Джеймс Роллинс - Кости волхвов

— Эта часовня построена на том самом месте, где святому Петру, когда он бежал от преследований императора Нерона, явилось видение Иисуса, уже распятого и вознесшегося на небо. Христос направлялся в Рим, в то время как Петр убегал оттуда. И тогда Петр произнес знаменитые слова: «Domine, quo vadis?» To есть: «Господь, куда идешь ты?» Христос ответил ему, что направляется в Рим, для того чтобы быть повторно распятым. И тогда Петр повернул свои стопы назад и пошел обратно в Рим, навстречу мученической смерти.

— Сказки про привидения, — беззлобно проговорила Кэт. — Лучше бы он убежал.

— Вы все такая же прагматичная, Кэт, — сказал монсиньор. — Но вы лучше, чем кто-либо другой, должны понимать, что иногда собственная жизнь оказывается менее ценной, чем дело, которому служишь. У всех нас одна и та же неизлечимая болезнь: никому не дано избежать смерти. Но смерть каждого из нас, если, конечно, она достойна, зачтется нам точно так же, как и благие поступки, совершенные нами в земной жизни. Если ты отдаешь свою жизнь за святое дело, это запомнится и будет оценено должным образом.

Кэт посмотрела на монсиньора. Она была достаточно умна, чтобы понять, куда клонит Вигор.

— Самопожертвование, — продолжал Вигор, — это последний дар, который мы, смертные, можем отдать земной жизни, и к нему нельзя относиться расточительно. Уж если ты приносишь себя в жертву, это должно быть красивым финалом достойно прожитой до конца жизни.

Кэт глубоко вздохнула. Они как раз проходили мимо маленькой часовни. Кэт смотрела на нее, но Вигор видел и понимал, что ее взгляд устремлен внутрь самой себя.

— Даже сказки про привидения могут содержать в себе полезные уроки, — проговорил он, сворачивая влево на развилке.

Это ответвление дороги было вымощено брусчаткой из вулканического камня. Конечно, не теми же самыми камнями, которыми была выложена дорога, некогда шедшая от ворот Рима в Грецию, но очень похожими. Перед взорами путешественников открывались зеленые склоны холмов, испещренные пасущимися овцами и затененные зонтиками пиний — итальянских сосен. То тут, то там встречались развалины древних стен и старинные гробницы.

В этот поздний час, когда все приманки для туристов были уже закрыты, а солнце клонилось к закату, Аппиева дорога оказалась в их полном распоряжении. Редкие пешеходы и велосипедисты, заметив белый воротник священника на шее Вигора, почтительно приветствовали его.

— Падре… — бормотали они и продолжали свой путь, недоуменно оглядываясь на группу усталых людей с рюкзаками, которую вел вперед человек в белом воротничке священника.

Вдоль дороги стояли несколько ярко накрашенных женщин в вызывающе коротких юбках. Неподалеку от них маячили какие-то подозрительные фигуры. После наступления темноты Аппиева дорога оказывалась в распоряжении проституток с их сутенерами, и случайно забредший сюда турист подвергался серьезной опасности, столкнувшись с этой публикой. Бандиты и грабители чувствовали себя на Аппиевой дороге так же вольготно, как и в древности.

— Осталось совсем немного, — сообщил Вигор своим спутникам, направляясь в сторону виноградников, раскинувшихся на пологих склонах холмов.

Впереди показались ворота, ведущие во двор, в котором находилась конечная цель их сегодняшнего путешествия — катакомбы Святого Каликста.

— Коммандер, — обратилась к Грею Кэт, замедлив шаги, — не стоит ли нам для начала хотя бы осмотреться на местности?

— Больше никаких задержек! — резко ответил он. — Просто держите глаза открытыми, и все будет в порядке.

От внимания Вигора не укрылась неожиданная жесткость, прозвучавшая в голосе мужчины. Грей слушал, что ему говорили, но поступал так, как сам считал нужным. Вигор пока не мог решить, хорошо это или плохо.

Грей махнул рукой, давая знак продолжать движение.

Подземное кладбище закрывалось в пять часов вечера, но Вигор сказал, что договорится с местным хранителем о том, чтобы тот пропустил их в катакомбы. В проеме двери появился одетый во все серое тщедушный старичок с гривой белоснежных волос. Согнувшийся под бременем лет, он опирался на пастуший посох. Вигор хорошо знал этого человека. На протяжении многих поколений его семья пастушествовала в этой деревенской местности. В зубах старика была крепко зажата трубка.

— Монсиньор Верона! — обрадованно проговорил он. — Come va?

— Bene grazie. E lei, Giuseppe? [39]

— Я в порядке, падре, спасибо. — Старичок махнул рукой в сторону маленького коттеджа, служившего ему домом. — У меня припасена бутылочка граппы, а я знаю, как она вам нравится. Из винограда вот с этих самых холмов.

— В следующий раз, Джузеппе. Уже вечереет, и, боюсь, нам следует поторапливаться.

Старик посмотрел на остальных с укоризной, словно они были повинны в том, что монсиньору приходится спешить. Его взгляд задержался на Рейчел.

— Не может быть! — воскликнул он. — Piccola Рейчел! [40]Впрочем, она уже больше не маленькая.

Рейчел улыбнулась. Ей было приятно, что ее узнали. В последний раз она была здесь с Вигором в девятилетнем возрасте. Рейчел обняла старого человека и поцеловала его в щеку:

— Ciao, Giuseppe! [41]

— Неужели мы не поднимем по рюмке за piccola Рейчел?

— Возможно, и поднимем, но только после того, как закончим с делами в катакомбах, — ответил Вигор.

Он понимал, что старик, живущий здесь один как перст, соскучился по компании и хочет хоть с кем-то перекинуться словом.

— Si… bene… [42]— Хранитель кладбища указал посохом в сторону входа в катакомбы. — Идите. Дверь открыта. Я запру ее за вами, а когда подниметесь обратно, постучите — я услышу.

Вигор первым направился к входу в подземелья, открыл тяжелую дверь и махнул остальным, призывая их поторопиться. Он заметил, что Джузеппе оставил гореть в коридоре электрическое освещение. Впереди уходила вниз длинная и крутая лестница.

Идя рядом с Рейчел, Монк оглянулся на хранителя и сказал:

— Забавный дед! Вам следовало бы познакомить его со своей бабушкой. Держу пари, они нашли бы общий язык.

Рейчел усмехнулась и вошла следом за коротышкой внутрь катакомб.

Вигор закрыл дверь и, снова возглавив процессию, стал спускаться по ступеням.

— Это подземелье — одно из самых старых в Риме. Изначально здесь хоронили первых христиан, но по мере того, как оно расширялось, даже некоторые папы стали выражать волю быть погребенными здесь. Теперь оно занимает площадь в девяносто акров и расположено на четырех уровнях.

Вигор услышал, как за их спинами щелкнул дверной замок. Чем ниже они спускались, тем все более сырым и холодным становился воздух, в нем стали ощущаться запахи глины. Послышался звук капающей где-то воды. Достигнув конца лестницы, они оказались в помещении, в стенах которого были выдолблены loculi — горизонтальные ниши, куда укладывали тела людей, нашедших здесь последнее пристанище. Стены были покрыты надписями, однако это не было делом рук современных вандалов. Некоторые надписи относились к XV веку: молитвы, эпитафии, прощальные слова, адресованные умершим.