Лорел Гамильтон - Арлекин

–Трахни меня, корми меня, трахай и корми, Рафаэль!

С каждым словом я поднималась и опускалась на нем, вводила и выводила его. Угол был не очень удачным, чтобы мне было удобно, но в последний момент он взял в свои руки мою задницу и вжал все мое тело в стену резким, сильным движением. Он входил в меня много раз, проталкиваясь сквозь меня, в самую глубь. Это было как раз то, чего мне хотелось.

Я хотела, чтобы он взял меня, окатил всем своим желанием, всем, что могло войти в мое тело. Ardeur начал было питаться, но он был Царем, к нему нельзя было подобраться из-за его щитов. Зародыш паники Жан-Клода дал мне понять, что срочно нужно снять щиты Рафаэля. Я только лишь отпустила ardeur, а он уж он-то хотел смести щиты.

Рафаэль был настолько сильным и твердым, насколько может быть человек, долгое время отказывающий себе во многом. Он выходил из меня на всю длину, все быстрее, тяжелее. Его дыхание изменилось.

–Да, да, Рафаэль, пожалуйста, - сказа ему я.

Частично в этом «пожалуйста» было «пожалуйста, позволь нам питаться, опусти щиты, впусти нас внутрь». Я постаралась найти ритм, но его тело, его руки, плотно прижимали меня к стене. Он хотел сделать все сам, без чьей-либо помощи. По тому, как он проталкивался в меня, по удовольствию, которое я ощущала с каждым толчком, по той твердости, какой не было у меня еще ни с кем, по тому, как он прижал меня к стене, по всему этому сверху накатила волна удовольствия, которая накрыла меня с головой, заставив резко и прерывисто задышать. Я содрогалась в спазмах вокруг него. Он закричал, в последний раз вдавив себя в меня так, что я снова застонала. Его веки дрожали, а его щиты рассыпались в прах. Ardeur питался его телом, его жаром во мне, его желанием и его наслаждением. Посреди всего этого удовольствия, когда я оторвалась от Рафаэля, заставив его шевельнуться во мне, я почувствовала Жан-Клода.

Он выбрал Рафаэля, потому что тот был Царем, и через Царя мы могли питаться и его людьми. Жан-Клод питался всеми крысами посредством одного Рафаэля. Однажды мы питались так на Августине и его людях, теперь мы повторили это с Рафаэлем. Я почувствовала Клаудию и ее сомнения, увидела, как Лисандро упал на колени, почувствовала, как крысы пытались бежать или бороться с нами, но терпели поражение и становились нашими. Нашими, потому что мы взяли их, мы питались ими. Ми ели, ели, ели… Передо мной проплывали знакомые и незнакомые лица, которые сливались в сплошное черное пятно. Но мы питались ими всеми.

Рафаэль понял, что произошло, и попытался закрыться, защитить своих людей, но было слишком поздно. Его тело было увенчано моим, и все, что было важно, это ощущение его рук.

Жан-Клод собрал всю эту силу и передал нашим вампирам, всем, кто был в городе, кто был связан с Принцем Города Клятвой. Он заставил их всех пробудиться раньше срока. Я не поняла, почему он так использовал силу, пока последний вампир не проснулся, и сила не стала возвращаться к нему и Ричарду, и он дал мне почувствовать, насколько они были ранены. Он воспользовался силой низших вампиров, потому что боялся, что может потерять сознание и выпить их досуха. Он боялся, что иссушит их через свою связь с ними, как Принц Города, и что они не смогут восполнить энергию от нашей подпитки от Рафаэля и его людей, они бы просто умерли.

Я не могла дышать, мое сердце лежало на камне, и я не могла дышать. Тело Ричарда, о Боже, Боже, он умирал. Жан-Клод попытался вылечить его, и это заставило меня почувствовать, какие раны нанесли его когти вампиру. Его сердце пропускало ритм. Всемилостивый Иисус, нет, Ричард не повредил его сердце. Жан-Клод накормил совю силу, которую мы взяли, и бросил ее на раны, что должно было помочь их залечить, но раны Ричарда поглощали силу, оставаясь не излеченными. Я увидела что-то вроде тени на спине Ричарда.

Жан-Клод прошептал:

–Арлекин.

Мы умирали, моя грудь сжималась в кулак. Я не могла дышать. Я лишь почувствовала, как Рафаэль пригвоздил меня к полу и пытался мне что-то сказать. Я воспользовалась последним глотком воздуха, чтобы прошептать:

–Помоги нам.

–Но как? - переспросил Рафаэль. Его щиты все еще были опущены. Я снова взяла его энергии, но не ради пищи, ради того, чтобы отключить это.

Жан-Клод прокричал у меня в уме:

–Нет, ma petite.

Но было уже слишком поздно, и прежде, чем нас всех поглотила тьма, я взяла силу Рафаэля и его крыс и обрушила ее на ту тень, что сидела на спине Ричарда. Возможно, мысли я чуть более ясно, я бы просто подумала «УМРИ», но я лишь постаралась защититься от того, как оно нас поедало. Я увидела ее, или даже двоих, они стояли в темноте гостиничного номера. Две белые маски лежали возле них на кровати. Один сидел, второй стоял поодаль. Оба темноволосые и миниатюрные. Они всматривались пораженные, будто могли видеть меня. На меня смотрели их повернутые белые лица, обрамленные каштановыми волосами светлого и чуть более темного оттенков, с карими и серыми горящими глазами. Они объединили свои силы, они объединились, чтобы победить нас. Я не знаю точно, видели ли они меня, но они оба закричали. Один постарался загородить второго, стоящего на коленях, своим телом. Мой удар настиг их, заставив рухнуть на пол возле тумбы. Лампа упала и разбилась. Следом полетели блокнот и телефон. Я прочитала название гостиницы на обложке блокнота. Я знала, где они были. Они упали кучей и больше не двигались. Моя последняя мысль в сознании была «ОТЛИЧНО»

Боль, боль, боль… и сноп искр у меня под веками. Голоса:

–Я чувствую пульс.

–Анита, Анита, ты меня слышишь?

Я хотела сказать ДА, но не могла вспомнить, где у меня рот и как им пользоваться. Темнота, снова темнота, и вспышка боли в ней. Я вернулась в свое тело, бьющееся в конвульсиях. Вокруг были люди. Я должна была вспомнить одну из них, вспомнить то, кем она была, ведь я знала это. Моя грудь болела. Я чувствовала запах гари, что-то горело. Я заметила две узкие полоски у себя на груди, какие раньше уже видела. Тут я поняла, что горю я. Эта мысль мне ничего не дала. Я не боялась, я даже не взволновалась. Все казалось мне нереальным. Даже боль в груди исчезла. Мир поплыл серой ватой по краям. Кто-то дал мне пощечину. Мир снова вернулся. Я моргала, глядя в лицо женщины, которую я знала, но не могла вспомнить. Она выкрикивала мое имя:

–Анита, Анита, вернись к нам, проклятье!

Все снова начало расплываться. Серый туман поглощал все вокруг. Кто-то ударил меня снова. Я опять заморгала все в то же женское лицо.

–Не смей умирать у меня на руках!

Она ударила меня снова, и мир перестал сереть.

Теперь я ее узнала. Доктор Лилиан. Я попыталась сказать «прекратите меня бить», но я не могла вспомнить, как произносятся слова. Я приложила все усилия и нахмурилась.