Виктор Гавура - Час цветения папоротников

Вера не знала, сколько времени они шли. Под землей всегда одинаково темно. У нее не было часов, и определить, сколько времени прошло, двадцать минут или два часа было невозможно, время исчезло. То есть оно было, но его течение стало совсем иным, чем она привыкла ощущать. Время шло, но вместе с тем, стояло на месте, и она очутилась вне времени. Ей подумалось, что под землей человек лишен всего, что есть на поверхности, здесь нет солнца, неба, дуновений ветерка, звуков и красок. И от этого у человека под землей сужается ощущение пространства, и он невольно обращается внутрь себя. Замыкаясь в себе, он сосредотачивается на своем внутреннем мире и этот мир прекрасен.

Вслед за паникой пришел покой, а затем она ощутила такое безгранично полное душевное спокойствие, какое никогда ранее не испытывала. Ей нравилось, что здесь не надо никуда спешить, и она попросила Алексея сбавить темп. Ее фонарь освещал стены подземных галерей, на которых всюду были видны следы, оставленные орудиями древних копателей киевских катакомб. Эти следы были такие четкие, словно их сделали не тысячу лет назад, а вчера.

Свет фонаря осветил небольшую арочную нишу с крестом вверху, нарисованным копотью свечи. Вера невольно остановилась, залюбовавшись ее красотой. Стены ниши светло-желтой глины были прочерчены множеством горизонтальных красноватых прожилок. Сколько миллионов лет понадобилось природе, чтобы создать это чудо, и кем был тот, кто так же, как она, остановился здесь, очарованный этой красотой?

Идя по длинной прямой галерее, она ощутила прилив какой-то освежающей радостно живительной энергии. Она почувствовала, как положительная энергетика этого места чуть ли не приподымая, несет ее над землей, омывая ее теплыми ласковыми волнами. Ощущения, которые она испытывала, не могли сравниться ни с чем, даже с теми упоительными грезами, в которых она витала, слушая сказки в детском саду. Глаза ее горели, щеки покрылись румянцем, грудь высоко вздымалась.

Это состояние сразу прошло, когда они свернули в другой коридор. На смену ее приподнятому настроению, наверное, от недостатка кислорода, пришло блаженство увядания, и душу наполнил мир и покой. Сознание ее стало тягуче-вязким, в теле появилась расслабленность, на лице умиротворенная улыбка, а мысли путались, и лишь одна преобладала над остальными, ‒ «Я попала в другую реальность. Как здесь покойно и тихо. Здесь господствует такой же покой, который ждет меня после смерти».

Она даже слегка расстроилась, когда они пришли. Вера первая, а потом каждый из них, сменяя друг друга, водили над землей клюшкой металлоискателя, обследуя пол и даже стены пещеры, но ничего не нашли. Разрешающая сила металлодетектора невелика, он способен устойчиво обнаруживать металл на глубине около сорока сантиметров под землей. Несколько раз слышался слабый сигнал и на дисплее появлялись минимальные показатели, указывающие на наличие металла.

Услышав сигнал, они пробовали что-то обнаружить щупами, и ничего не найдя, начинали копать. Но по мере углубления в землю, цифры на дисплее исчезали, вслед за ними пропадал и сигнал. Так было много раз. Вся земля в пещере была изрыта. Сколько времени они копали, они не знали, да их это и не интересовало. Все очень устали, утомление усиливалось монотонностью безрезультатной работой.

И пришло время, когда каждому из них стало ясно, что они ничего не найдут, и они решили уходить. Вера в последний раз одела наушники металлоискателя. В углу пещеры ей послышался едва слышный сигнал. Дисплей на это никак не отреагировал, высвечивая все те же осточертелые нули. Ей подумалось, что вся ее жизнь была и останется таким же нулем. Она не знала, что делать. Земля в этом месте была разрыта, значит и здесь они уже копали. И, тем не менее, она с уверенностью сказала:

— Вот это место! Кажется, это здесь… — запинаясь, прибавила она.

— Ну, нет! Хватит! Мы здесь уже рыли, — слаженным дуэтом запротестовали Сергей и Алексей. Раздражение и усталость звучала в их голосах.

— Да вы что?! Я уже придумала, что буду делать с золотом, которое мы найдем, а вам лень протянуть к нему руку. Хотите, чтобы я сама взяла лопату? — с царственным достоинством усовестила их она.

С превеликой неохотой они начали копать. Только тонкий слух Веры мог уловить этот едва слышный, нестойкий, исчезающий сигнал. Может, она и услышала его, лишь потому, что ей так сильно хотелось его услышать? Когда он вдруг исчез, Вера им об этом не сказала, чуть не выронив из рук металлоискатель. Они углубились уже почти на метр, но, несмотря на требования Сергея, Вера отказывалась надеть наушники. Скрестив два указательных пальца, она молилась, чтобы еще раз услышать сигнал.

Когда Сергей, с раздражением бросив лопату, сам хотел обследовать дно ямы металлоискателем, Вера надела наушники и прислушалась. Казалось, она вся обратилась в слух и позабыла, перестала дышать. И вдруг! Похолодев от восторга, ей снова послышался тот самый, едва различимый сигнал. Щеки ее горели, а сердце стучало так, что готово было разорваться, теперь она явственно слышала устойчивый сигнал!

Каждый из них надевал наушники и все его слышали. Яма углублялась и сигнал усиливался. Дисплей, тот вообще сошел с ума, показатели детектора указывали на огромную металлическую массу. И они с новыми силами продолжали копать. Сергей не задумывался над тем, как Вере удалось услышать этот еле уловимый сигнал, он имел правило не любопытствовать о непостижимых явлениях. Он не сомневался, что воля человека может самым фантастическим образом влиять на окружающий нас материальный мир.

И вот оно! Ни с чем ни сравнимое ощущение контакта лопаты с чем-то инородным. На глубине более метра лопата Сергея наткнулась на истлевший брезент или какую-то другую плотную ткань. Приблизив фонарь, удалось рассмотреть, что это просмоленное льняное полотно. Он хотел его поднять, потянул за край, но ткань разорвалась, и в обрамлении черных нитей разрыва сверкнул желтый метал не поддающийся, ни ржавчине, ни тлетворному влиянию времени. То блестели золотые монеты. Их было множество!

Алексей пригоршнями сыпал им под ноги золото.

Это не могло быть правдой. Это было невероятно, невозможно! Но это была правда. Теперь ничто уже не могло удивить Веру, ни что! Это были минуты общего ликования, когда слова излишни. Опьяненные очевидностью чуда, они в несколько мгновений расширили раскоп и Алексей спустился в него. Совершенно обессиленный Сергей стоял на краю ямы, а Алексей черпал из нее руками и сыпал ему под ноги золотые монеты.

Среди них было много толстых и тонких обручальных колец и перстней с поблескивающими разноцветными камнями. Перепутались, сцепившись между собой, витые браслеты и массивные золотые медальоны, нательные кресты и карманные часы. Но больше всего было золотых десяток царской чеканки. Среди них попадались и монеты меньших размеров, но их было намного меньше. Сергей рассмотрел одну из них у рефлектора фонаря. Эта была золотая пятерка с профилем императора Николая II на аверсе.