Лорел Гамильтон - Арлекин

Он наклонился к моему лицо и принюхался. Он чувствовал запах моей кожи. Его сила походила на теплое, влажное течение, которое пробивалось сквозь меня. Мне тяжело было закрыться от этой силы, от всего этого.

Я подумала о скале, о каменной стене, чтобы можно было спрятаться за нее хотя бы метафизически.

Он дышал мне в кожу, горячо и сильно:

–У боли есть запах, если ты не знала.

–Нет. Да. - я чувствовала его однажды или даже несколько раз, когда поднимались мои животные.

–Тебе больно? - он сказал каждое слово медленно, тщательно, вдыхая его в кожу моей щеки.

Очередная судорога прошла сквозь меня, и я сопротивлялась желанию обхватить живот руками. Я старалась спокойно сидеть в воде рядом с ним, зажатым возле меня, и не реагировать. Он хотел почувствовать от меня запах боли. Большинство ликантропов могут чувствовать запах лжи. Я сказала единственную вещь, которую смогла:

–Да.

Он поцеловал меня в щеку и сказал:

–Спасибо.

Он встал и вылез и из ванны, выхватив одно из груды полотенец, что всегда жили в ванной.

–Куда ты? - спросила я, хотя единственным желанием было броситься к нему.

–Подальше от тебя, - ответил он.

Я позволила себе согнуться от очередной судороги. Я не стала бороться с ней, потому что это могло повредить. Он хочет быть ублюдком, прекрасно. Когда я посмотрела на него снова, он оборачивал полотенце вокруг бедер. Он впитывал свою ауру, будто полотенце ее собою прикрывало.

–Я пойду за врачем.

–Нет, не надо.

–Почему нет?

–Это ведь может пройти.

Он нахмурился, глядя на меня.

–Ты говорила, что делала такое прежде.

–У меня были судороги и раньше, но сейчас их уже не бывает.

–Мика, - сказал он, будто имя было проклятьем.

–Да, - мне надоело защищать Ричарда. Откровенно говоря, я устала от Ричарда.

–Он всегда успевает везде раньше меня.

–Нет такой вещи, которую получил Мика, и получить которую у тебя не было бы шанса с самого начала.

–Снова моя ошибка, - отозвался он.

–Твой выбор, - прокомментировала я. Я не могла контролировать свой голос. Великолепно, теперь он будет знать, насколько мне больно.

–Мне это нравится, - сказал он.

Я нахмурилась, глядя на свои руки, лежавшие на животе.

–Что?

–Эта нотка в твоем голосе, она мне нравится. В последний раз, когда я ее слышал, она была в голосе Райны.

Я еще сильнее нахмурилась.

–О чем это ты?

–Ты знаешь, что она была сексуальной садисткой, но Бог свидетель, ей не меньше нравилась и боль. Ей нравился грубый секс в любом виде. И когда боль причиняла она, и когда больно делали ей.

Сильнее нахмуриться я не могла, потому просто сказала:

–Фактически я в курсе. У нас есть общие воспоминания.

–Правильно, в тебе ее мунин, призрачная память.

Мунины были наследием воспоминаний оборотней. Когда волк умирал, стая съедала его тело и поглощала его память. Настоящая память, а не вызов духа, хотя немногие могли говорить с ними, как я с Райной. Вообще предполагалось, что от них можно получить информацию, мудрый совет, но Райна постаралась овладеть мной полностью. Я почти научилась ее контролировать. Она не походила на моих животных, на ardeur. Райна была заперта во мне, как в клетке. И пользуясь ее силой, я каждый раз рисковала.

–Ты пользовалась ее силой, когда залечила ожог на своей руке. Может, ты могла бы излечиться и теперь?

Я посмотрела на него. Поперечный ожог на моей ладони был паутинкой шрамов, оставшихся мне на всю жизнь. Способность Райны лечить была тем, что я от нее сохранила. Это была одна из причин, по которой Ричард не дал ее телу сгнить в земле, а передал ее стае, как мунин. Она была садисткой и пыталась убить нас обоих, но она была сильной. Иногда я пользовалась ее способностью лечить, но цена всегда была высока. Я могла ее игнорировать, держать в клетке, но стоило приоткрыть дверцу, как она сразу же требовала плату. А ее плата всегда означала боль, или секс, или все сразу.

Я покачала головой.

–Я не думаю, что сейчас это хорошая идея.

–Ты когда-нибудь видела воспоминания о нас с ней?

–Некоторые. Я стараюсь избегать всех.

–В последний раз, когда у меня был такой секс, он был у меня с ней…

Он посмотрел на меня, и его лицо было спокойное, выжидающее.

–Ты скучаешь по ней.

–Я вспоминаю некоторые вещи, связанные с ней. Вспомни, Анита, я ведь был девственником. Я просто не понимал, насколько необычны вещи, которым она меня учила.

–Ничто с этим не сравниться, - сказала я.

–Точно.

–Есть ведь и другие позы, где ты можешь быть настолько же грубым, как тебе хотелось бы, и я не пострадаю при этом, Ричард. Частично это все потому, что мы занялись этим во время ardeur, а он крадет у меня способность к самосохранению.

–Разве ты не понимаешь, Анита? Я ненавижу и люблю делать тебе больно. Мне нравится нотка боли в твоем голосе. Мне нравится мысль о том, что мое тело сделало с твоим. Это не свойственно мне. То, что я был настолько сильным, большим, жестоким, что причинил тебе боль. Ты права в том, что если бы я причинил боль, достаточную, чтобы попасть в больницу, то это перестало бы быть забавным. Как я могу наслаждаться этим. Райна пыталась меня заставить радоваться всему этому, но потом вернулась к Габриэлю.

Габриэль был альфой местного парда, пока я его не убила. Он собирался изнасиловать меня, а потом убить, и снять все это в своем фильме. Райна на съемочной площадке подгоняла его с этим решением. Они были прекрасной парой на пути в ад. Туда я их и отправила тем же вечером, по очереди.

–Да, Габриэлю нравился статус серийного убийцы.

–Таким его сделала Райна, - отозвался Ричард. - Но не ее тело, нет.

–Мне говорили, что хороший доминант никогда не спрашивает во время игры своего подчиненного о его желаниях, но не делает того, чего не сделал бы со своим телом.

–Да, именно так, - отозвался Ричард. - Но мы все знаем, что Райна не была хорошим доминантом.

–Нет, - ответила я, - не была.

–Судороги прошли? - спросил он.

–Да, как ты узнал?

–Твое лицо разгладилось. Ты не хватаешься больше за живот. Я видел, как Райна проходила через такую же боль. Она говорила, что больше всего ее во мне привлекает то, что я могу быть с ней настолько грубым, насколько она сама того хочет.

–На будущее, никогда больше не трахай меня в этой позе, хорошо?

Он кивнул.

–А какая поза лучше?

Я открыла рот, но сразу закрыла его. Надо было хорошо подумать, чтобы описать это.

–Я не люблю такой секс каждую ночь. Чтобы придти в себя нужно день или даже несколько. И только потом опять начинает хотеться такое повторить.

–Тебе нужно будет кормить ardeur через несколько часов.

–Для этого есть способы и понежнее, Ричард.

–Но не с Микой.

–Быть хорошо одаренным еще не значит не быть нежным, Ричард.