Александра Маринина - Воющие псы одиночества

- Логично, - кивнул Алексей. - А почему же ты была такая грустная после встречи с Юркой?

- А потому, что мне было стыдно, - призналась Настя и крепче прижала к щеке деревянного Дедка. - В Москве девчонок-студенток убивают, а я в кусты прячусь. Юрке моя помощь нужна, и не потому, что я такая умная и без меня никуда, а просто потому, что он зашивается, замещает Афоню, ничего не успевает, и ему нужны лишние рабочие руки. А я ему отказываю в помощи. Никогда так не поступала, вот в первый раз… Попробовала…

Она неожиданно расплакалась, судорожно сжав Дедка в кулаке.

Плакать Настя собралась всерьез, со вкусом, надолго, но помешал телефонный звонок. Она вскинула мокрое покрасневшее лицо и исступленно замотала головой, напоминая мужу: если это Коротков, я сплю.

- Да, добрый вечер, - голос Чистякова, отвечающего на звонок, был немного растерянным.

Это явно не Коротков.

- Спасибо, и вас также. То есть извините, воистину воскресе. Нет, не спит. Да, пожалуйста.

Он протянул Насте трубку с выражением полного недоумения на лице.

- Мухомор твой, - произнес он одними губами. Настя схватила трубку, зажала ладонью микрофон и прошипела в ответ:

- Он не Мухомор, а Никотин, балда. Мухомор - это у «Ментов».

Сделала глубокий вдох, тыльной стороной руки, сжимающей трубку, вытерла глаза, пару раз хлюпнула носом и уже громко сказала:

- Да, Назар Захарович, слушаю вас.

- Христос воскрес, православная, - задребезжал в трубке голос Никотина. - Ладно, не отвечай, все равно не умеешь. Я тебя чего побеспокоил-то… Напомни-ка мне, как фамилия тех людей, у которых девочку убили?

- Вы про соседей Шустовых?

- Ага, про них.

- Лозинцевы. А что?

- Да так, ничего… А Шустова эта еще вроде бы имена какие-то называла. Не припомнишь?

Настя поднялась с пола и прошла в кухню, где на столе лежал открытый блокнот с записями.

- Сейчас скажу, - она перелистала странички. - Вот, отец девочки Андрей и его сестра Эля, которая у них хозяйство ведет. Имени матери Шустова не назвала, по-моему, она его просто не знает. А что случилось-то?

- Да так, ничего, - загадочно повторил Назар Захарович. - Ты завтра к ним собираешься?

- Пока не знаю, Шустова обещала поговорить с Элей и утром мне позвонить. Если Лозинцевы не возражают против встречи, то поеду, конечно. Я уже готовлюсь, со специалистами проконсультировалась, выяснила, какие сведения надо собирать, сижу, вопросы формулирую. Дядя Назар, что-то вы, по-моему, голову мне морочите посреди ночи.

- Да нет, дочка, это тебе показалось. Слушай, если Шустова тебе позвонит и даст добро, не сочти за труд, возьми меня с собой к этим Лозинцевым, а?

- Господи, да зачем? - изумилась Настя. - Насчет Шустова вы были совершенно правы, я без вас с ним не справилась бы, но Шустов - прожженный мент, у меня против таких зубки действительно слабоваты. А там-то что? Тоже милиционеры, судьбой обиженные? Или вообще фээсбэшники? Или контрразведчики?

Никотин тяжело вздохнул в трубку.

- Ты, дочка, не понимаешь.

- Чего я не понимаю?

- Ничего ты не понимаешь, потому что молодая еще. Какие твои годы? Смех один. У тебя муж, мама с папой, родственники всякие, работы выше головы. А я - одинокий, никому не нужный старик. Ты не подумай, что я жалуюсь, ни в коем разе, я всем доволен. Но и мне порой бывает скучно. Особенно в воскресенье. Я по воскресеньям частенько к Юрке своему в гости напрашиваюсь, его подружка сердечная уж больно вкусно готовит, да и поболтать с ней есть о чем, но завтра так складывается, что Юрка дежурит, так что в гости мне идти не судьба. Вот я и подумал, схожу-ка я вместе с тобой, и мне развлечение, и тебе, глядишь, пригожусь. Мало ли какие там люди попадутся.

