Елена Миллер - Мухобойка, соль и лошадь-качалка

– В «Оси»!!! – услужливо выкрикнул Вадим.

– Антоша – маг! Так же как и его верный помощник, его правая рука – Лелик Дудкин. – Аполлинарий указал на лысеющего гостя, волосы на голове которого росли по окружности, оставляя центральную часть черепа в идеальной пустоте, по краям же спускаясь на плечи и лопатки длинными легкими прядями.

– Ой…. Ну, честное слово, зачем ты так. – Длинные редкие волосы Дудкина взмыли вверх, будто наэлектризованные. – Мне неловко.

– Ну-ну…. – подбодрил его хозяин дома. – Олег Дудкин – известный в наших кругах искусствовед. Сколько раз ты закрывал меня своей грудью, вставал как скала между мной и толпой критиков!

– Это, конечно, преувеличение. – Грустно отмахнулся Дудкин. Тут же почему-то заговорщицки подмигнул Куцему. – Но твои желания для меня всегда были законом, ты это знаешь!

– Знаю. – Подмигнул ему в ответ художник. – Поэтому ценю тебя!

Дудкин натянуто улыбнулся в ответ, положил в рот огромную клубнику в шоколаде.

– Рина! – голос Аполлинария сделался очень высоким, восхищенным. Блондинка, услышав свое имя, подалась вперед, затрепетала, впилась взглядом в самые губы маэстро. – Сколько лет мы знакомы?

– Много. – Кокетливо ответила Рина. – Лет десять….

– Рина Галкина. – Нараспев произнес Аполлинарий. – Потрясающая женщина! Спортсменка! Моя муза и бесподобная модель. А с недавних пор еще и живописец!

– Это такая мазня….. – в приступе скромности воскликнула блондинка, сжала свой веер пальцами. – Только твое августейшее присутствие рядом с моими холстами придает им какую-то ценность!

– Молчи, молчи, дорогая! – с улыбкой возразил ей Аполлинарий. – Талантливый человек, талантлив во всем! Благодарю тебя, прекрасная богиня, за все райские минуты, проведенные в твоем обществе!

– И я тебя благодарю! – послала ему воздушный поцелуй прекрасная спортсменка. – Обожаю тебя!

Аполинарий подошел ко второй блондинке, сидящей рядом, картинно взял ее руку, медленно поднес ее сначала к своим глазам, потом к губам, выпрямившись, с надрывом в голосе произнес:

– Даже пушки молчат, когда говорят музы! Это о тебе, дорогая Дельфина.

Манерная дама быстро блеснула экзальтированной слезой в глубине огромных карих глаз, прижала ладонь к губам, будто боялась разрыдаться от этих слов, с укором сказала:

– О, Боже….. Аполлинарий…!

– Кто не читал стихи Дельфины Лебединской? – задал художник вопрос, видимо, обращаясь к небесам, ибо никто из присутствующих в зале не решился ответить на него. – Служительница муз, ценительница муз!

– Я сейчас расплачусь…! – в умилении растаяла поэтическая Дельфина, но Аполлинарий уже отпустил ее руку.

– Даниил Владимирович! – окликнул хозяин дома своего странного гостя, до сих пор молча решающего шахматную партию в углу комнаты.

Высокий широкоплечий мужчина поднял голову. Его глаза – светлые, полупрозрачные, жесткие – всего на миг встретились с взглядом Аполлинария, после чего гость негромко произнес:

– Хорошо, что у меня нет никаких талантов. Однако я рад присутствовать здесь, в столь изысканном обществе.

– Вот где подлинная скромность. – Совершенно искренне ответил на это художник. – Впрочем, я не осмелюсь раскрывать все тайные и явные таланты этого человека! Скажу только, что несколько лет назад Даниил Владимирович буквально спас меня! Не хочу вспоминать ту историю, достаточно того, что я уважаю его всей своей душой! Кроме того, господин Гирс обладает уникальным вкусом, тонко чувствует прекрасное!

– Вы коллекционер? – насторожился Олег Дудкин.

– Я? – задумчиво переспросил Даниил, подняв бровь, с сомнением в голосе нехотя согласился. – Пожалуй, что коллекционер!

– Что вы собираете? – тут же насел на него Дудкин.

– Истории! – вместо Гирса ответил Аполлинарий. Опять почему-то рассмеялся, будто хорошей шутке. – Человеческие истории! И фарфор. Его небольшая коллекция просто бесподобна!

Дудкин быстро переглянулся с Антоном Гириным, оба многозначно кивнули головой.

– Вы разрешите позднее показать вам кое-что? Невероятная вещица! – вкрадчиво поинтересовался Антон у молчаливого гостя, который снова склонился над шахматной доской.

– Будьте так любезны. – Ответил на это Гирс, и Гирин удовлетворенно откинулся на спинку стула.

– Сначала мне покажи! – насмешливо попросила галериста маленькая круглая дама с шикарным декольте, обтянутая тонким золотым платьем. До сих пор она и ее спутник, бородач в светлом мятом костюме, не вступали в общую беседу. Сияющая золотом дама и бородатый дядька играли в карты за круглым столом с изогнутыми ножками. – Сначала я посмотрю на твою вещицу, чтобы не пришлось краснеть перед серьезным покупателем.

– Ты еще жива, Татуся? – в притворном изумлении повернулся к ней Гирин, ехидно усмехнулся. – Все зарабатываешь свой нелегкий хлеб критическими статейками?

– Да! – дама подняла вверх выщипанные накрашенные брови. – И, как видишь, на жизнь не жалуюсь!

– Тата Миронова! Гроза злодеев от искусства! Непримиримый враг пошлости и безвкусия! – Аполлинарий прошел через всю комнату, для того, чтобы поцеловать даме руку. Тата руку для лобызания предоставила с удовольствием, блеснув россыпью драгоценных камней, вставленных в перстни. – Ты не только мой бессменный администратор, но и выдающийся искусствовед!

– Аполлоша! – отнимая руку, воскликнула Тата. – Ты всегда смотришь на мир сквозь розовые очки! Должен же кто-то вести тебя через тернии!

– Пока ты рядом, я сплю спокойно! – громогласно признался художник и перенес свое внимание на строгого бородача, озадаченно изучающего свои карты. – А это мой давний доверенный друг – Сергей Парамонов. Волшебник, посланный мне Богом.

– Аполлинарий Федорович! – мягко возразил ему на это Парамонов. – В моей работе нет никакого волшебства! Есть только безграничное терпение!

– Именно это я и имел в виду! – церемонно поклонился бородатому игроку художник, после чего вернулся к своему креслу. Но не сел, а только обошел его и облокотился на лаковую крышку черного рояля. – Я собрал вас всех сегодня для того, чтобы сказать вам, как безмерно я вас люблю! Я хочу, чтобы завтра – перед открытием моей выставки вы первые увидели то, чего еще никто не видел! Я хочу, чтобы вы знали, насколько вы все были мне дороги все это время.

– От твоих слов, Аполлоша, у меня по телу бегут марашки! – призналась модель и спортсменка Рина. – Ты будто прощаешься с нами!

– Какая страшная мысль! – притворно испугалась поэтическая Дельфина. – Я сейчас же уйду!

– Никто сегодня не уйдет! – фальцетом рассмеялся художник. – Сегодня вы все – мои гости! И прощаюсь я не с вами, а с большим этапом моей жизни! После этой выставки я оставляю живопись, ухожу из искусства и начинаю писать серию книг о своей жизни.