Ирина Ярич - «Увидеть Париж и умереть». Детективные повести

– А, постель, – вставил инспектор Фрежюс, – как думаете, мадам, в ней лежали?

– Да, месье, без сомнения. Хотя покрывало лежало более-менее аккуратно, но подушки, особенно простыня… будто лежали двое… Ну, вы меня понимаете, месье?

– Вы имеете в виду, что в постели, скорей всего было двое – мужчина и женщина, -подытожил комиссар.

– Похоже на то, месье.

– Скажите, камеры на этом этаже установлены?

– Да. Если честно, коридор, где этот номер не просматривается, а вот холл и лестница хорошо.

Комиссар отправил инспектора распорядиться, чтобы сделали копию с записи видеокамеры и также распечатали список всех, кто остановился в отеле не только в этот день, но и на день раньше и день позже. И, тем не менее, Луи Вермандуа всё ещё не торопился покинуть номер, будто не только в вещах, но и в самих стенах надеялся получить подсказку или просто не хотел выходить отсюда неосознанно, вернее не признаваясь себе, что дело может зависнуть. Комиссар всё ходит туда-сюда, продолжает осматриваться вокруг.

– Мадам, постельное бельё из этого номера, где?

– Отправили в прачечную, месье.

Комиссар сокрушённо сел в кресло и невольно его взгляд скользнул по стене, около которой стояла кровать.

– Что там?

– Где, месье?

– Наверху, над кроватью?

– Не знаю, какое-то пятно. Не заметила. Сейчас вытру.

– Нет, не трогайте.

Вернулся инспектор Фрежюс.

– Господин комиссар, копия записи готова, списки тоже.

– Хорошо. Мадам, покажите инспектору, где у вас стремянка. Франсуа-Пьер, возьми стремянку, посмотри, что там, – комиссар кивнул наверх стены над кроватью.

Инспектор ушёл с горничной, вскоре вернулся, неся стремянку.

– Ну?

– Отпечаток губ губной помадой, комиссар, очерченный зелёным контуром в виде сердца. Сейчас сфотографирую.

– Возьми пробы.

– Конечно, – инспектор потёр палочкой по контуру, другой по губной помаде с отпечатка губ.

– Франсуа-Пьер, как думаешь, если на кровать поставить стул и встать, женщина дотянется?

– Момент, проверим. Мадам, проводим следственный эксперимент, – инспектор убрал стремянку, пододвинул обратно кровать, переложил подушки, сдвинул простыню, поставил стул на кровать. – Мадам, прошу. Не беспокойтесь, я вас поддержу, а господин комиссар подстрахует, с другой стороны, – и сам взобрался на кровать, затем помог горничной подняться, после чего поставил её на стул, поддерживая за талию. – Достаёте? Ваши губы на уровне отпечатка?

– Нет, месье, ниже.

– Насколько?

– Примерно на две фаланги пальца.

– Спасибо, мадам. Я вас держу, не бойтесь. Теперь, господин комиссар, мы знаем рост той, что была здесь.

– Если она имеет отношение к Жаку Форси.

– Вы считаете, что нет?

– Не знаю. Надо проверить в других отелях, есть ли подобные «печати» там?

– Вряд ли.

– И всё же придётся съездить и посмотреть.

Клотильда вернулась домой без сил, совершенно разбитая. Ещё в машине по мобильнику заказала в ресторане обед и ужин на дом. Такси вызывать не стала, чтобы не провоцировать нежелательные толки в квартале.

Клотильда долго стояла под душем, меняя температуру, обливаясь то горячими, то холодными струями. Контрастный душ не принёс душе облегчение.

В дверь позвонили. Это привезли заказ из ресторана. Пересиливая себя Клотильда пошла в мастерскую за мужем.

– Над чем работаешь?

– О, дорогая опять вкусно пахнешь… А, это эскиз «Мастерская художника».

– Идём обедать, Туссен и не забывай об отдыхе.

– Ты что-то хочешь предложить?

– О, не сегодня, Туссен. После обеда иду в свою спальню. Голова болит. Нездоровиться. Может магнитные бури?

– А-а, мне тоже сегодня не очень.

– Ты много работаешь, так что неудивительно. Передохни, поваляйся на диванчике, послушай музыку, песни.

– Дорогая, ты же знаешь лежать просто, а не спать я не люблю, а вот насчёт музыки, с удовольствием.

Комиссар и инспектор посетили те отели, где останавливался Жак Форси из тех, что обзвонил Франсуа-Пьер. И во всех номерах они обнаружили на стенах над кроватью отпечатки губной помады в виде губ внутри сердца, контур которого почему-то зелёный.

До полночи просматривали копии записей с видеокамер и сравнивали списки постояльцев. Из множества мелькающих лиц и снующих фигур всё же удалось отличить женщину, которая появлялась на всех записях по нескольку раз. Четырежды камерам удалось зафиксировать, когда она входила, кстати, без стука и выходила из номера Жака. Форси. Вот только лицо полностью разглядеть подробно не удавалось. Постоянно что-то мешало: тень от полей шляпки или капюшон, накинутая косынка или шарфик, будто небрежно наброшенный на голову, которых у неё, видимо, было множество различных расцветок. И всё же узнать её можно было, ещё бы при столь внимательном осмотре. Она явно не хотела быть узнанной. Нигде, ни на лестнице, ни в холле, ни в коридоре Жак Форси с ней не появлялся. А, может быть она замужем и опасается за свою репутацию? Или, напротив эти меры предосторожности предпринял месье Форси, чтобы его не увидел кто-нибудь из знакомых и не сообщил жене?

Из нескольких сотен фамилий постояльцев, что были в списках повторилась только дважды одна: Клотильда Тостивен. Что это случайность?

– Тостивен, Тостивен, – повторял инспектор Фрежюс, – где-то я уже слышал или видел, или встречал эту фамилию.

– Вспоминай, вспоминай, Франсуа-Пьер!

– Легко сказать!.. Вспомнил! Я и слышал, и видел! Это фамилия художника, абстракциониста! Видел его картины в художественном салоне. О нём там много говорили. Картины его ценятся высоко, мне не по карману.

– Ну! Не предполагал, Франсуа-Пьер, что ты посещаешь художественные салоны не с целью поиска улик, а для приобретения художественных ценностей в личное пользование.

– Да, патрон! Бывает! Посещаю выставки и галереи, а не трачу свой скудный доход на скачки по вашему примеру!

– Не прибедняйся, не такой уж он и скудный.

– Но и не зашикуешь!

– Это верно… А, что тянет?.. Вернёмся к Тостивену. Предположим она его дочь.

– У Туссена Тостивена дети – это его картины!

– Тогда жена.

– Господин комиссар, что вы говорите?! Если эта женщина жена, то жена знаменитого художника! Что может быть общего у неё и продавца мяса?!

– Ну, не совсем продавца, а владельца магазина – это первое. Второе: она – женщина, он – мужчина. И уж кому объяснять, да только не тебе!

– НЕ верю! Чтобы жена Туссена Тостивена была любовницей мясника?! Нет, нет, нет!.. Постойте, сейчас найду в интернете её фотографию и вы убедитесь!

– Думаешь, там будет, может в нашей базе поискать?

– Наверняка журналисты сфоткали не только одного художника, но и вместе с женой.