Дональд Уэстлейк - Пижона – в расход

Было бы здорово, если б эта цепочка кончилась на нем.

Махоуни эта мысль радовала куда меньше.

– А если он рассыплет горох? Если начнет болтать с Тафи?

Траск улыбнулся и покачал головой.

– Не начнет. Этим он только убьет Тафи, потому что тогда нам придется заткнуть бедняге рот. Ты ведь не захочешь так подводить Тафи, правда, племянничек?

– Нет, я ничего не скажу, – ответил я.

– Застрелить Крепыша Тафи? – спросил Махоуни. – Прямо тут, в моем кабинете?

– У меня есть глушитель, – сообщил ему Слейд. – А труп сможем вытащить, когда нам скажут, что для племянничка путь свободен.

– Кроме того, не будет никакой нужды стрелять, – добавил Траск. Правда, племянничек?

– Правда, – пообещал я.

– Ну... – с сомнением произнес Махоуни.

– Давай, давай! – поторопил Траск. – У нас мало времени.

Махоуни покачал головой. Ему по-прежнему не нравилась эта затея, но он все-таки сказал:

– Дайте я проверю, у себя ли Тафи.

Мы ждали, а Махоуни тем временем названивал по телефону. Судя по разговору, Тафи был на месте. Махоуни спрашивал, не заглянет ли тот на минутку. Потом он повесил трубку и сказал:

– Сейчас придет.

Траск и Слейд отступили к двери в дальней стене кабинета.

– Смотри, племянничек, – сказал мне Слейд, а Траск улыбнулся, и оба скрылись из виду.

Мы с Махоуни стояли и смотрели друг на друга. И он, и я нервничали, а посему молчали. Время зависло в воздухе, будто маятник, застывший в высшей точке своего подъема.

Послышался один резкий удар в дверь, потом она открылась, и вошел высокий черноволосый детина грубого обличья, с костлявой физиономией и костлявыми пальцами. Таких называют «черными ирландцами». Гибрид Джона Уэйна и Роберта Райана.

Не успел этот верзила показаться в дверях, как Махоуни начал свою речь.

– Кое-что случилось, Тони. Потом поговорим. Ко мне пришел посетитель.

Через полчаса я освобожусь, извини, что напрасно потревожил.

– Да ничего, – Тафи махнул громадной лапой и тут впервые взглянул на меня. – О, Чарли! – воскликнул он и широко улыбнулся, радостно удивленный. Подумать только, ты здесь! Сбагриваешь зелье напрямую моему начальству? Мы, мелкая сошка, тебя больше не устраиваем?

Я открыл рот, но выдавил из себя только воздух.

Здоровенный негодяй шутливо похлопал меня по руке.

– Ничего, Чарли, я понимаю, можешь не отвечать. Еще увидимся.

И был таков.

Я уставился на дверь, в которую он вошел, а потом вышел За спиной послышались шаги – это Траск со Слейдом возвращались в комнату. Но я не повернулся и не посмотрел на них. Я таращился на дверь, пытаясь понять, что же со мной стряслось.

В тишине резко звякнул телефон. Потом голос Махоуни произнес: «Алло?»

Молчание. Затем: «Ладно, хорошо». Щелчок. Трубка легла на рычаг.

– Путь свободен, – сказал Махоуни Траску и Слейду.

Они схватили меня за руки. Один из них пробормотал:

– А теперь без шума, племянничек.

Шум? Какой еще шум? Я даже не понимал, что происходит.

Мы двигались – все втроем. Сперва по какому-то коридору, потом – вниз по какой-то лестнице, затем – вдоль асфальтированной аллеи, где стояла черная машина, знаменитая черная машина. Меня бросили на пол между сиденьями и прикрыли вязаным афганским ковриком, от которого почему-то разило лошадью.

Лежа в пятнистой тьме, я отправился на свою последнюю автомобильную прогулку. Растерянный, перепуганный и будто заколдованный.

Если вы хотите решить мудреную задачу, настоящую головоломку, например, извлечь квадратный корень из двойки или догадаться, кто и почему убил Фермера Агриколу, позвольте посоветовать вам вот что: отправляйтесь в долгую загородную прогулку на полу автомобиля, укрывшись пестрым вязаным афганским ковриком, от которого исходит приятный конский дух.

Поездка длилась больше часа и, к счастью, почти все время дорога была ровная. Поначалу, признаюсь, я впал в состояние отупения и ничего не соображал. Это был результат потрясения. Но мало-помалу мозг начал растапливать этот лед оцепенения, и я обрел способность более-менее связно размышлять.

А подумать следовало о многом. Кто, как и почему убил Фермера Агриколу?

Кто и почему стучал в полицию? Зачем Крепыш Тони Тафи опознал меня как информатора?

Я лежал под ковриком и размышлял о том, что мне уже известно обо всем случившемся, обо всем, что я сумел понять и чего не понял. В этот последний разряд входило чертовски много.

Кроме того, я немало передумал о людях, связанных с этим делом, о тех, с кем жизнь свела меня за последние трое суток. Дядя Эл, Фермер Агрикола, его дочь мисс Алтея, мистер Гросс, инспектор Махоуни, Крепыш Тони Тафи, Траск и Слейд. И тех. кто вольно или невольно помогал мне: Арти Декстер, Хло, патрульный Циккатта. Меня к примеру, интересовало, где теперь Арти и мисс Алтея. И занимал вопрос о том, где теперь патрульный Циккатта будет буль-буль-булькать ветреными ночами и придет ли ему в голову потребовать официального расследования моего исчезновения. Подумав об этом, я покачал головой. Наверняка он не догадается ничего предпринять. Слишком уж он не любит совать нос в чужие дела.

Я все время возвращался мыслями к убийству Фермера Агриколы. Мне казалось, что оно, должно быть, связано с моим собственным затруднительным положением. Убийство было совершено очень быстро. Фермер Агрикола отдал Траску и Слейду приказ расправиться со мной. Потом я прибыл на ферму и нашел его уже мертвым. Вряд ли это простое совпадение. Но где связь? В чем она заключается? Этот вопрос и составлял суть головоломки.

Я лежал в пестром полумраке, похожем на вечернюю мглу в кафедральном соборе с витражами на окнах, лежал под ковром, вдыхая запахи шерсти и лошади, и мусолил, мусолил, мусолил этот вопрос – суть своей головоломки.

Может, Фермера Агриколу убил тот же человек, который давал сведения Крепышу Тони Тафи? Неужели убийство так причудливо связано с моими неприятностями?

А что если... Что если Агрикола не до конца поверил в мою вину? Что если он заново навел справки и выяснил, что я вовсе не стукач? Что если он собрался отменить охоту на меня и направить своих убийц к новой жертве, настоящему стукачу? Разве стукач, узнай он об этом, не убил бы Агриколу, чтобы обезопасить себя? Конечно, убил бы.

Вот только как он мог все узнать? А узнав, добраться до Фермера и расправиться с ним? Когда Траск и Слейд уехали от Агриколы, он, похоже, все еще считал, что стукач – я. Но не прошло и получаса, как я обнаружил его труп. За этот промежуток времени никто не смог бы пробраться на ферму незамеченным. А трое слуг, Кларенс, Тим и Руби, создавали друг дружке алиби.

Разве что... Ну, а если... А если... А если убийц было несколько? Что если Фермера убрали Траск со Слейдом?