Анне Ханкок - Собиратель лиц

Конни поцеловала его на ночь и отправилась в спальню.

Шефер снова сделал пол-оборота на кресле и вперил взгляд в свои записи. Факты не сходились. В течение следующего часа или чуть дольше он пытался собрать пазл. Держа фото ворот амбара в руке, он просматривал фотоальбомы один за другим, сравнивая пейзаж на снимке с тем, что видел в альбомах. Пытался найти совпадения.

Затем открыл ноутбук и вбил в окно поиска «парейдолия». Нажал на ссылку, которая всплыла на экране первой, и прочел:

Парейдолия (парейдолическая иллюзия) — феномен в психологии. Проявляется в том, что случайные зрительные впечатления воспринимаются как определённые. Разновидность зрительной иллюзии — глаз распознает образ там, где в действительности его нет, и формирует иллюзорный образ.

Шефер водрузил локти на стол, опёрся лбом на костяшки пальцев и задумался.

Может, именно это и происходит прямо сейчас?

Он пытается распознать образ там, где его, в сущности, нет?

Он до того поглощён поиском связи, что ищет не там?

Схватив папку, Шефер начал заново.

Элоиза натянула вязаную шапку на самые уши и, надев кожаные перчатки, пешком отправилась в редакцию.

Она повернула направо на опустевшую улицу Сторре Конгенсгаде, которая тонула в темноте. Лишь одна одинокая машина аккуратно выруливала вниз по скользкой от снега дороге. Каждый раз, когда включались стоп-сигналы, машину заносило в сторону, и она съезжала к краю тротуара. Водитель сбрасывал скорость, останавливался, и всё начиналось заново.

Других автомобилей не было видно. Людей тоже.

По пути она поздоровалась с Мраморной церковью. Нежный кивок старому другу. С самого детства она ходила в эту церковь раз в неделю, но с последнего посещения минуло уже полтора месяца. На Рождественской службе она отдала бутылку портвейна — привычный подарок — старому церковному сторожу Бобо, но на башню не поднималась. С прошлого года — ни единого раза.

Бобо принял её со всей сердечностью и задушевным тоном заметил, что она в последнее время редко появляется в церкви.

— Подумал бы, что ты нас совсем позабыла, если бы не знал, что это не так, — сказал он полушутя и заискивающе улыбнулся.

Элоиза подняла глаза на башенку, которая росла из широкого купола. Где-то там, на потемневшей меди, были нацарапаны их с отцом инициалы как воспоминания о счастливом детстве. Детстве, которое было противовесом взрослой жизни, которая не складывалась.

«Я не забыла», — прошептала она и прибавила скорость.

Свет в редакции «Demokratisk Dagblad» горел, но приёмная стойка пустовала. Элоиза провела карточкой по электронному считывателю и вошла.

Она открыла дверь в редакцию Отдела новостей на втором этаже и оглядела состав ночной смены. Там сидели три журналиста, фотограф и дежурный. Пара человек водрузили ноги на столы, откинувшись на стульях и зажав в руках кофе. Над ними в ряд висели телеэкраны, настроенные на разные каналы новостей: «ТВ2 Новости», «Си-эн-эн», «Би-би-си» и «Аль-Джазира».

Никто из журналистов не обратил на неё внимания — они были полностью поглощены экранами.

Три канала работали беззвучно, тогда как звук «Би-би-си» был включен на полную. Там передавали breaking now [56] Срочные новости ( англ .). о землетрясении в Пакистане: магнитуда 7,4 балла по шкале Рихтера. Карачи лежал в руинах, покрытые слоем пыли окровавленные жители бежали по улице, тогда как тысячи уже погибли или были погребены под обломками зданий.

Через несколько секунд «Аль-Джазира» прервала эфир ради тех же кадров. Их примеру последовал «Си-эн-эн».

Элоиза покосилась на экран с «ТВ2 Новости». Они продолжали вещать о кронпринце и о какой-то почётной награде, которой тот удостоился за что-то общественно полезное.

Она отсчитала десять ударов сердца.

Эфир прервал очередной выпуск новостей о том, насколько правильным решением было потратить деньги налогоплательщиков на новый медицинский вертолёт в Южной Дании. Пара политиков из разных партий разгорячённо жестикулировали на беззвучном экране, пару слов удалось вставить даже местному фермеру — на всякий случай их снабдили субтитрами, чтобы жители Копенгагена не потеряли нить разговора, отвлёкшись на его диалект.

В нижней части экрана землетрясение удостоилось целых семи слов в горизонтальной бегущей строке вместе со второстепенными новостями.

Элоиза покачала головой.

«Страна с открытки, — подумала она, — и проблемы у неё открыточные. Однажды реальный мир постучится к нам в дверь. Вот уж неприглядное будет зрелище».

Она покинула редакцию новостей и поднялась по лестнице на четвёртый этаж, где располагались рабочие места журналистов-расследователей, редакция отделов культуры и стиля жизни.

Она толкнула дверь в оупен-спейс офиса и осмотрелась. Весь свет на этаже был отключен, только свет фонарей на Сторре Страндстреде слабо пробивался сквозь оконные стёкла.

Элоиза привычным шагом подошла к своему письменному столу и включила настольную лампу. Ключ от «Форда» лежал возле её рабочего стационарного компьютера. На столешнице валялось несколько бумаг, а на клавиатуре — жёлтый стикер. Привет от Могенса Бётгера.

Моя история выстрелит уже завтра. В 17 часов будем совершать возлияние шампанского в «Кларродс и Ко». Be there! [57] Будь там! ( англ .)

Элоиза улыбнулась.

С годами у них с Могенсом Бётгером появилась традиция звенеть бокалами, когда им удавалось опубликовывать серьёзные статьи. Всегда в «Кларродс и Ко», винном баре напротив редакции, и всегда — с шампанским.

Те дела, которые, возможно, всколыхнут что-то в обществе, разоблачения, которые имели потенциал спровоцировать реформы, всегда отмечались походом в винотеку. Но в последний год стало скорее правилом, чем исключением, что именно Бётгер, а не Элоиза, стоял за этими статьями. А так было не всегда.

Она включила компьютер и вошла в локальную сеть газеты. Там сохранялись статьи на следующий день и свёрстанные развороты. Она нашла статью Бётгера и прочла.

Он не преувеличивал. Это была настоящая бомба.

Элоиза испытала знакомое чувство, которое вспыхивало в ней, когда она читала статьи Бётгера — слепое преклонение с толикой зависти.

Статья напомнила ей, что сейчас она ощущала себя профессионально импотентной. Статья о ПТСР официально была ликвидирована, а о деле Лукаса Бьерре она тоже ещё не написала ни строчки. «Бритни» не было припасено, набросков статьи — тоже. Она несколько раз садилась за монитор, пытаясь выдавить из себя какие-нибудь слова, но ничего интересного на экране так и не возникало. Единственное, что могло считаться попыткой «журналистского расследования», была поездка в Рёрвиге, но и та закончилась провалом.