Марина Серова - Одна из нас лишняя

Я строго посмотрела на него, пытаясь его приструнить. Он только нахально улыбнулся.

Брюнет с любопытством взглянул на Никиту, а потом на меня. Не найдя у меня отклика, он обратил взор к подиуму. Все это время я незаметно наблюдала за ним и его красоткой.

Глубоко вздохнув, она попросила своего спутника налить ей чего-нибудь выпить, и он, глядя на батарею бутылок, выбирал между шампанским, белым вином, вермутом, пепси и фантой.

Наконец, он остановился на вермуте и, наполнив бокал ледяной бледно-лимонной жидкостью, подал его женщине.

— Спасибо, — небрежно бросила она, поднося бокал к губам.

Я взглянула на часы: действо должно было скоро закончиться, уступив место дискотеке.

Обведя глазами зал, я снова встретилась взглядом с брюнетом.

— Родион, смотри, Шнайдер! Давай ему помашем! — Шатенка привстала.

— Он тебя все равно не видит, — безучастно сказал Родион и снова одарил меня томным взглядом.

Его спутница все-таки не выдержала и, покинув свое место, присоединилась к тем, кто хотел преподнести цветы или выразить свое восхищение виновнику торжества. Родион воспользовался моментом.

— Неплохо, правда? — Он пододвинулся поближе ко мне, начиная свою игру, и ослепительно улыбнулся. — Вы с ним знакомы?

— Со Шнайдером? Нет. Пару раз обедала в его заведении.

— Если желаете, могу вас ему представить, мы вместе учились на архитектурном.

— Вы архитектор? — позволила я себе удивиться.

— Да, работаю в «Арх-Модерне», Родион Давнер.

— Евгения, — представилась я и кивнула в сторону моего подопечного, — это мой брат, Никита.

Действо на подиуме входило в свою завершающую стадию. Шнайдер, подобно кутюрье, сопровождаемый своими моделями, вышел на поклон, держа за руку одну из них. Другой рукой он прижимал к себе букеты цветов. Было в его лице что-то неуловимо знакомое. Где я могла его видеть раньше?

— Не хотите ли немного проветриться? — взял быка за рога Родион. — Здесь, к сожалению, нельзя курить.

— А как к этому отнесется ваша дама?

— Это моя жена, — Давнер сделал неопределенный жест рукой, — она еще не скоро освободится.

Я согласилась, подумав, что дополнительные сведения об «Арх-Модерне», тем более полученные от сына генерального директора, мне не помешают, да и потом на самом деле хотелось курить.

— Ник, пойдем.

Никита, проинструктированный после инцидента с «БМВ», послушно поднялся со своего места, — Обещала папе присматривать за ним, — объяснила я недоумевавшему (для чего это я тащу за собой пацана?) Родиону.

Давнер был вынужден согласиться. Он подал мне руку, и мы начали пробираться к выходу.

Музыку, сопровождавшую дефиле, было слышно даже на улице.

— Вы здесь часто бываете? — поинтересовался Давнер, когда мы остановились у ограждения большой террасы.

— Нет, — я взяла у Ника сигареты, которые за неимением у себя карманов отдала ему, — предпочитаю одиночество перед телевизором или беседы в тесном кругу.

Родион поднес мне зажигалку и прикурил сам.

— Я бы с удовольствием с вами пообщался тет-а-тет.

— Нет ничего невозможного, — я выпустила дым, краем глаза поглядывая за Никитой, стоящим в нескольких метрах от нас. — А я слышала про вашу фирму.

— От кого же?

— Это неважно, — ушла я от ответа. — Говорят, что после того, как «Стилобат» начал работать с болгарами, с заказами у вас стало туго.

Хотя, глядя на вас, этого не скажешь, — намекнула я на его шикарный туалет.

— Ого, — удивился он, — какие у вас сведения!

— Так, значит, это правда, — констатировала я.

— Я особенно не вникаю в папашины дела, — небрежным тоном произнес Родион, — он у меня генеральный директор. Но, судя по тому, что у рядовых работников за последние полгода зарплата ни разу не повышалась, я думаю, что вы правы. Я просто до этого никак не связывал эти два факта… Пожалуй, жена уже заждалась меня, — он виновато улыбнулся, — но я не прощаюсь.

Он изящным жестом выудил из кармана визитку и протянул мне.

— Позвоните как-нибудь, рад буду присоединиться к вашей тесной компании.

Передавая визитку Никите, я непроизвольно бросила взгляд на стоянку внизу. В лучах мощных прожекторов стальными боками сверкал знакомый «БМВ». Оставался, конечно, маленький шанс, что я ошибаюсь, но он был настолько ничтожным…

— Никита, нам пора.

— Что-нибудь случилось? — спросил он подрагивающим от волнения голосом. Видимо, моя тревога передалась и ему.

— Пока ничего. И ничего не случится, если ты будешь меня слушать как следует.

— И что я должен делать?

— Сейчас ты спокойно пойдешь к машине, ни на кого не обращая внимания. Если тебя кто-нибудь окликнет или заденет, ты должен сделать вид, что ничего не заметил. Тебе все понятно?

— Понятно, а ты?

— Я буду рядом. Ключи от машины у тебя в кармане. Нажмешь на брелок — двери отопрутся. Давай, вперед, — я легонько толкнула его в спину.

Опрометчиво было идти в такое место с голыми руками! Ничего, и не из таких положений выбирались… Я шла сзади, в метре от неторопливо шагающего Никиты.

— Погоди-ка, — я остановила его, когда он приготовился спускаться по лестнице, — дай мне сигарету и зажигалку.

Я прикурила, оставив зажигалку в руках.

Хоть какое-то оружие. Некоторые не удержатся от ухмылки: мол, как это обычная зажигалка может быть оружием? Оказывается, оружием может быть все что угодно, начиная от листа писчей бумаги, краем которой можно глубоко порезать кожу, до обыкновенного карандаша, в умелых руках он превращается в грозную пику.

Крутя зажигалку пальцами, я держала в поле зрения свою машину, «БМВ», Никиту, шагавшего впереди, и успела разок оглянуться назад.

Ничего подозрительного не заметила. Внизу, у конца лестницы, тусовались подростки, не сумевшие пробраться на представление мимо грозных охранников. Там и тут стояли вышедшие покурить счастливчики с билетами.

— Ни-ик, — раздался вдруг голос, — куда же ты пропал?

От группы подростков отделился Тема и с проворством белки побежал навстречу Никите.

— Погоди, Темыч, — отстранил его Никита, — у меня дела. Завтра увидимся.

— Ну ты и хам, Ник! — обиженно процедил Темыч.

— Я же сказал, завтра, — огрызнулся Никита и пошел дальше.

Он обогнул подростков и направился ко входу на стоянку. Дымя сигаретой, я двигалась за ним.

— Эй, братан, погоди-ка, — хриплый низкий голос был похож на скрежет жерновов, перемалывающих щебенку.

Главный «спортсмен» появился из-под лестницы, прошел сквозь группу расступившихся перед ним подростков и почти поравнялся со мной. Никита вздрогнул, но не остановился на его окрик, хотя и понял, что обращение адресовано ему.

— Иди, — шепнула я в спину Никите, — садись в машину.