Александра Маринина - Воющие псы одиночества

Совершенно непонятно, как случилось, что их развели сразу, на первом же судебном заседании, обычно при наличии детей с первого раза брак не расторгали, но здесь что-то засбоило в отлаженной системе советского правосудия. Надька пустилась во все тяжкие, подбросив Петьку бывшему мужу, и очень скоро нашла себе жениха. В годах, при деньгах и лысине, а она-то, наоборот, при молодости и красоте. Новый жених готов был принять ее с ребенком, Надька забрала у бывшего мужа Петьку, радостно переехала к будущему мужу, они зарегистрировались, но через полгода она и от этого мужа ушла. И вернулась к тому, первому, Петькиному отцу. Какое-то время все шло хорошо, и муж любил, и деньжата водились, а потом все пошло хуже и хуже. Муж Володя начал попивать, и чем больше он себе позволял, тем меньше становился приработок, поскольку ехать в машине с нетрезвым водителем желающих как-то не находилось. Надька таскала его к докторам, определяла на лечение, один раз даже на принудительное, которое вроде бы помогло, потому что Володя некоторое время не пил совсем. Впрочем, пить-то особо было не на что, это при советской власти можно было втроем прожить на две рабочие зарплаты и еще оставалось на водку. А в девяностые годы этот фокус уже не проходил.

Хоть и прибавилась третья зарплата - Петькина, но все равно жили они в такой беспросветной нищете, что хоть вешайся. Фабрика, на которой работала Надька, закрылась, и снова остались они при двух зарплатах, потому что в ее-то годы и с таким испитым лицом ее ни на какую работу не брали. Потом прошло сокращение на заводе у мужа, и он, само собой, под это сокращение попал, потому как имел репутацию человека пьющего и ненадежного. Петька денег родителям давать не хотел, у него жизнь молодая, она своего расхода требует. В общем, перебивались кое-как, начали вещи продавать, мебель и посуду по дешевке отдавали, хватались за любой заработок, хоть подъезды мыть, хоть у метро петрушкой торговать.

Вот в такой тяжкий момент их жизни и попалась им на пути холеная и обеспеченная Элеонора Николаевна.

Одиночество не так тяжело, как страх, перед ним. Из этого страха Аля и сделала то, что сделала. Она включилась в помощь Надькиной семье. Пожалела. Свободные деньги были, и немалые, и Аля занялась обустройством их быта. Дала средства на косметический ремонт квартиры и даже привела знакомых рабочих-ремонтников, которые - она точно знала - делают качественно и берут недорого. Купила им новую мебель, сходила с Надькой в ГУМ, приодела ее. Привезла новый хороший телевизор вместо того, который был продан год назад за триста рублей. Потом Надька, смущаясь, попросила денег на приличный костюм для мужа: вроде бы нашелся человек, готовый взять его на работу в какой-то автосервис, и надо прилично выглядеть. Аля деньги дала. Потом Надька еще несколько раз жаловалась на какие-то возникающие надобности и получала от Али деньги.

А потом сын Элеоноры Николаевны получил диплом и уехал в Санкт-Петербург, куда его отправила та фирма, в которой он вот уже три года работал. В Питере у этой фирмы открывался филиал, и туда требовался молодой, энергичный и имеющий специальное образование управляющий. Аля поехала вместе с сыном, чтобы помочь ему обустроиться на новом месте и наладить быт. Ее не было в Москве полгода.

Через полгода она вернулась и зашла к Надьке, навестить, узнать, как дела, не нужно ли чего. Зашла - и обмерла. Ни телевизора, ни прочих вещей, кроме, пожалуй, мебели, в квартире не осталось. Зато посреди большой комнаты, на стене, красовалась фотография Надькиного мужа Володи с повязанной по диагонали черной траурной ленточкой. Он сорвался. И за полгода пропил все, что появилось благодаря Але. Вещи, посуду, одежду. Денег все это стоило приличных, и пил он много. Его нашли в скверике возле соседнего дома, в сугробе, с бутылкой в руке.

Надька кинулась на Алю с кулаками.

- Это ты во всем виновата! - орала она, срываясь на визг. - Если бы не твои проклятые деньги, Володька был бы жив! Если бы нечего было продавать, так он бы и не продавал, и не пил бы! И не умер бы!

- Прости, - только и смогла выдавить из себя Аля. Она развернулась и ушла, тихонько закрыв за собой дверь. А через пару недель на арену вышел Петр, которого прежде Аля видела всего несколько раз, да и то мельком. Сначала он позвонил и попросил разрешения зайти к ней домой. Аля недоумевала, зачем это нужно, но согласилась.

Петр пришел с цветами и тортом. Он был вежлив, спокоен, извинялся за истерику, устроенную матерью. Делился жизненными планами, сетовал на отсутствие образования. Восхищался картинами, висящими в Алиной квартире, говорил комплименты уму, образованности и вкусу хозяйки.

Аля в тот, самый первый раз ничего не поняла. С чего он приходил? Зачем? Извиниться за мать? Это можно было сделать по телефону.

Через несколько дней он снова позвонил и снова попросил разрешения зайти.

- А что случилось? - встревоженно спросила Аля. - С мамой что-нибудь?

- Да. Мне нужно с вами посоветоваться.

Он пришел снова с цветами, но теперь уже не с тортом, а с бутылкой дешевого плохого вина, пить которое Аля наотрез отказалась. Петр говорил о том, что мать стала совершенно невыносимой, она все время или плачет, или пьет, без конца орет на него, не готовит еду и не убирает в квартире. Одним словом, жить с ней вместе никак невозможно. А денег на то, чтобы снять квартиру, у него нет, зарплаты хватает еле-еле на прокорм.

- Тебе нужны деньги? - прямо спросила Аля, внутренне морщась от омерзения. Одно дело помогать немолодой и не очень здоровой женщине, которая сама уже не в состоянии изменить свою жизнь, и которая - и за это ей огромное спасибо! - родила Андрюшу, принесшего столько радости Алиным родителям и ей самой,- и совсем другое дело - давать деньги здоровому мужику, которому едва за тридцать. Это уж совсем ни в какие ворота не лезет!

- Мне нужна работа, - ответил Петр. - Такая, на которой платят достаточно, чтобы я мог прилично жить и снимать квартиру. И матери помогать.

- Хорошо, - вздохнула Аля, - я посмотрю, чем можно тебе помочь. Но я ничего не обещаю.

Знакомых у нее было множество, и работу она ему нашла. Оклад пятьсот долларов. В то время однокомнатную квартиру подальше от центра можно было, снять за сто пятьдесят, оставшихся денег вполне хватит на еду, пристойную одежду и помощь Надьке. Вскоре после этого жена Андрея уехала в Германию, Аля переселилась к брату и решила, что вопрос с Надькой и ее семьей закрыт раз и навсегда.

Она приезжала в свою квартиру дважды в неделю, забирала почту, поливала цветы. В один из таких приездов она обнаружила в двери записку от Петра с номером телефона и просьбой непременно, позвонить. Аля позвонила.

- Ну что же вы пропали, - посетовал Петр, - соседи сказали, что вы живете где-то в другом месте, ни адреса не оставили, ни телефона.