Родриг Оттоленгуи - Пуговица-камея

– Ах, мистер Барнес! – сказал Торе. – Я очень рад снова с вами встретиться.

– Как, вы знакомы с мистером Барнесом? – удивилась Дора.

– Кто же не знает мистера Барнеса, известного сыщика?

Он говорил в слащавом тоне, который обычно принимают его соотечественники, когда они желают быть любезными, но Барнесу показалось, что он по каким-то тайным причинам старается особенно выставить его связь с полицией. Может быть, он хочет этим помешать повторению его визита? Если таково было его намерение, то он ошибся в расчете относительно Доры.

– Как, сыщик? – вскричала она в восторге. – Вы действительно великий Барнес?

– Да, я действительно сыщик; но едва ли имею право на эпитет «великий».

– О, без сомнений, вы великий! Я читала, каким удивительным образом вы раскрыли преступление этого Петтингилля. А теперь скажите мне, удастся ли вам также поймать мужчину, обокравшего вчера даму в бостонском поезде?

– Откуда вы знаете, что это был мужчина? – спросил Барнес, радуясь, что разговор принял такой оборот.

– О, это, конечно, не была женщина: женщина не сумела бы так хитро все задумать и выполнить.

– Это очень интересно, – вмешался Торе. – Вы не забыли, мистер Барнес, что я тоже был в поезде и что меня первого обыскали. Негодяй был, во всяком случае, хитрый малый, не правда ли?

Митчель отошел в сторону и, по-видимому, был погружен в разговор с Эмилией, но Барнес был убежден, что он внимательно следит за разговором. При обыкновенных обстоятельствах он не стал бы обсуждать столь важное дело в присутствии человека, на которого падало подозрение, но в данном случае обстоятельства были необыкновенны: здесь присутствовали два человека, находившиеся в связи с преступлением или преступлениями, виновника которых он старался найти. Если один из них или они оба были замешаны, то бесстыдство, с которым они входили в дом, где было совершено убийство, указывало на то, что потребуется большая ловкость, чтобы вывести его на чистую воду. Поэтому сыщик считал наилучшим прибегнуть к столь же смелому образу действий, как и собственный.

– Конечно, я полагаю, что вор хитрый малый, – отвечал он так громко, что Митчель мог его слышать, но не настолько, как думает.

– Как так?

– Он полагал, что обманул меня, и что, заставив обыскать всех, я рассчитывал найти драгоценные камни, а между тем я хотел найти не их, а вора. Я знаю, кто украл камни.

Это было смелое утверждение, так как Барнесу было совсем не ясно, кто украл камни. Он рассчитывал подметить впечатление, которое это утверждение произведет на обоих мужчин, но его ожидание не оправдалось: Митчель сделал вид, что ничего не слышал, а француз остался совершенно спокоен.

– Браво, браво! Вы превосходите Лекока; это совершенное колдовство. Вы заставляете подозреваемых промаршировать мимо вас и затем хватаете преступника за ворот. Это прекрасная метода! – насмешливо говорил Торе. – Однако скажите мне, мистер Барнес, каким способом этот человек спрятал бриллианты? Ведь это были бриллианты?

– Бриллианты и иные драгоценные камни. Но я хочу вас спросить, как бы вы их спрятали, если бы были на его месте?

Удар попал в цель: французу, видимо, не понравилось предположение, что он мог быть на месте преступника; тем не менее, он быстро вернул себе спокойный вид и ответил:

– Знаете ли, я об этом много думал. Конечно, я сделал бы это очень неискусно; однако кое-что я придумал.

– Способ спрятать камни так, чтобы их не нашли при обыске, а вы затем могли их взять?

– Да, именно. Я, может быть, ошибаюсь, но мне мой план представляется недурным. В газетах сказано, что украденные камни были не обделаны. Ну, я их воткнул бы в мыло в умывальной комнате. Никто бы не подумал искать их там, а если бы их даже нашли, я остался бы вне подозрения. Потом я взял бы мыло, а с ним и камни.

– Ну, тут вы неважно рассчитали.

– Как так?

– Вы были первый обысканный, и я следил за вами, пока вы не сошли с поезда. Попасть же затем в поезд, когда он уже отведен на запасный путь и отдан в руки подметальщиц, вам было бы очень трудно, а если бы даже вам это и удалось, вы все же не достигли бы цели, так как я распорядился, чтобы все старые Куски мыла были заменены новыми.

Улыбка, промелькнувшая на лице Митчеля, показала, что он прислушивается к разговору и что ему предусмотрительность сыщика показалась забавной.

– Ну вот, видите, – сказал француз, пожимая плечами, у меня нет мошеннических способностей, к тому же там еще был саквояж, в который я никак не мог бы засунуть в мыло.

– Ну, его-то вы могли бы выкинуть в окно.

– Вы все принимаете к сведению, мистер Барнес, – сказал Торе, бросив на него жесткий, беспокойный взгляд. – Однако скажите же нам, как, по вашему мнению, вор спрятал камни в поезде?

– Он спрятал их вне поезда, – отвечал Барнес и, к своему удовлетворению, заметил, что оба мужчины вздрогнули. Митчель, по-видимому, решил, что пора и ему принять участие в игре; поэтому он оставил Эмилию и присоединился к остальным.

– Вы разговариваете о воровстве в поезде?

– Да, – воскликнула Дора, – и просто удивительно, как мистер Барнес все уже разрешил.

– Все разрешил? Неужели?

– Да, он знает вора и что тот спрятал камни не в поезде.

– Ну, должен вам сказать, мистер Барнес, что это очень ловко с вашей стороны. Да как же иначе и мог он их спрятать, раз поезд и все пассажиры были обысканы!

Манера, с которой Митчель постоянно умалял проницательность Барнеса, сердила его, и потому он сказал с некоторой досадой:

– Я могу вам сказать, куда вор мог спрятать камни в поезде – место, обыскать которое и мне не пришло на ум. Драгоценности лежали у дамы в саквояже. Вор мог вскрыть его, выбросить его из окна, а камни сунуть даме в карман ее платья, пока она спала. Дама, проснувшись и не найдя саквояж, конечно, подумала, что камни у нее украдены, а вор мог снова взять их после обыска.

Барнес возлагал большие надежды на эти слова, но они имели полный неуспех. Или образ действий вора был иной, или Митчель и Торе были невинны, так как оба недоверчиво засмеялись.

– Это уж слишком, мистер Барнес, – сказал Митчель. – Как мог он затем снова взять камни?

– Убив эту даму, – отвечал сыщик.

И опять его удар пропал даром, так как ни один из них и глазом не повел. Барнес на этот раз был побежден, но не обескуражен, так как все же оставалось выяснить, почему они оба вздрогнули, когда он сказал, что камни были спрятаны вне поезда.

– Ну, ну, мистер Барнес, – сказал Митчель, дружески похлопывая его по плечу, – не слишком принимайте дела к сердцу. Упорствуя на таком объяснении, вы портите свою репутацию. Я полагаю, что мог бы придумать нечто лучшее.

– Вам не следует считать меня таким уж глупцом, мистер Митчель. Если вам не нравится мое предположение, то из этого еще не следует, что оно у меня единственное. Мы, сыщики, должны всякий случай рассматривать со всех точек зрения, и я могу держать пари, что знаю ваше предположение.