Александр Грич - Тень иракского снайпера

Каким бы ты ни был гениальным художником, а все равно – одинаковость окружающей обстановки на портрете заставляет зрителя предполагать, что и объекты, то есть главные герои картин, – одинаковые.

Одним словом, еще до того, как человек вгляделся в сам портрет, надо, чтобы он увидел разницу в окружающей обстановке… Эх, чего там греха таить, публика – дура! Для девяноста процентов людей, незнакомых с тонкостями ремесла, «портрет на яхте», или «портрет у самолета», или «портрет в горах» таковыми и останутся. Психологические тонкости передачи нюансов характеров – они, как и наслаждение изысканной едой, доступны немногим ценителям.

Брет Леборн прекрасно понимал, что ценителей этих надо любить и число их приумножать, но также прекрасно понимал он другое – на ценителях семью не прокормишь. Ценители нужны для того, чтобы шли с заказами все остальные. А как ублажать остальных, Леборн легко придумал. Он даже сам удивлялся легкости этого решения – но так в его жизни случалось уже не раз, а потому он, не колеблясь, решил попробовать. И когда пришел успех, почти не удивился.

Значит, портреты нужны сюжетные, «постановочные», так сказать. Человек сидит на скалах, на берегу океана. Взмывает в воздух на дельтаплане. Ведет открытый спортивный автомобиль по крутой горной дороге. Готовится прыгнуть с парашютом. Наливает реактивы в колбу в химической лаборатории. Раздумывает над выигрышной комбинацией в покере… Да мало ли! Сколько людей – столько и привычек и склонностей. Но не заставишь же человека позировать в лаборатории или за карточным столом? Клиенты Брета Леборна – люди занятые, количество сеансов строго оговорено, и проходят все сеансы в мастерской художника.

Но еще до начала работы с клиентом встречается очаровательная жена Брета Джейн, оформляющая бумаги на заказ, а заодно выясняющая и склонности человека. Так что, когда он приходит в мастерскую и всемирно известный мастер портрета смотрит на него своим орлиным взором и предлагает на выбор обстановку, в которой данный герой увидит себя на холсте, то, как правило, выбор бывает безошибочным, учитывающим вкусы и склонности покупателя.

А что нужно в бизнесе? Чтобы клиент был доволен. И чтобы по его рекомендации приходили к Леборну другие заказчики.

Кажется, круг все равно ограничен? Это только так кажется… Скажем, когда Леборн входил в семью губернатора, он думал об одном портрете – замечательной дамы, губернаторской жены Грейс, которая с легкой руки журналистки Эмилии Стоун открыла художнику дорогу к светлому будущему. А получилось, что потом ему были заказаны портреты детей и близких родственников, а потом и сам губернатор удостоил Леборна посещением… Итог – семь портретов из одной семьи. Конечно, Леборн сделал им необходимые скидки, учитывая, во-первых, количество портретов, а во-вторых, то, какая это была семья. И тем не менее… Факт остается фактом. Семь портретов.

Ну а Джон Линк при чем? Очень просто. Джон – «обстановочный натурщик». Что, такого термина нет? Ну, назовите как хотите. Важно, чтобы суть была понятна. Видный бизнесмен любит выходить в море на швертботе и висеть за бортом, борясь с волнами. Позировать его в таком виде не заставишь. Вот для этого – Джон. Он висит наискосок в мастерской, упираясь в подиум, который изображает швертбот. Он, держась за канат, изображает человека, который карабкается по отвесной скале. Он часами сидит, с задумчивым видом глядя в игральные карты. Или стоит с указкой у стены, изображая профессора в переполненной аудитории.

Каких только профессий не перепробовал Джон! Ему самому эта работа нравилась. И кстати, если судить по полицейским документам, годы работы у Леборна были самыми благополучными в его биографии – ни приводов, ни задержаний – тишь да гладь.

Что же произошло с Хэйли Марроном?

Хэйли Маррон был владельцем так называемого детсада для стариков. Заведение, куда стариков привозят, где их кормят, развлекают, занимаются с ними, а потом развозят по домам. Заведение с благими целями, но отнюдь не благотворительное. За каждый день каждого старика государство выплачивает суммы, далеко превышающие расходы на содержание. Владельцы таких бизнесов – люди совсем небедные.

Маррон, судя по материалам дела, был личностью достаточно яркой – богат, хлебосолен. По рисунку поведения напоминал скорее художника, чем бизнесмена. На Брета смотрел с обожанием, «снизу вверх», так сказать, а человек слаб, ему нравится, когда ему поклоняются. Художники же с их тщеславием этой слабости особенно подвержены.

Короче говоря, Брет Леборн стал выделять Хэйли из общего числа клиентов. Скорее всего ничего, кроме чисто человеческих отношений, тут и не было – никаких сексуальных влечений… Но Джон Линк, при всем своем легкомыслии, был ужасным ревнивцем.

Материалы дела не давали возможности ясно понять, как именно развивались их отношения с Бретом в этот период. Ясно только, что Джон Линк, по всей вероятности, мучительно переживал реальную или воображаемую связь своего кумира с Хэйли.

«Скорее всего, – думал Олег, – Джон Линк, страдая и мучаясь, долго не решался поговорить на эту тему со своим божеством – Бретом Леборном. Так шло время. И Джон в конце концов решился на разговор». Если это так и произошло, – продолжал распутывать ниточку Потемкин, – то это скорее всего было ошибкой. Леборн вообще, судя по всему, человек избалованный. Он может пригреть, может и приласкать, но он же может, не задумываясь, бесцеремонно оттолкнуть человека, даже близкого. История его отношений с женщинами, даже то немногое, что схематично рассказал Олегу О’Рэйли, была достаточно красноречивой. Значит, если Линк пришел все-таки к Леборну с упреками – разговор скорее всего не получился. А Джон по природе своей оказался чрезмерно импульсивен и иррационален. Увы…»

Присяжные отнеслись к Джону Линку снисходительно. Они сочли, что он в момент совершения преступления не отдавал себе полного отчета в своих действиях, учли силу его любви к выдающемуся художнику и искренность раскаяния. Короче, он был приговорен к семи годам лишения свободы.

Картинка получалась в итоге почти идиллическая.

За одним исключением: когда одно за другим произошли последние убийства, Джон Линк был в заключении и совершить их никак не мог.

Олег нажал на кнопку телефона.

– Лайон, у тебя все ОК? Ты в офисе? Сделай любезность, договорись там, где сидит парень, который убил Маррона, о встрече с ним. Его зовут Джон Линк. Знаю, что ты помнишь, это я на всякий случай. Да, чем раньше, тем лучше. И еще просьба: пусть наш знакомый Брет Леборн найдет время принять меня завтра…

Профессиональное сильнее национального. До чего похожи мастерские художников в разных мировых столицах! Потемкин поднялся на чердак старого здания в центре Сан-Франциско, толкнул бурую металлическую дверь и оказался в просторном помещении с высоким потолком и косыми окнами, прорезанными в потолке. Кроме того, были еще и большие окна, выходящие на крышу. И первое, о чем подумал Потемкин, – эта мастерская могла бы находиться и в Париже, и в Москве… И даже в Каире бывал Олег в похожей мастерской, хотя там все вокруг, за пределами помещения, было совсем другим…