Анатолий Безуглов - Записки прокурора

На четвертый или пятый день, уже не помню точно, в моем кабинете появилась старушка.

- Не нашу ли Ульяну разыскиваете? - спросила она. - Мне соседка сказывала, что про нее в газете пропечатали. Как одета, волосы, все сходится.

Я попросил старушку представиться.

- Фокина я. А Ульяна - моя сноха.

- Почему она сама не пришла?

- К родным поехала, в Калининскую область. Мать у нее захворала, а присмотреть некому. Когда паренька на Голубом озере зарезали, Ульяна там вместе с мужем, то есть моим сыном, была.

Я спросил у Фокиной, где работает ее сын, и позвонил ему на работу. Тот пришел в прокуратуру.

- Да, - подтвердил Фокин, - в тот день, 20 мая, мы были на озере. Купались. Примерно в шесть часов вечера решили вернуться домой. Ульяна пошла в рощу переодеться. Когда вернулась, сказала, что там спорят двое. Мол, может дойти до драки... Мы сели на велосипед, я за руль, она на багажник. И надо же, зацепились за корягу. Свалились в яму. И смех и грех. Ульяна платье запачкала, а у меня штанина порвалась. Вернулись на берег. Ульяна смыла грязь. Тут послышались крики: парня убили. Пока мы с женой провозились, пока добрались до того места, там уже милиция. Народищу! У жены платье мокрое, у меня брюки порваны. Неудобно. Ну, мы и поехали домой...

- Она вам не описывала тех двоих, что ссорились?

- Нет. Сказала только: старый с малым связался.

Я взял у Фокина адрес родителей жены в Калининской области.

Оперуполномоченный Коршунов выехал туда с фотографией Дмитрия Краснова.

- Ну, рассказывайте, - попросил я Гранскую, когда она вернулась из командировки в колонию.

- Этот Колесник, что сидел в камере с Хромовым, тертый калач. Третья судимость. Говорит, всегда рад помочь следственным органам. - Инга Казимировна улыбнулась. - В его устах это звучало довольно забавно.

- И что же он сообщил нового?

- Кое-какие подробности. Говорит, Хромов вел себя в камере заносчиво. Якобы пригрозил Колеснику, что в случае чего он, мол, разделается с ним.

- По какому поводу?

- У них произошла какая-то стычка. По словам Колесника, Хромов сказал ему: "Я одного уже порешил, так что мне ничего не стоит отправить на тот свет и тебя".

- А помните, что Хромов сообщил нам? Якобы признаться в убийстве посоветовал ему Колесник. Что он сказал об этом?

- Колесника по его делу допрашивал тоже Жгутов. Колесник и рассказал капитану о том, как угрожал ему Хромов. Тогда, по словам Колесника, Жгутов сказал: "А нам он не хочет признаваться. Себе же делает хуже". Колесник вернулся в камеру и посоветовал Хромову сознаться. Да, одна деталь. Колесник попросил перевести его в другую камеру.

- Почему?

- Говорит, боялся. Вдруг Хромов действительно что-нибудь сделает ему?

- Перевели?

- Да.

- Что же получается, Инга Казимировна?

- Приходится пока признать, что у моего коллеги Рожковского, несмотря на просчеты, позиция весьма убедительная...

- Значит, Иван Хромов все придумал? И откуда он взял такие подробности - борода, галифе? Нафантазировал?

- Я тоже об этом думала. Допустим, Хромов действительно убил. Попробуем проследить ход его мыслей и линию поведения. Ему нужно сочинить правдоподобную ситуацию. Врать ведь тоже надо умеючи, не путаться, не плавать в своих показаниях. Значит, надо придумать точные, легко запоминающиеся детали. Борода и галифе - это крепко западает в память.

- Все-таки не отказываетесь окончательно от мысли, что Жгутов и Рожковский правы?

- Помните, что сказал Авдеев? Если мы со всей очевидностью докажем, что убийца Хромов, то наша задача и в этом случае будет выполнена...

Вернулся Коршунов. Ульяна Фокина опознала по фотографии Краснова и показала:

"Этот высокий и симпатичный паренек был в плавках. По-моему, выпивши. Он стоял на тропинке с пожилым мужчиной, и оба сильно спорили. Парень в плавках сказал что-то вроде: "Тебе, дедушка, надо манную кашку лопать". А тот ему в ответ: "Я тебе покажу, сосунок! Кровавой юшкой умоешься!" Мужчина был с бородой и в галифе..."

Совпадало и время скандала - около шести вечера, незадолго до убийства.

- Значит, бородач был! - торжествовала Гранская. - И это не плод воображения Хромова.

Мы обсуждали привезенные младшим лейтенантом сведения втроем.

- А более подробное описание внешности этого мужчины Фокина привела? спросил я Коршунова.

- Какие глаза, нос, волосы - не помнит, - ответил Коршунов.

- Что же, у него только одна борода и была?

- Самая яркая примета забивает все остальные, - пояснила Гранская.

- А борода, говорит, знатная. Окладистая, густая, до груди.

- Все это хорошо, - сказал я. - Но пока только установлено, что мужчина, описанный Хромовым, тоже был в тот день на озере. Но вот убийца ли он?

- А ссора? - сказала Гранская. - Угрожал он Краснову недвусмысленно.

- Ну и что? Ребята выпили. И еще других задирали. Я вот что думаю: а мог ли Хромов раньше увидеть этого бородача?

- Мог, конечно, - пожала плечами Гранская.

- Вот именно. Как себя люди ведут на отдыхе? На пляже, в парке? Глазеют друг на друга. Увидел Хромов мужчину с бородой, и его образ запомнился. А когда выдумывал версию, кто убийца, память и подсунула его... Логично?

- Вполне, - согласилась Гранская. - Но слишком рядом два события скандал и убийство.

- Совпадение. Разве не бывает?

- Бывает, Захар Петрович, все бывает... Но почему я не должна верить Хромову?

- Не о доверии идет речь. Просто нам нельзя ошибаться, - сказал я. И добавил: - Во второй раз. Мне не хочется, чтобы эти каверзные вопросы задавали вам другие. Подумайте сами, если тот мужчина поднял нож на молодого человека, значит, у него было отчаянное состояние.

- Он тоже мог быть выпивши. У некоторых, к сожалению, как считается: отдых без пьянки - не отдых...

- Фокина сказала, что, по ее мнению, мужчина с бородой был трезвый, сказал Коршунов.

- Видите, Инга Казимировна, тоже не в вашу пользу. Мало вероятно, что пожилой трезвый человек ни с того ни с сего пошел на убийство. Ну, оскорбил его подвыпивший молокосос. Ругнул бы он его и пошел дальше, не стал бы связываться...

- Смотря из-за чего ссорились...

- Пока могут быть только догадки. Ищите, ищите настойчиво. Время еще есть. Но не очень много, - предупредил я следователя.

Что и говорить, дело было сложное, а время упущено. Положение Гранской усугублялось тем, что над ней довлели ошибки и просчеты прежнего следствия. Но все-таки упорный труд Инги Казимировны и Коршунова начал приносить плоды. Первой победой было то, что удалось отыскать Фокину. Правда, большую роль тут сыграла помощь прессы. Кстати, редактор позвонил мне и сообщил, что благодаря прокуратуре интерес к газете "Знамя Зорянска" резко повысился. И каждый экземпляр того номера, где было наше сообщение, ходил по рукам...