Эбигейл Джонсон - Девушка в бегах

Я даже не понимаю, что говорю, и мой низкий, ровный голос начинает пугать меня саму. Я не очень быстрая и уж точно не агрессивная, и все же я, наверное, довольно убедительно изображаю оба эти качества, потому что Малькольм не возражает.

– Куда мне бежать? – Подняв руку, он показывает на край леса неподалеку. Ни малейших признаков цивилизации.

Похоже, он и правда не планирует двигаться с места в ближайшее время, но я знаю, что сама бы попыталась сбежать при малейшей возможности, поэтому я то и дело оглядываюсь на него, когда высовываюсь из-за угла, осматривая пространство перед мотелем. Через несколько минут три человека выходят из нашего номера и возвращаются в офис администратора.

Когда те двое появляются снова, мужчина крутит на пальце ключ от номера. Менеджер идет следом за ними. В одной руке он тащит ящик с инструментами, а в другой – молоток. Он явно недоволен, но смирился.

Я с облегчением прислоняю голову к стене, понимая, что они, похоже, не стали вызывать полицию. Я достаю из кармана разбитый телефон. Даже мне ясно, что его уже не починить. У меня перехватывает дыхание, потому что он напоминает мне, что впервые в жизни я за столько времени ни разу не говорила с мамой. Почему она не вернулась? Почему она оставила меня одну, не дав мне ничего, кроме паршивого телефона?

Если она мне не позвонила, наверное, случилось что-то ужасное. И даже если она попытается дозвониться сейчас, у нее ничего не выйдет. Сломанный телефон насмешливо смотрит на меня своим разбитым экраном, и только присутствие Малькольма удерживает меня от приступа паники.

Я не хочу возвращаться к нему, не хочу, чтобы мое будущее хоть в чем-то зависело от него.

Но сейчас он единственная нить, которая может привести меня к маме.

Повернувшись к Малькольму, я смотрю на него с мрачным видом, вполне отвечающим моему самочувствию. Он не двинулся с места. Он даже не следил за мной.

Когда я направляюсь к нему, под ногами хрустит гравий, и Малькольм открывает глаза.

– Они все еще ищут?

– Здесь не ты задаешь вопросы, – говорю я. – Единственная причина, по которой ты не лежишь с кляпом во рту в той комнате – то, что у тебя есть нужная мне информация.

Он хмуро смотрит на меня, но мое лицо остается равнодушным.

– Ладно, – отвечает он. – Будешь допрашивать меня тут, рядом с мусоркой?

Этого я не хочу. Мне хочется как можно быстрее оказаться подальше от мотеля. Но еще сильнее мне хочется получить ответы. Сдерживая дрожь в голосе, я произношу:

– Почему ты искал мою маму?

Он облизывает губы.

– Слушай, может, нам сначала лучше убраться отсюда?

Он тянет время, по крайней мере, пытается, но незнание определенно хуже, чем то, что он пытается скрыть. Я знаю маму. Ее «ошибка» не может быть страшнее, чем ужас, который медленно пожирает меня. Заметив, что я не двигаюсь с места, он вздыхает.

– Имя Дерек Эббот тебе что-нибудь говорит?

Я качаю головой.

– Его мать, Эмили Эббот, и есть человек, который ищет твою маму. Возможности полиции не безграничны. После того как муж миссис Эббот умер, она потратила свое состояние на организацию частного расследования – и предложила награду тому, кто сможет найти и задержать твою мать.

Меня окатывает порыв ветра, холодный и обжигающий. Он бьет меня в лицо, словно иголками, пронизывает одежду. Отрицание сдавливает мне горло, когда он произносит слова, которых я никогда не забуду:

– Ее разыскивают за убийство Дерека Эббота.

– Нет, – слово срывается с моих губ. – Это невозможно.

Я делаю шаг назад, затем еще один. Малькольм не двигается с места. Мне хочется, чтобы это оказалось просто уловкой, чтобы он выдал себя и стало ясно – то, что он сейчас сказал мне, просто ложь. Но этого не происходит.

– У всех родителей есть секреты, – пожав плечами, произносит Малькольм. – У моих тоже были.

– Но у моей мамы не было секретов! – Больших секретов не было, признаюсь я себе. – Она бы никогда не стала…

– Врать тебе всю жизнь, бросать тебя в мотеле, почти ничего не рассказывать тебе о происходящем? А ты как думаешь, с чего она сменила имя?

– Что? – я прерывисто втягиваю воздух.

– Так значит, этого ты тоже не знала. Прекрасно.

Несколько раз кивнув, он смотрит на меня снова и вздыхает.

– Мелиссы Рид не существует. Ее настоящее имя – Тиффани Яблонски.

Что-то мелькает в моей памяти. Тиффани. У меня была кукла по имени Тиффани. Мама подарила ее мне, когда я была маленькой. Я помню, что у нее были темно-коричневые волосы из шерсти.

– Тиффани.

Когда я произношу это слово вслух, оно кажется непохожим на имя мамы – не то что Мелисса.

– Этого не может быть.

Мое сознание не может этого принять. Все это не имеет никакого смысла – особенно то, что она кого-то убила. Я думаю об ошибке, которую упомянула мама. Убить кого-то – это не «ошибка».

– Ты уверена? – спрашивает Малькольм. – Потому что я видел полицейский отчет. Вскрытие Дерека…

– Прекрати, – говорю я. Мой голос опасно близок к крику. – Ты ничего не знаешь. Ни обо мне, ни о моей матери. Я не знаю, кем был Дерек Эббот и какое отношение все это имеет к моей маме, но она никого не убивала. – Оттого что я произношу эти слова вслух, на меня нисходит какое-то странное спокойствие. – А вот что я знаю: ты был с тем человеком, который пытался меня поймать, и у тебя в кармане оказалась фотография, которая висела у нас над лестницей.

Он опускает взгляд, и мне не разобрать, подлинный ли это стыд или просто маска. Что бы это ни было, затем Малькольм снова смотрит на меня и начинает отвечать:

– Я забрал ее, когда был у тебя дома в пятницу вечером.

От его признания у меня внутри все сжимается. Последний раз, когда мы были дома, я шутила над мамой по поводу ужасного первого свидания и переживала, что она догадается, что Эйден забирался ко мне в комнату.

Эйден даже не знает, что со мной случилось. И что еще может со мной случиться.

Мой взгляд мечется. Я осматриваю Малькольма, его худи и джинсы. Я развязала его, не проверив все карманы.

– У тебя есть телефон?

– Конечно, – отвечает он. – Тот тип хотел убедиться, что я смогу позвать на помощь, если в багажнике вдруг станет слишком душно.

Не обращая внимания на его сарказм, я снова заставляю его обратить внимание на оружие, которое я не выпускаю из рук.

– Встань к стене.

– Давай, обыщи меня. – Он встает и пытается расставить руки, но левую поднять до конца не получается. Он с шипением выдыхает сквозь стиснутые зубы. – Будь поаккуратнее с левой стороной, ладно?

Мне остается только побыстрее покончить с этим. Телефон был бы далеко не самым опасным, что могло у него оказаться. Я кладу свой самодельный нож на край мусорки на случай, если мне понадобится быстро его схватить, а затем подхожу к Малькольму.