Алексей Пшенов - Ржавчина

Утром Вадим проснулся с ужасной головной болью. За три года, проведённые без никотина, он успел отвыкнуть от этого жестокого похмельного симптома. Затуманенное сознание, тошнота, дрожь в руках – всё это было, а вот головной боли не было. Кляня себя за вчерашнюю слабость, он вышел из спальни с твёрдым намерением выкинуть сигареты в мусорное ведро. Однако спустившись в кухню, он остолбенело замер на пороге, не веря своим глазам. Обе пачки сигарет – полная и полупустая – лежали рядом с идеально помытой пепельницей, а обеденный стол был убран и начисто протёрт. Недоумённо осмотрев прибранную пустую кухню, Вадим неуверенно позвал единственного человека, который мог навести в ней порядок:

– Жанна! Ты здесь?!

В ответ не раздалось ни звука, ни шороха. Ничего не понимая, Морозов осмотрел входные двери. Обе были по-прежнему заперты. Задняя дверь, выходящая из кухни в апельсиновый сад, на ключ, а парадная на внутреннюю щеколду, которую невозможно ни открыть, ни закрыть снаружи. У Жанны был ключ от задней двери, но что заставило её прийти ночью или рано утром через чёрный ход, прибраться на кухне и снова исчезнуть? А может это была не она? Тогда кто же? Он сам навёл вчера порядок, а сегодня начисто забыл об этом? Но Морозов даже трезвый никогда не убирал за собой после ужина и всегда откладывал эту процедуру на утро. Опасаясь какого-нибудь очередного сюрприза, Вадим осторожно открыл дверцу мусорного отсека и, заглянув в чёрный пластиковый пакет, обнаружил пустую бутылку из-под водки, с десяток смятых окурков и ресторанные коробочки из-под еды. Но ведь не сам же он их туда сложил? Теряясь в догадках, Морозов дрожащей рукой вызвал номер Жанны, однако на этот раз вместо длинных гудков бесстрастный механический голос на местном диалекте сухо произнёс сакраментальную фразу о недоступном абоненте. Только теперь, относительно протрезвев, Вадим осознал всю серьёзность сложившейся ситуации. Если вчера примерное местоположение его исчезнувшей подруги и её текущие передвижения можно было вычислить по телефонному пеленгу, то сегодня этого сделать уже нельзя. А судя по тому, что Жанна не смогла вовремя подзарядить аккумулятор, с ней случилось что-то серьёзное. Что если её похитили, и это именно похититель приходил сегодня ночью в его дом, чтобы оставить такое странное предупреждение? Глупость! А может?! Вадим вспомнил своё вчерашнее совершенно невероятное предположение и сразу вспотел от страха, жары и принятого накануне алкоголя. Наскоро приняв душ и переодевшись, он едва ли не бегом направился к дому своей подруги.

Калитка, которую он вчера запер, сегодня была гостеприимно распахнута, и это возродило надежду на то, что ничего страшного не произошло, и Жанна вернулась домой. Однако эта призрачная надежда начала таять, едва Вадим ступил во двор. Прислуга была на месте – садовник Мусса сметал с газона разноцветные конфетти и прочую мишуру, у ворот стоял миниатюрный «Фиат» домработницы Регины, а из настежь распахнутых окон доносился отдалённый гул мощного пылесоса. Но это вовсе не означало присутствие в доме хозяйки. Приходящий дважды в неделю Мусса в ответ на вопрос: «Where Joan?», только неопределённо пожал плечами, и Морозов отправился к Регине Ермаковой – домработнице, прослужившей у Жанны более двадцати лет. Перебравшись после смерти мужа в Карпелье и не желая нанимать себе местную прислугу, Жанна забрала Регину с собой, и та, живя в одном доме с хозяйкой, долгое время являлась не просто домработницей, а ещё и ближайшей подругой. Однако после приезда Вадима Жанна сняла для неё небольшую квартирку в одном из рабочих кварталов, и это отлучение Регине совсем не нравилось. Когда-то в Москве она всячески способствовала роману своей хозяйки, но теперь относилась к её любовнику с откровенной неприязнью, и он отвечал ей тем же.

Ориентируясь по гулу пылесоса, Вадим поднялся на второй этаж и, не поздоровавшись с Региной, громко спросил:

– Где Жанна?!

– Понятия не имею! – не выключая пылесоса, прокричала в ответ домработница.

– Ты когда её последний раз видела?!

– Вчера утром!

– Она куда-нибудь собиралась?!

– Без понятия!

– Она тебе что-нибудь говорила?!

– Она отпустила меня на весь день домой! А больше я ничего не знаю! – Регина развернулась к Вадиму спиной и продолжила пылесосить абсолютно чистый коридор в обратную сторону.– А, если вас что-то интересует, то позвоните и спросите у неё сами!

– Жанне невозможно позвонить – она уже сутки, как пропала! И выключи свой дурацкий пылесос, когда с тобой разговаривают! – в сердцах выкрикнул Морозов.

Регина ногой нажала на кнопку «стоп» и уронила на пол трубку-держатель. В наступившей тишине стук металлической трубки об паркетный пол прозвучал словно раскат грома.

– То есть, как пропала?

– Очень просто! – Вадим отодвинул рукой застывшую посреди коридора домработницу и прошёл в спальню Жанны – её купальники, плетёная сумка и пляжное полотенце по-прежнему лежали на кровати.– Ушла на пляж и пропала. Сумка и полотенце остались на берегу, а она исчезла! И трубку вчера весь день не брала, а сегодня её телефон вообще отключился.

– А вы в больницу звонили?

– Звонил! – беззастенчиво соврал Морозов.– И в больницу, и в полицию, и в морг звонил. Жанны нигде нет…

– И то хорошо. А вдруг её…, – Регина осеклась на полуфразе и сама зажала себе рот рукой.

– Что вдруг?

– Вдруг её арабы изнасиловали и…? По телевизору иногда такое показывают…

Вадим вспомнил стоявшую на берегу пёструю самодельную палатку и вновь посмотрел на лежавшие на кровати купальники. Несмотря на их изобилие, Жанна вполне могла загорать на пустом пляже и в стиле ню. А в палатке помимо женщин, несомненно, жили и мужчины, и они могли не удержаться от соблазна. Но куда потом делась Жанна? Неужели её убили? Но это было слишком рискованно – местные жители обладали пылким южным темпераментом, и в случае разоблачения преступникам грозило не судебное разбирательство, а незамедлительный суд Линча. Если бы обитатели палатки действительно изнасиловали и убили Жанну, то они должны были немедленно сняться с места и уйти куда подальше от побережья. Но ведь никаких мужчин в палатке Морозов не видел. Может, они к тому времени уже предусмотрительно сбежали, бросив своих спутниц на произвол судьбы? Впрочем, мало ли на побережье других бродяг, которые могли напасть на одинокую женщину? Вадим явственно представил лежащую среди маквисов Жанну и тут же отогнал это видение.

– Слава богу, у нас в городе такого ещё не было, но всё когда-нибудь случается в первый раз, – малоутешительно продолжила Регина.– Я, например, по вечерам всегда хожу в платке и без всякой косметики.