Лорел Гамильтон - Арлекин

Он встал, и вода стекала каплями по его телу. Я внезапно уставилась на его анатомическую подробность, украшенную каплями. У всех нас есть такие слабости, и одной из моих была вода. Ричард достаточно давно встречался со мной, чтобы знать это. Держу пари, он знал, что вид его влажного, был способом меня отвлечь от чего угодно. У меня был выбор, ухватиться за грусть или сделать то, чего мне хотелось. Сделать то, что заставляло мой пульс учащаться. Я ощущала Натаниэла за стенкой. Я встала на колени, обхватила руками влажные бедра Ричарда и приблизилась ртом к его телу.

Я слизывала воду с него кончиком языка. Я впитывала воду по всей его длине, от головки до яичек, больших и тяжелых. Я слизывая воду, пока его тело не удлинилось и не окрепло. Я не могла бы дойти до конца его без помощи рук. Он издал тихий звук, который отвлек меня, и я подняла взгляд на его лицо. Его глаза были теперь янтарными, волчьими. Секс способствовал потере контроля, а ликонтроп не мог позволить себе расслабиться, потому что тогда он становился животным. По крайней мере, раз в год новоиспеченный ликантроп терял контроль над собой во время секса и убивал своего партнера. Иногда партнер выживал, но уже не хотел иметь ничего общего с вами, или же он присоединялся к братии мохнатых.

Я опускала губы по нему до тех пор, пока не дошла до собственной руки. Я пользовалась рукой, чтобы дополнительно стимулировать его, но рука так же не давала мне взять его полностью. Я могла довести его до горла, но это не всегда получалось, не с Ричардом. Я могла вызвать ardeur и сделать это, сделать вообще что угодно, но…

Я приподнялась от него настолько, чтобы сказать:

–Я могла бы вызвать ardeur и закончить это, да и вообще все закончить, но ты настолько силен, что не даешь мне это сделать. Ты опускаешь щиты только, когда мы уже максимально близки.

Он посмотрел на меня сверху вниз, и на его лице отразилась почти боль.

–Я хочу, чтобы ты это сделала, и не важно как.

–Ты опустишь щиты и дашь мне питаться?

–Я попробую.

Я покачала головой и сжала одновременно его, напряженный. Это заставило его голову запрокинуться, заставило его руки задергаться в воздухе в поиске опоры. Ему нравилось за что-то держаться, когда мы это делали. но его руки нашли только воздух, и он посмотрел вниз, пробиваемый дрожью. Одно только ощущение его в моей руке заставило меня закричать.

–Боже, Ричард, Боже!

Он скользнул вниз и, взяв меня на руки, поднял меня из воды. Я вынуждена была выпустить его, поскольку была над водой в его руках. Он опрокинул меня на мраморный подиум, который шел вокруг ванны. Мрамор был холодным, и я начала возражать. Но тут пальцы Ричарды нашли вход. Он проталкивал свой палец в меня, и хоть оральная прелюдия сделала меня влажной, вода все равно оставляла некоторое напряжение. Даже один палец казался большим. Он двигал им вперед и назад, круговыми движениями, и я стонала с каждым новым движением.

Он поместил в меня два пальца и прикрыл глаза, концентрируясь, пока не нашел то самое место, размером не больше пятидесятицентовика, располагающееся глубоко внутри, чуть впереди. Он нашел и сразу же завибрировал пальцами вперед и назад. Для оргазма посредством G-точки я была не настолько разогрета, но это было чертовски хорошо. Удовольствие заставило меня раздвинуть ноги пошире, развернуть бедра к нему. Он принял это за приглашение, коим оно и являлось, и задвигал пальцами сильнее и быстрее, пока я снова не закричала.

–Ты влажная, - сказал он голосом, немного приглушенным от желания.

Я кивнула, затаившись.

Он начал поворачиваться ко мне, чтобы войти в меня, но я положила руку ему на грудь.

–Презерватив.

–Дерьмо, - отозвался он, но прополз на коленях к груде полотенец, лежащей за нами. Презервативы обитали в любом месте, в ванной и спальнях, где я могла бы оказаться наедине с мужчиной. История с беременностью в прошлом ноябре заставила меня перестать полагаться только на таблетки. Он проклинал все и вся по дороге, но даже когда надел презерватив, был твердым и нетерпеливым. Один его вид и осознание того, что должно вот-вот произойти, заставили напрячься все у меня внизу живота.

Даже когда я была влажной и зовущей, ему пришлось проталкиваться в меня. По моему телу пробегала дрожь наслаждения только от того, что он входил в меня. я подняла на него взгляд, на янтарные глаза волка на его лице, проявившиеся, потому что ему приходилось прикладывать много усилий, чтобы контролировать себя и при этом нависать надо мной так, чтобы я видела его всего, как он входит и выходит.

–Давай же, Анита, давай, пожалуйста.

Это «пожалуйста» значило, что он уже близок. Я вызвала ardeur. Я бы назвала это уговорами искры разгореться в костер. Сила перетекала в меня, сквозь меня, в него. Ardeur лился сквозь нас теплым потоком силы. Это открыло меня навстречу ему настолько, что ему стало легче двигаться во мне. Я могла наблюдать за ним в отражении зеркальных стен, окружавших нас, видеть, как он входит и выходит, вперед и назад. Он знал, что ardeur поглотил нас, и не старался быть осторожным. Он вошел в меня на всю длину настолько быстро, насколько мог. Он подхватил меня под бедра и поднял с мрамора, держа меня навису своими сильными руками, потому что так ему было удобнее вдвигаться в меня, и очень быстро мы стали настолько влажными, что с каждым его движением раздавался характерный звук. Он нашел удобный ракурс, так что каждое движение отзывалось во всем теле наслаждением, глубоко, очень глубоко. Он двигался так быстро, что скоро его отражение начало потихоньку размываться. Он не был человеком, и обладал скоростью и силой, не свойственным людям. Раньше он волновался. Что может сделать мне больно, но теперь мы выяснили, что я не настолько хрупкая. Он мог быть настолько груб, как бы ему хотелось, не боясь мне повредить. И он был грубым сейчас, когда он почувствовал эту новую силу, новую твердость. Это было похоже, будто он всегда сдерживался, а я просто не знала об этом. Все быстрее, сильнее, пока не растворился размытым пятном в зеркалах, он продолжал вгонять себя в меня до тех пор, пока я не стала извиваться в оргазме вокруг него, крича и сгибаясь от спазмов. Я почувствовала его оргазм во мне, ощутила его в самой глубине себя. Его движения прекратились, голова запрокинулась назад, блеснув прикрытыми глазами. Его пальцы впивались в мои ягодицы, поскольку он держал меня в воздухе, загнав себя максимально глубоко в меня. В это самое мгновение ardeur питался от наших слитых воедино тел. Я питалась. Я впитывала энергию Ричарда, его волка и его человека. Я питалась всем им, каждым дюймом его силы, так же, как владела каждым дюймом его тела. Когда он позволял себе расслабиться, как сейчас, он отдавал много энергии.