Фридрих Незнанский - Сибирский спрут

Он подошел к столу и вынул из пачки сигарету. Щелкнув зажигалкой, выпустил густое облако дыма и снова сел за стол.

– Впрочем, – продолжил Киреев, – стать трупом для вас более заманчивая перспектива. Вторая возможность – обвинить вас во вчерашнем убийстве Дмитрия Бондарева. Вы же были на месте убийства? Были. А? Как вам перспектива?

– Тоже ерунда, – ответил я, однако уже не так уверенно.

– Вы же юрист и должны понимать, что, пока разберутся в вашей непричастности, пройдет не меньше года. Который вы проведете в «Журавлином гнезде».

От такой перспективы у меня по спине пробежал холодок. Киреев, это, видимо, заметил и улыбнулся:

– Впрочем, при надобности можно будет еще что-нибудь придумать.

Ну что же, Киреев, безусловно, был серьезным противником, и недооценивать его было бы глупо. В конце концов, действительно, я и забыл совсем, что на самом деле числюсь погибшим. И избавиться от меня, конечно приложив некоторые усилия, было бы несложно. Было бы желание… А такое желание, судя по всему, у Киреева было. Или могло возникнуть…

– Что вы хотите? – спокойно поинтересовался я.

– Вот это другой разговор, – примирительным тоном произнес Киреев, – меня интересуют документы, которые спрятал Трегубов, и, как я доподлинно знаю, вам известно их местонахождение.

– Откуда? – спросил я.

– Откуда я знаю или откуда вы знаете? – переспросил Киреев.

– И то и другое.

– Ну что же, вы знаете о документах, во-первых, от Бондарева. Вчера он многое успел разболтать.

Да, этот Киреев был действительно опасным противником. Откуда, интересно, ему известно содержание моего разговора с Бондаревым? Неужели в моем номере были установлены жучки?

Киреев улыбнулся и покачал головой:

– Нет, Юрий Петрович, подслушивающей аппаратуры не было.

Черт, он буквально читает мои мысли!

– Просто то, о чем вам мог рассказать Бондарев, угадать нетрудно. Круг его тем был на удивление беден – преступные группировки Сибирска, коррупция и так далее. Кроме того, он был близок к прошлому хозяину этого кабинета. Так что же Бондарев мог рассказать вам, защитнику Трегубова? Немного логики, совсем чуть-чуть, и каждому станет ясно, что именно. Кроме того, вам о документах рассказала жена Трегубова. Достаточно? Что же касается меня, то мне по должности положено знать о существовании некоторых компрометирующих документов, которые…

Зазвонил телефон. Не спуская с меня глаз, Киреев взял трубку. Несколько минут он слушал, потом стал резко меняться в лице.

– Этого не может быть, – пробормотал он в трубку, – я с ним разговаривал ночью! Он был жив!

Киреев явно был чем-то ошарашен и даже растерян. Несколько секунд он сидел молча, потом, словно взяв себя в руки, снова обратился ко мне:

– Короче говоря, не будем тратить время попусту, Юрий Петрович. Дайте мне эти документы или же скажите, где они находятся. И я позволю вам идти на все четыре стороны.

Я покачал головой:

– К сожалению, ничем не могу помочь.

Киреев покраснел как вареный рак и подскочил ко мне:

– Ты не выйдешь из этого кабинета!

Я глянул на большие часы над письменным столом хозяина кабинета. Судя по всему, самолет с Женей уже подлетал к Москве. Минут через двадцать она возьмет такси и еще через сорок будет сидеть в кабинете Турецкого или Меркулова. Так что, генерал Киреев, у вас есть от силы час времени.

– Напрасно вы так нервничаете, – спокойно ответил я, – никаких документов у меня нет и никогда не было. Поэтому по-прежнему не понимаю, зачем вы меня сюда привезли.

Киреев внимательно посмотрел мне в глаза. Кажется, он снова сумел прочитать мои мысли.

– Где Евгения Трегубова? – сквозь зубы процедил он.

– А почему это вас интересует?

Ответом был сильнейший удар в челюсть. Вот этого я не ожидал. Плохо, Гордеев, если он начал тебя бить, значит, действительно просто так отпускать не собирается. Снова я пожалел, что мои запястья скованы наручниками. А то бы я ему ответил… Да так, что генерал Киреев запомнил бы на всю оставшуюся жизнь. Пришлось действовать так, как позволяли обстоятельства.

– Скотина, – закричал я и попытался боднуть Киреева головой в живот.

– Ну-ну, утихомирься. Выбирать не приходится. Если бы Трегубов остался жить, то мы продолжали бы требовать, чтобы он сам признался, где прячет документы. Но произошла досадная случайность – он умер. И я не могу допустить, чтобы такие важные документы болтались неизвестно где. Поэтому и пришлось привезти вас сюда.

– Ваша откровенность просто поражает, – сказал я, – что ж, придется добиваться судебно-медицинской экспертизы причины смерти Трегубова. Полагаю, ее результаты будут интересны для Генеральной прокуратуры.

– Разве вам не показали справку о причине смерти? – удивленно пожал плечами Киреев.

Он прошелся по комнате и, сделав круг, снова остановился рядом со мной.

– Итак, Юрий Петрович, у вас нет другого выхода. Либо вы отправляетесь прямо отсюда в «Журавлиное гнездо», либо рассказываете о документах. Я вам не даю времени на размышление.

Он глянул на часы.

– Кстати, моя оперативная группа ждет сигнала, чтобы отправиться в Саратов. Кажется, там находится сын Трегубова?..

– Поздно, – улыбнулся я.

Киреев нахмурился:

– В каком смысле?

– В самом прямом. Даже если ваша оперативная группа в эту самую секунду полетит в Саратов на сверхзвуковых самолетах, им все равно не успеть.

Киреев опять заглянул мне в глаза.

– Вы хотите сказать, что Евгения полетела не в Саратов?

Я не мог сдержаться и расхохотался:

– Нет, товарищ генерал-майор, вам явно звание присвоили преждевременно и незаслуженно. У вас же проблемы с логикой. Ну посудите сами, зачем ездить в Саратов, когда сын Трегубова уже в Москве? Вместе с мамой.

Я, конечно, блефовал, но только отчасти.

Киреев усмехнулся и покачал головой:

– Врете. Этого не может быть. Вчера вечером Евгения Трегубова прилетела в Сибирск. Не хотите же вы сказать, что…

Пришла моя очередь усмехаться, хотя из-за разбитой губы делать это было больно.

– Именно это я и хочу сказать. Она улетела в Москву. Вместе с документами. Так что вы опоздали, генерал Киреев. Пока мы с вами тут мило беседовали, Женя прилетела в Москву и уже на пути в Генеральную прокуратуру.

Киреев тяжело задышал. Его кулаки сжались, а глаза налились кровью. Я даже немного ему посочувствовал, но жалеть не стал:

– Да-да, вот именно сейчас, в эту минуту, машина останавливается у Генеральной прокуратуры, из нее выходит Евгения Трегубова. В руках у нее чемодан. А в чемодане те самые документы, которые вы так настойчиво ищете. Очень надеюсь, что среди них имеются и те, которые изобличают вас как человека, подкармливаемого преступной группировкой центровых.