Айзек Адамсон - Эскимо с Хоккайдо

– Ёси? – Ноздри его раздулись до размера монетки в десять йен и на сей раз жилка на лбу не угомонилась, сколько он ни гладил скальп. – Ёси Ёси Ёси. Он был мне все равно что младший братик я бы хотел чтобы я мог что-то сделать каким-то образом помочь спасти его, можете мне поверить, но у него была проблема с наркотиками наркоман я так прямо и сказал Ёcu сказал я не хочу тебя видеть пока ты не выправишься, приятель я сказал и пока ты не выправишься я не хочу…

– Вы были с ним в ночь его смерти. Вы продали ему героин.

– Нет-нет-нет, – забубнил Санта. – Не знаю кто вам сказал но это…

– Вы сами и сказали.

Даже круглая рожа Санта не смогла вместить все его изумление. Оно распространилось на другие части тела, исказило осанку, погнало Санту мерить шагами темную комнату.

– Это немыслимо невероятно учитывая что мы никогда прежде не виделись такая вероятность совершенно исключена. – Он снова подбежал к окну. – Признаю я растерян сконфужен озадачен сбит с толку но сейчас некогда об этом нет времени, потому что я абсолютно полностью стопроцентно сосредоточен на одном вопросе и только на одном а именно получить ключ так что идите сюда и гляньте потому что мне кажется вам стоит на это посмотреть это поможет изменить ваше решение позицию тон.

Он пробежал по комнате и остановился в углу возле кладовки с раздвижной дверью. Улыбка снова проступила на его лице.

– Идите сюда, – позвал он, – гляньте это бесплатно за мой счет.

Я оглянулся на Тову. Лицо диджея не выражало ничего. Вероятно, душа его так и застряла на каком-нибудь европейском рейве, посреди грязного поля, в ожидании восхода. Я был бы рад присоединиться к нему, но вместо этого поплелся к кладовке. Санта отодвинул дверь и отступил на шаг.

Она была раздета догола, обмотана черным электрическим шнуром, в рот ей забили тряпку. Она была подвешена к вбитому в потолок крюку за связанные запястья, а туго стянутые ноги еле касались земли. Почему-то я не мог оторвать глаз от ногтей на ее ногах – ярко-синих, сверкавших в неоновом свете. Руки сами сжались в кулаки.

– Так что же ключ ключ ключ! – завел Санта.

Не обращая на него внимания, я обшарил Ольгино тело. Крови нет. Синяков вроде тоже. Вроде не ранена, не испугана – просто обозлилась. Лицо скривилось, как у ребенка, которого заставляют напялить глупый наряд для школьной фотографии. Светловолосая голова слегка запрокинулась набок, глаза смотрели пристально и сердито. Ее не пытали – по крайней мере, физически – и не одурманили наркотиками.

Я попытался телепатически внушить Ольге, что помощь пришла, но не знаю, дошло ли. Смотрела она злобно – и за это ее трудно винить.

– Знаете, Санта, – произнес я, делая еще один шаг к нему, – если вы склонны к таким мерзким проделкам, еще не те слухи пойдут.

Увидев сжатые кулаки, он съежился, отполз в сторону и немного приободрился, лишь добравшись до тола и опустив руку на панель управления.

– Не так быстро помедленнее ковбой, – сказал он, стараясь выглядеть крутым, но все портила мелкая дрожь в голосе. – Если я нажму кнопку дверь откроется а слева от двери подставка для зонтиков а в подставке пять бейсбольных бит и мои мальчики «Хамские Тигры» знают что делать если понадобится чтобы я получил ключ и они сделают все что понадобится.

– Запускайте их на бейсбольную тренировку, если охота. Боюсь вас разочаровать, но ключа я с собой не прихватил.

Санта покачал головой:

– По-моему об этом следовало раньше упомянуть.

– Может, я просто хотел выяснить, насколько он вам нужен.

– Сейчас узнаете можете мне поверить узнаете.

Палец лег на кнопку, и в этот момент я бросился вперед.

Мы оба рухнули на пол, покатились по ковру. Санта вывернулся, вопя, брыкаясь, как сумасшедший, и по-прежнему что-то бормоча. Не знаю, успел ли он нажать кнопку, но пока что я не слышал шагов его подручных в коридоре.

Вскочив, я изготовился хорошенько пнуть Санту, но меня остановил заглушённый кляпом стон Ольги. Я обернулся.

– Хвуху хуааал! – Она повторяла это снова и снова, светлые волосы так и подскакивали, и все тело извивалось от ярости.

На всякий случай я вырвал панель из стола. Санта откатился в угол и оттуда взывал к Тове за помощью, с трудом поднимаясь на ноги.

Тут и Ольга сумела оторваться от пола. Она раскачивалась взад-вперед, вверх-вниз. Крюк оборвался вместе с куском потолка. Обрушился водопад сухой известки.

Глаза Санты вспыхнули, и он умолк.

Ольга поднесла связанные руки ко рту и вытащила кляп. Откинула волосы за спину и выплюнула набившуюся в рот пыль.

– Javla skit, skitha?!! [124] – рявкнула она. Видимо, здорово обозлилась: она никогда прежде не говорила со мной по-шведски. – Отдай ему этот ебаный ключ на фиг!

Я оглянулся на Санту. Он тоже удивился, но для него это был приятный сюрприз.

Стоит попасть в Токио, и не выберешься. Город распространяется во все стороны, бетон расползается, как живой, как амеба или раковая опухоль, готовая пожрать все, что встретится на пути. Кажется, будто небоскребы по обе стороны шоссе растут прямо на глазах, будто город следит за каждым твоим движением и перехватывает на ходу, отрезая пути к отступлению. Если верить придорожному знаку, Токио остался в пятнадцати милях позади, но я не верил.

Ольга закурила. Докурит – начну разговор, решил я. Слишком многое требовалось выяснить H не так много миль впереди. Что за ключ, зачем он Санте, из-за чего Ольга поссорилась с Ёси в ночь его смерти, предупредил ли Ёси Кидзугути, что намерен уйти из «Сэппуку Рекордз», каким образом Ёси перенесся из одной гостиницы в другую, кто позвонил в «скорую» первый раз, кто второй, почему было два вызова и почему Ольга носит норвежскую фамилию, хотя она родом из Швеции?…

Вопросы громоздились, прищемляя и вытесняя друг друга, толкаясь локтями, пихаясь, пинаясь, борясь за место под солнцем у меня в голове. Голова разболелась от шума. Когда же я наконец разложил вопросы по полочкам, прорвались другие – про «Общество Феникса» – и весь хаос начался снова. Почти целый час я просидел молча: стоит приоткрыть рот, и все вопросы выльются сплошным потоком, по сравнению с которым монологи Санты разумны и отточены, пускай и не идеально немногословны.

Пока я молчал, Ольга успела одеться, мы вышли из кабинета Санты, который сидел, ухмыляясь и рассматривая ключ в неверном неоновом освещении, точно искал изъяны в брильянте. «Хамские Тигры» прихорашивались в коридоре. Даже они испугались гневного лика Ольги, обеспокоились насчет своей карьеры и сумели промолчать.

Мы поехали на такси к ней домой. Чемоданы уже были упакованы. Ольга сгрузила их в свой «фольксваген-жук», непрерывно ругаясь, чтобы сдержать слезы. Порой они все же прорывались, разрушая защитные стены гнева.