Фридрих Незнанский - Сибирский спрут

– А как же Бондарев?

Женя усмехнулась:

– Игорь говаривал: что знает Бондарев, через некоторое время становится известно всем. Конечно, не каждому прохожему, но среди его доверенных лиц имелись и информаторы Расторгуевых, и Севы Маленького. Он журналист, понимаешь? А журналисты для того и предназначены, чтобы не хранить тайны, а как можно более интенсивно их выставлять на всеобщее обозрение. Игорь даже пару раз сообщал ему конфиденциальную информацию для того, чтобы ввести бандитов в заблуждение. Вот так.

– Значит, вся эта история с кейсом – липа?

– Не знаю точно, но скорее всего…

– Значит, Бондарев фактически пострадал ни за что?

– А откуда ты знаешь, что его застрелили именно из-за кейса? Ведь никто не мог знать, что он встретится с тобой, а тем более быстро организовать покушение. Думаю, все это чистой воды совпадение.

– Ну дела! – развел я руками. – А Игорь, значит, просто лишний раз подстраховался, отведя подозрение от тебя?

– Конечно. Бондарев и так рисковал на каждом шагу. Но к нему относились благожелательно, потому что он позволял сохранить иллюзию того, что в Сибирске есть честные журналисты и, дескать, вот, смотрите, их никто не стреляет. На самом деле люди Расторгуевых и Севы Маленького его кормили разной лажей. И он исправно выполнял свою функцию – разносил информацию на хвосте, не беспокоясь о ее достоверности. Но недавно, насколько я знаю, он задел чеченцев. А те просто так обид не спускают. Поэтому, я думаю, совершенно необязательно, что его убийство связано с вашей встречей.

– А где же конверт?

– У меня… – Она опустила глаза, и я понял, что, возможно, Женя мне и доверяет, но… не до конца.

Я побарабанил костяшками пальцев по столу.

– Знаешь что? Мне в голову пришла удачная мысль.

– Какая?

– Тебе нельзя появляться на людях. Понимаешь, то, что тебе удалось выжить после покушения – чистая случайность. Во второй раз они, будь спокойна, не промахнутся.

– Что же мне теперь, здесь всю жизнь торчать, на этой даче?

– Нет, конечно. Тем более что очень скоро о твоем местонахождении пронюхают. Это как пить дать.

– Что же делать? – В ее глазах появилось отчаяние.

– Единственный выход – лететь в Москву.

– Опять? – удивилась Женя.

– Но не просто лететь, – продолжил я, – а с документами.

Женя колебалась.

– Понимаешь, никакого другого выхода нет. А предположим, что ты поговоришь с мужем. Подумай, что будет, если он попытается дать тебе знак, а они догадаются, что речь идет о документах? Тогда нас просто не выпустят из «Журавлиного гнезда». Можно все дело испортить.

Женя вздохнула:

– Ну ладно. Пусть будет так.

Она положила ладонь на мою руку:

– Юра, я тебе верю. И не потому, что больше некому. Пожалуйста, не обмани…

Она всхлипнула, и я понял, что если подобные разговоры продолжаться еще, то мы сегодня никуда не успеем.

– Надо ехать.

Женя кивнула. Достала свою сумку и вынула из нее небольшой конверт. На небольшом листочке, вложенном в него, значилось:

"Женя! Сделай это только в самом крайнем случае. На нашей старой даче в подвале под картошкой и рогожей найдешь небольшую металлическую дверцу. Это сейф. Код – 18768534926554. В сейфе находится чемодан. В нем ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО ВАЖНЫЕ документы. Этот чемодан нужно любой ценой доставить в Москву, в Генеральную прокуратуру, старшему следователю по особо важным делам Александру Борисовичу Турецкому. Ты его должна помнить. Посмотрев документы, он сам поймет, что с ними делать.

Помни, что об этом чемодане не должна знать ни одна живая душа, кроме тебя и Турецкого.

Игорь".

– Ну вот видишь, это то, о чем я говорил. Поэтому давай, не теряя времени, достанем чемодан, а потом как можно быстрее отправим тебя в Москву. Иначе будет поздно.

Женя застыла в нерешительности:

– Тут написано – «не должна знать ни одна живая душа, кроме тебя и Турецкого…».

Я взял ее за руки и заглянул в лицо:

– Но ведь когда Игорь это писал, он не знал о моем существовании? Так?

Женя улыбнулась:

– По части логики и умения уговаривать ты кого хочешь за пояс заткнешь.

Я пожал плечами:

– Все-таки я адвокат…

– Ну ладно, Перри Мейсон, пошли. Действительно времени у нас мало.

Мы спустились в подвал. Пришлось потрудиться, разбрасывая большую кучу картошки, наваленную в углу. Под ней оказался металлический лист. Когда мы его подняли и отбросили большой лоскут рогожи, под тканью действительно оказалась металлическая дверца с диском для набора кода. Она была намертво вделана в пол, Трегубову, видно, пришлось немало потрудиться, устанавливая здесь сейф. Я, внимательно глядя в записку, набрал код, повернул ручку, и… ничего не произошло. Сердце прыгнуло вниз, к этой самой железной дверце.

– Что? – нетерпеливо спросила Женя.

– Спокойно. Наверное, я ошибся в наборе.

Я повторил еще два раза. Дверца не открывалась.

– Игорь не мог ошибиться, записывая код, – убежденно сказала Женя, – скорее всего, это мы что-то неправильно делаем.

– Что тут можно сделать неправильно, – пожал я плечами, – цифры на диске, ручка…

Мы стояли над дверцей, и я уже прикидывал, сколько времени уйдет на то, чтобы открыть ее при помощи автогена. Наверное, немало… И потом, где взять автоген?

Я внимательно осмотрел дверцу. И у меня отлегло от сердца. Между диском и дверцей попал гвоздик. Я извлек его, снова набрал код, и дверца открылась!

Внутри, как и писал Игорь Трегубов, содержался чемодан с документами и небольшой сверток.

– Это наши сбережения, – сказала Женя.

– Деньги тоже возьми с собой, – сказал я, отдавая ей кейс и сверток, – пригодятся.

– Я тебе должна…

– Потом рассчитаемся. Сейчас не время.

Женя положила кейс в большую сумку, чтобы не привлекать подозрений, а потом мы поехали в аэропорт. Конечно, это было опасно. Но ничего не поделаешь – приходилось рисковать. К счастью, все окончилось хорошо. Женя взяла билеты, снова воспользовавшись паспортом подруги, и примерно через час я провожал ее у выхода на посадку.

– Из аэропорта сразу в Генеральную прокуратуру. Садись в такси обязательно на стоянке. Таксисту скажи только адрес, выйди напротив прокуратуры и сразу в подъезд. Если Турецкого опять не будет, пойдешь к заместителю генпрокурора Меркулову. Не отходи от дежурных, пока тебя с ним не свяжут по телефону. Сошлись на Турецкого и меня. Он обязательно должен тебя принять. На крайний случай, если его не будет на месте, вот номер его мобильника. Звони и ни в коем случае не выходи из здания. Будь очень осторожна. Ясно?

Женя кивала в ответ на каждую мою инструкцию, а в ее глазах блестели слезы.

– А ты как же? Ведь они наверняка теперь… – она замолчала, видимо подыскивая подходящие слова.