- Мало ли, - согласилась Настя. - А фамилию и имена зачем спрашивали?

- Для поддержания разговора, - скрипуче захихикал Бычков. - Надо же было с чего-то начинать, так почему не с фамилии? Ну так что, возьмешь меня с собой?

- С удовольствием, дядя Назар. Как только Шустова мне позвонит, я дам вам знать.

Настя положила трубку поверх бумаг, разжала кулак, поставила перед собой Дедка.

- Какие наши с тобой годы, Дедочек? - вполголоса сказала она. - Смех один. Правильно дядя Назар говорит. И комплексное монографическое исследование мы с тобой сделаем. И диссертацию напишем. И даже защитим ее. И завтрак утречком приготовим, вкусненький такой завтрак, чтобы Чистяков был доволен и чтобы у меня появилась вера в то, что я еще что-то могу начать сначала и чему-то научиться. И знаешь, что мы еще сделаем?

Она выдержала паузу, словно давая Дедку возможность ответить.

- Мы с тобой завтра попросим у Чистякова машину и поедем к Лозинцевым на личном автотранспорте. Если, конечно, они согласятся меня принять. А если не согласятся, то я придумаю, куда можно поехать, на рынок, например, или в большой супермаркет за продуктами, и все равно поеду на машине. Потому что водить машину я умею, но страшно не люблю. А с этим надо как-то бороться. В конце концов, все же ездят, а я что, не могу? В семье есть машина, а я вечно делаю из Лешки извозчика. Это не дело.

- Ася, - раздался из комнаты голос мужа, - у тебя что, приступ шизофрении? Тихо сам с собою?

- Нет, - откликнулась она, - это мы с Дедочком беседуем.

- И о чем же, позволь узнать?

- Строим планы на завтра.

- Но ты уже не ревешь?

- Нет, я в порядке.

- Тогда ладно, - успокоился Чистяков и вернулся к своему докладу.

На следующий день, в воскресенье, 11 апреля, ровно в час дня Настя Каменская, с трудом разогнув затекшую с непривычки спину, вылезла из машины, припарковав ее в том самом дворе, где накануне они разговаривали с Инной Семеновной Шустовой. Бычков уже ждал ее, сидел на лавочке, дымил неизменным своим «Беломором». Однако если вчера он был в весьма потертом и видавшем виды плаще, надетом поверх джинсов и свитера, то сегодня Настя углядела под все тем же плащом нечто, напоминающее костюм. Подойдя ближе, она убедилась, что глаза ее не обманули, Никотин и в самом деле был при костюме и даже при галстуке. Одежда его не была сверхмодной даже лет десять назад, но зато тщательно вычищена и отглажена.

- Ну что, дочка? Готова? - спросил он, поднимаясь со скамейки.

- Готова. Можем идти. Да, пока не забыла, вот, держите. - Она вынула из сумки и протянула Бычкову кассету с фильмом «Слепая ярость». - Вы хотели на Хауэра посмотреть.

Никотин повертел кассету в руках, с любопытством вглядываясь в фотографии на обложке.

- И который тут Хауэр?

- Вот этот, - Настя ткнула пальцем в фотографию кадра. - Как, ничего?

- Ничего, - протянул Назар Захарович, - знатная рожа. А я его, оказывается, много раз видел, только не знал, что это он. Ну и скажи ты мне, что между нами общего? Чего эта шмакодявка, Юркина подружка сердечная, мне голову морочит? Глаза, глаза… - заворчал он, пряча кассету в безразмерный карман плаща. - Ничего похожего. У него глаза вон какие, голубые, яркие, бабы за одни только глаза должны за ним табунами ходить. А у меня что?