Елена Миллер - Шляпа, блюз и такси-призрак. психологический детектив

– Вы больше не предпринимали попыток стучать в дверь?

– Нет. – Покачал головой Ларс.

– Почему?

– Потому что я внезапно понял, что произошло что-то абсурдное, страшное. Куда пропали трамвайные пути за окном? Где корпус старой фабрики? Головная боль усиливалась, мне стало плохо….

– Боже…. – Всхлипнула Наталья, сильнее сжала ладонь мужа.

– Мне хотелось курить. Я знал, что не взял с собой трубку, но все равно зачем-то осмотрел карманы своего плаща. – Шишов кивком указал на белый плащ, висящий на спинке дивана. – Трубки действительно не было. Зато я сделал еще одно неприятное открытие….

– Какое же?

– Из кармана исчезла моя последняя книга.

– Сигнальный экземпляр!? – В ужасе вскричала Наталья.

– Да. Пока это единственный экземпляр второй части моего романа. Но это меня не очень расстроило…. Бог с ней, с этой книгой…. Меня больше интересовало, что будет со мной. Где я? Кто те люди внизу?

– Степа! – Даниил обратился к криминалисту, изумленно слушающему рассказ. – Мог ли наш потерпевший самостоятельно добраться до старого города, находясь под воздействием какого-то препарата?

– Чисто теоретически, конечно, мог. И не такое бывало! Каких только чудес я не перевидал!

Шишов не стал спорить, только покачал головой.

– Может быть, это чудеса. Может быть, все это мне до сих пор снится! Может быть, все это плод моего воображения. Пока я не могу ничего вам объяснить, я и сам ничего не понимаю! Но одно единственное я могу сказать точно…. – Ларс вдруг поднялся на ноги, прошел к комоду и взял в руки темный головной убор, до той минуты спокойно лежавший на газетной столешнице. – Это не моя шляпа!

Старый город остался далеко позади. Четырехрядное движение на широком проспекте было сильно затруднено. То справа, то слева раздавались резкие, возмущенные автомобильные сигналы. Равнодушно мигала реклама на высоких безликих домах, светились холодным неоном витрины. Светофоры, все, как один, надолго засыпали, засветившись красным тревожным окошечком, все вокруг смердело серыми газами, дребезжало и медленно, будто через силу, двигалось вперед. Небо в городе было уже не чистым и голубым, а светло серым, расчерченным на неправильные фигуры сотнями толстых, перепутанных проводов. Даниил не любил выбираться в центр Скучного…. Эти удушливые крикливые пробки напоминали ему Москву, с ее непрекращающимся ни днем, ни ночью движением, постоянным напряжением на дороге, незримой близкой опасностью. Потратив больше часа, Гирс вырвался, наконец, из капкана центральных улиц, повернул в сторону Октябрьского проспекта. Здесь автомобилей стало значительно меньше. И витрины в магазинчиках стали ниже, проще. Люди на тротуарах тоже сбавили темп, никто уже не бежал, не перепрыгивал через бордюры, не соревновался в скорости с ползущими в пробке машинами. Чинные парочки с большими сумками передвигались вдоль домов не торопясь, с важностью. После очередного светофора из-за будки с газетами показался указатель «Газетный переулок 300», рядом красовалась подсвеченная стрелка.

Даниил осторожно перестроил большой тяжелый автомобиль в правый ряд, сбавил скорость. Вот и небольшая площадь, сплошь покрытая паутиной из трамвайных рельсов. По левую руку – длинное унылое промышленно здание, окруженное серым бетонным забором, чуть дальше – жилые дома. Квартальчик был старым, не модным, с неширокими улицами, залатанным асфальтом и невысокими кирпичными постройками.

Инспектор еще раз сверился с картой и припарковался рядом с небольшим магазином, потерявшем в своей вывеске «Океан» синюю букву «О». Сразу за ним, несколько под углом, стоял двухэтажный светлый дом с деревянными ободранными ставнями. Назначение этой постройки с ходу определить было трудно – на офисное здание она не очень походило, но и жилым домом ее тоже было трудно назвать. Весь левый торец пестрел ярким граффити, из коего следовало, что совсем недалеко, прямо здесь, имеется вход в некий ДЖАКЛ. Из того факта, что буква «Л» в таинственном слове была выполнена в виде тощего мужчины, держащего в руках волнообразный саксофон, Даниил сделал вывод, что ДЖАКЛ это и есть искомый Джаз-клуб.

Он не ошибся. Войдя внутрь клуба через два ряда тяжелых дверей, полицейский очутился в низеньком зале, часть которого была ярко освещена, дальняя же стена терялась в сумраке. У длинной барной стойки сидели несколько человек, в том числе пожилой охранник с добрым усатым лицом. За самой стойкой улыбчивая барышня, одетая по моде пятидесятых годов, ловко протирала стеклянные стаканы.

– Добрый вечер! Что-нибудь выпьете? – Тут же обратилась она к Даниилу. – Музыка скоро будет!

– Кофе. – Ответил на это Гирс. – Двойной. Черный. И не грамма сахара. Добрый вечер!

Краем глаза он успел заметить, что усатый охранник толкнул в бок высокого парня, наряженного в яркие клетчатые брюки и белую, чересчур узкую рубашку. Тот с удивлением оглянулся, увидел Даниила, обменялся многозначительным взглядом с секьюрити.

Инспектор присел за небольшой круглый столик, с интересом огляделся по сторонам. Стены на первом этаже дома были холодными, кирпичными. Но часть зала уже была обклеена старыми афишами, пожелтевшими газетами, карандашными рисунками. С низкого потолка свисали простые лампы накаливания в старых керамических патронах. Вдоль стен стояли разнокалиберные табуреты, стулья, даже деревянные лавки. Клуб Даниилу неожиданно понравился. Было в нем что-то настоящее, невычурное, лишенное нарочитости и чванства.

К нему подошла барышня с небольшим подносом, поставила перед ним дымящуюся чашку и тут же, чуть сбоку, на столик положила яркий лист бумаги. Мило улыбнувшись отстраненному посетителю, она вернулась за стойку. Гирс листок взял, внимательно прочел. Там значилось, что Джаз-клуб ДЖАКЛ всегда рад приветствовать всех любителей живой настоящей музыки. Далее говорилось о том, что цены в баре очень низкие, и часто напитки отпускаются в долг постоянным посетителям заведения. Но сразу после этого ДЖАКЛ просил помнить, что музыканты и персонал клуба не могут работать бесплатно. Поэтому оные музыканты и персонал очень просят всех – от чистого сердца и широкой души жертвовать любые суммы на означенные выше банковские счета, или попросту класть денежки в большую коробку на стойке. Далее следовало заверение, что эти средства идут на помощь молодым музыкантам – студентам, а также на поддержание приюта для брошенных животных «Черный кот». Взамен на это обещалось хорошее настроение, божественная музыка и сто очков к карме. Полицейский чуть покривил губы в едва заметной улыбке, достал из кармана купюру и вместе с разноцветным флаером положил на край стола.