Анне Ханкок - Собиратель лиц

Она напоминала человека, который поставил все свои деньги на чёрное и теперь глаз не отрывал от маленького белого шарика, скачущего и пританцовывающего на колесе рулетки.

Он приблизился к ней на два шага.

— Камилла Люнг?

Сжав спортивную сумку обеими руками, она осведомилась:

— А кто её спрашивает?

— Полиция.

Её лицо опало, как неудавшееся суфле. «Её фишки вот-вот сгребут, — подумал Шефер, — заведение всегда выигрывает».

Он следил за её руками и сумкой, которую женщина крепко сжимала. Кивнув на «Вольво», он спросил:

— Собираетесь куда-то?

Она не ответила.

— Вы одна? — спросил он и бросил взгляд на коттедж, из кирпичной трубы которого вилась тонкая струйка дыма. — В доме есть ещё кто-нибудь?

— Я одна. — Она подошла к багажнику. — А сейчас извините меня. Я уезжаю.

— Куда едете?

— У меня встреча.

— Многовато багажа для встречи, — он указал на забитый багажник.

— Мне нужно ехать. — Она втиснула сумку среди других вещей. Затем с силой захлопнула багажник.

— Вы никуда не поедете, пока мы не побеседуем.

Женщина проигнорировала его слова и открыла дверь автомобиля.

— Стоять, — он схватил её за руку.

Скрипнули старые петли: за их спинами отворилась входная дверь.

Шефер быстрым скользящим движением выхватил пистолет и прицелился на звук.

Стеклянная бутылка вдребезги разлетелась, ударившись о пол веранды, и красная газировка потекла по выкрашенным в белый цвет ступенькам.

На верхней ступени стоял Лукас Бьерре.

Поленья горели ровно и атмосферно потрескивали в камине. Гостиная была обставлена, как охотничья комната в усадьбе: на всех горизонтальных поверхностях располагались чучела лис и диких птиц. На кафельном полу с узором «рыбья кость» была расставлена громоздкая мебель, обитая коричневой кожей. Камилла Люнг тяжело села на диван перед Шефером.

Её лицо выражало облегчение и страдание одновременно.

Лукас Бьерре сидел рядом. Он смотрел на неё так, словно опасался, что она сейчас растворится в воздухе, если упустить её из виду.

— Я хочу поговорить с твоей тётей наедине, Лукас, — сказал Шефер успокаивающим тоном и кивнул мальчику. — Ты позволишь?

Лукас будто не видел Шефера. С отчаянием в глазах он схватил её за руку.

— Не уезжай от меня, Кики!

— Я никуда не уеду. — Она пожала его руку. — Я здесь. Выведи Джека на прогулку, ему нужен свежий воздух.

Свернувшийся в плетёной корзине в углу чёрный лабрадор поднял уши на звук. «Слепой», — пронеслось в голове у Шефера. Глаза собаки были похожи на стеклянные шарики, молочно-белые, мраморные.

Лукас Бьерре нехотя поднялся с дивана, не отводя глаз от Камиллы.

— Всё в порядке, — сказала она. — Я сейчас поговорю с полицейским, а потом выйду к тебе.

Мальчик подошёл к собаке. Почесал её по спине, и она затрусила за ним прочь из гостиной.

Шефер посмотрел на Камиллу Люнг. Как только Лукас вышел из комнаты, из неё будто выпустили воздух. Она сидела неподвижно и смотрела в окно.

— Кики? Уменьшительное имя от «Камиллы»?

— Нет, не поэтому.

— А почему тогда?

— Просто он меня так называет.

Шефер попросил её развить мысль.

Она устало пожала плечами.

— Я была в Новой Зеландии несколько лет назад по работе и там купила Лукасу детскую книгу о маори, коренном населении. В этой книге было много слов из языка маори, и среди них «waehe keke», которое значит «тётя». Я объяснила Лукасу, что прихожусь ему «waehe keke», но у него не получалось это выговорить — он говорил «Кики». Так и повелось. — Она грустно улыбнулась.

Шефер услышал, как закрылась входная дверь, и увидел Лукаса в окне. Он стоял на веранде и тайком поглядывал на них через оконное стекло. Шефер снова перевёл взгляд на Камиллу.

— Я знаю, что Лукаса отвезли к вам сюда в понедельник.

Она кивнула.

— Почему вы сразу же не связались с полицией, когда узнали, что его объявили в розыск?

Она долго смотрела на него в упор, прежде чем ответить.

— Потому что тогда пришлось бы вернуть его Йенсу и Фии. И всё началось бы сначала.

Шефер прищурился:

— Что именно?

— Йенс. Он бьёт его. Регулярные побои. Но в понедельник он зашёл ещё дальше. Они поругались по дороге в школу и… — Она закрыла глаза и закачала головой. — Я не могла отправить Лукаса обратно домой после того, что случилось.

Шефер нахмурился.

— Вы утверждаете, что Йенс Бьерре скинул Лукаса в ров? Что он пытался убить собственного сына?

— Если бы они его не спасли, то… его бы уже не было на свете. Это совершенно точно.

— Они?

— Да, мужчины, которые его ко мне привезли.

Шефер взял на заметку, какие именно слова она употребила.

— Сколько это уже длится, говорите? Сколько времени Лукаса бьёт отец? — Шефер посмотрел на мальчика, который тут же отвёл глаза и повернулся к окну спиной.

Камилла Люнг устало провела рукой по лицу.

— Всё началось, когда Йенс поехал работать за границу. Вы слышали про «Врачей без границ»?

Шефер кивнул.

— Поездки с этой организацией совершенно его переменили. Это случилось не за один день, но постепенно он становился всё более и более агрессивным. Он начал употреблять наркотики: выписывал сам себе рецепты на морфин, «для пациентов». — Она пожала плечами. — Совсем невыносимо стало, когда он вернулся из Сирии. Что-то он там увидел… Его как будто подменили. — Она глубоко вдохнула и задумалась, вспоминая. — Это началось, когда Лукас пошёл в первый класс. Именно тогда Йенс стал его бить.

— Почему вы не заявили в полицию?

— Я это, чёрт побери, делала ! — В её взгляде сверкнула молния. — Почему, вы думаете, они вычеркнули меня из своей жизни?

Шефер сдвинул брови.

— Вы заявляли на него? Вы абсолютно уверены?

— Ну конечно, заявляла!

— У нас ничего не зарегистрировано. В системе нет ни специальных пометок, ни возбуждённого дела.

Камилла Люнг только молча покачала головой:

— Даже не знаю, почему я ещё удивляюсь. Вы совершенно ни за чем не следите!

Шефер приподнял подбородок и посмотрел на неё пристально, однако промолчал. Раз её заявления не было во внутренних рапортах, значит, какой-нибудь консультант или советник облажался — и не впервые. Ошибки случались всё время, в том числе и в полиции, это он знал. Дети, чьи родители пренебрегали своими родительскими обязанностями, или подвергавшиеся насилию не попадали в поле зрения радара. Такое случалось даже слишком часто.

— Кто-то ещё об этом знал? — спросил он. — Жестокое обращение с ребёнком едва ли останется незамеченным. Кто-то должен был обратить внимание.

— Йенс — врач. У него всегда найдётся объяснение. Алиби. «Врачи без границ» хорошо его вымуштровали во время поездок. К тому же Лукас сам изо всех сил старался скрывать всё от внешнего мира. Он мне рассказывал, что заверил учителей, будто все его синяки и ссадины — из-за фехтования и ролевых игр.