Тесс Герритсен - Смертницы

– На это нужно время.

– Я не перестаю думать об этом. – Джейн снова оглядела парковку. – Я начинаю кое-что вспоминать.

– Что именно?

– Шум, крики, стрельбу. И кровь на моем лице...

– Ты мне рассказывала этот сон.

– Но он снится постоянно.

– Да, там действительно были крики и шум. И кровь на твоем лице – кровь Алены. Ничего удивительного в том, что ты это помнишь.

– Но есть кое-что еще. Я тебе не говорила, потому что никак не могла вспомнить. Перед самой смертью Алена пыталась мне что-то рассказать.

– Что?

Джейн посмотрела на Габриэля.

– Она назвала имя. Мила. И сказала: "Мила знает".

– И что это значит?

– Не знаю.

Взгляд Габриэля внезапно скользнул в сторону. Он заметил машину, которая медленно проплыла мимо, потом свернула за угол и скрылась из виду.

– Почему ты не едешь домой? – спросил он.

– А ты?

– Я скоро приеду. – Он наклонился поцеловать ее. – Люблю тебя, – сказал он и вышел из машины.

Джейн наблюдала, как муж идет к своей машине, припаркованной чуть поодаль. Он остановился и полез в карман, словно пытался отыскать ключи. Она слишком хорошо знала Габриэля и поэтому сразу догадалась, что значат напряженная спина и быстрый взгляд, которым он окинул автостоянку. Она редко видела его взволнованным, и это беспокойство передалось ей. Он завел машину и подождал, пока Джейн вырулит со стоянки.

Только после этого его машина тоже тронулась. Он проехал следом за ней несколько кварталов. "Проверяет, нет ли за мной хвоста", – догадалась Джейн. Даже после того как Габриэль наконец оставил ее, она ловила себя на том, что поглядывает в зеркало заднего вида, хотя понятия не имела, зачем кому-то следить за ней. Что она, в сущности, знает? Ничего такого, чего не знали бы Мур или любой другой детектив из их отдела. Разве что шепот Алены.

"Мила. Кто такая Мила?"

Она через плечо взглянула на конверт Мура, который оставила на заднем сиденье. У нее не было ни малейшего желания вновь рассматривать фотографии с места преступления. "Но я должна преодолеть страх, – подумала она. – Я должна узнать, что произошло в Эшбурне".

Маура Айлз была по локоть в крови. Стоя за стеклянной перегородкой, Габриэль наблюдал за тем, как Маура погружает руки в брюшную полость, достает спирали кишечника и выкладывает их в лоток. На ее лице он не увидел ни отвращения, ни брезгливости – это было сосредоточенное лицо ученого, занятого поисками нового и необычного в самом заурядном. Наконец она передала Йошиме лоток, снова потянулась за скальпелем и вдруг заметила Габриэля.

– Осталось еще минут двадцать, – сказала она. – Заходите, если хотите.

Агент Дин надел бахилы и халат и вошел в лабораторию. Хотя он и старался не смотреть на труп, игнорировать его было невозможно. Женщина с тощими конечностями и сильно выпирающими костями таза, на которых кожа висела, как куски крепа.

– Типичный случай нервной анорексии. Была найдена мертвой в своей квартире, – ответила Маура на его немой вопрос.

– Такая молодая.

– Двадцать семь лет. Сотрудники "скорой" сказали, что у нее в холодильнике были только пучок салата и диетическая пепси. Голодная смерть в стране изобилия. – Маура вновь углубилась в брюшную полость, чтобы исследовать забрюшинное пространство. Между тем Йошима занялся надрезом кожи головы. Как всегда, они работали практически молча, без слов понимая друг друга.

– Вы хотели мне что-то рассказать? – спросил Габриэль.

Маура замерла. В руке она держала почку, похожую на комок черного желатина. Они с Йошимой нервно переглянулись. В тот же момент ассистент включил хирургическую пилу "Страйкер", визг которой почти заглушил ответ Мауры.

– Не здесь, – тихо произнесла она. – И не сейчас.

Йошима вскрыл череп.

Нагнувшись, чтобы извлечь мозг, Маура спросила бодрым голосом:

– Ну и каково вам в роли счастливого папаши?

– Даже лучше, чем я думал.

– Вы остановились на имени Реджина?

– Мама Риццоли уговорила нас.

– Что ж, прекрасное имя. – Маура выложила мозг в сосуд с формалином. – Достойное.

– Джейн уже сократила его до Реджи.

– Ну, это звучит уже не так величественно.

Маура стянула перчатки и взглянула на Йошиму. Тот молча кивнул.

– Мне нужно на воздух, – сказала она. – Давай прервемся.

Маура и Габриэль сняли халаты и вышли из лаборатории в приемное отделение. Только когда они вышли из здания морга и остановились на парковке, она снова заговорила.

– Извините, что пришлось ходить вокруг да около, – произнесла она. – У нас взломана система защиты. Так что в бюро сейчас не поговоришь.

– Что случилось?

– Вчера ночью, около трех часов, служба спасения из Медфорда привезла труп с места происшествия. Обычно мы держим внешние двери приемника запертыми, и при доставке трупа нужно звонить ночному оператору, чтобы узнать код доступа. Но в этот раз спасатели обнаружили, что двери уже открыты, и, войдя внутрь, увидели свет в секционном зале. Они сказали об этом оператору, и для проверки здания была вызвана служба безопасности. Тот, кто проник в здание, должно быть, покидал его в спешке, потому что ящик моего рабочего стола был открыт.

– В вашем кабинете?

Маура кивнула.

– И компьютер доктора Бристола был включен. Он всегда выключает его вечером, когда уходит. – Она сделала паузу. – На нем был открыт файл с отчетом о вскрытии Джозефа Роука.

– Из кабинетов что-то унесли?

– Пока мы не обнаружили пропажи. Но теперь стараемся не обсуждать ничего щекотливого в кабинетах. И в секционном зале. К тому же мы не знаем, что они искали.

Неудивительно, что Маура отказалась обсуждать это с ним по телефону. Теперь даже хладнокровная доктор Айлз испытывала необъяснимый страх.

– Я не сильна в теории тайных заговоров, – продолжала Маура. – Но смотрите, что получается. Оба трупа у нас забрали. Баллистические улики конфискованы Вашингтоном. Кто стоит за всем этим?

Габриэль обвел взглядом автостоянку.

– Ниточка тянется на самый верх, – сказал он. – Я это чувствую.

– И значит, мы до них не доберемся.

Он перевел взгляд на Мауру.

– Но это не значит, что мы не будем пытаться.

Джейн проснулась в темноте, все еще слушая отзвуки сна. Снова голос Алены шептал ей что-то из небытия. "Зачем ты меня мучаешь? Скажи мне то, что ты хочешь сказать, Алена. Скажи мне, кто такая Мила".

Но шепот смолк, и теперь Джейн слышала только дыхание Габриэля. В следующее мгновение его прервал негодующий вопль дочери. Она спрыгнула с кровати, решив не будить мужа. Ей все равно не заснуть – эхо ночного кошмара не позволит.

Малышка отчаянно брыкалась под одеялом и размахивала розовыми кулачками, словно вызывая мать на битву.