Маргарита Ардо - Новая жизнь Нефертити

Я вновь коснулась взглядом его запекшейся губы.

— Вам больно?

— Нет.

Роберт достал бумажный платок из кармана брюк и попытался стереть засохшие струйки крови с подбородка. Задел губу. Втянув сквозь зубы воздух, зажмурился и тут же вновь стал каменным, словно великим инквизиторам не положено чувствовать боль.

Я коснулась его руки, поддавшись инстинкту.

— Дай мне платок.

Он с удивлением разжал пальцы. Я забрала салфетку, плеснула аккуратно на неё воды и вытерла с упрямого подбородка засохшую кровь, придерживая другой рукой его горячую, гладко выбритую щеку. Наши лица оказались слишком близко. От него пахло апельсином и кедром. Лембит вопросительно глянул мне в глаза, скользнул взглядом по шее, пластинчатому ожерелью и открывающему всё до неприличия декольте, перехваченному лишь пояском. Я отвела глаза, внезапно смутившись. Тёплая оторопь прокатилась волной по плечам.

Он аккуратно забрал из моих пальцев платок.

— Я сам. Нефертити не пристало.

— Это только костюм… — пробормотала я и подалась назад, подумав, что мне и прикрыть нечем откровенно выступающую сквозь тонкий лён грудь. Обхватила себя руками.

Он одарил меня ещё одним пронизывающим до мурашек взглядом и с неохотой потянулся к зеркалу — закончить начатое.

Пауза показалась мне до жути неловкой.

— Спасибо, что вы приехали! — произнесла я голосом чужим, от волнения будто неискренним. — Иначе я не знаю, что было бы…

Голос сорвался, я вспомнила злое лицо Финна, странные слова о третьем глазе, лица режиссёра, Макарова, мадам Беттарид. Они все будто ждали чего-то…

— Дамира, вы в порядке? Что там произошло? — нахмурился Лембит. — Я должен знать.

Я закусила губу. Про обморок и скандал говорить не хотелось, ведь пришлось бы рассказать, при каких обстоятельствах я впервые видела Финна в маске. Стало мерзко, словно тот снова стоял рядом со своей улыбкой звезды и полным отсутствием сердца. Пришлось сказать полуправду.

— Я не выдержала, сказала, что ухожу, но…

— … отпускать вас не хотели.

— Нет.

— Успел. — Лембит вдруг выдохнул с облегчением и снова посмотрел на меня так, что стало жарко.

Я спрятала от него глаза.

— Куда мы теперь? У меня нет даже паспорта… Возвращаться за ним? Я не знаю, я… боюсь.

— Правильно боитесь. Вам там делать нечего. Полиции не было?

— Была. Поговорили с Макаровым, уехали. Кажется, все были очень довольны.

Он выругался на своём языке. Я взглянула на него, он буркнул:

— Простите…

Смутился? Да нет, показалось.

— Я ничего не понимаю в вашем эстонском, — улыбнулась я. — Зато…

Я быстро сняла браслеты и протянула ему. Роберт включил свет в машине, развернулся ко мне всем торсом. Я увидела ссадину у левого уха, сбитые костяшки на левой руке. Ничего себе! Кажется, обоим досталось…

— Надо вернуться в аптеку, — сказала я.

Лембит не услышал, он осматривал артефакты с пристрастием патологоанатома, склонившегося над орудием убийства. Включил фонарик на телефоне, заглянул во внутреннюю часть украшений.

— Они настоящие? — спросила я.

— Да.

— Слава Богу! Вы не зря летели в Египет! — воскликнула я.

Он поднял на меня глаза. Всполох огня на полированной стали. Я невольно опустила ресницы, но тут же вскинула снова.

— Не зря, — отпечатал Лембит, глядя в упор.

И мурашки снова пробежали по моей коже. Лембит с выдохом отвернулся, сосредоточился на браслетах ненадолго и сказал:

— Возвращаться не будем. Отвезу вас в Российское посольство, в Каир. Паспорт там восстановят. Проблем не будет, учитывая, что вы с сотрудником Интерпола.

— В Каир? — удивилась я.

— Да, вы будете в безопасности, это главное.

— А что с мадам Беттарид? Египетской полиции наплевать на украденные сокровища?

— Нет. Бакшиш [28] Взятка. в Египте любят, грязные копы есть везде. Но коллеги из Каирского подразделения уже в дороге. Будь уверена, разберёмся.

— Погоди, браслеты у меня, ведь это же они — основание для ареста, — напомнила я. — Без артефактов Макаров и Беттарид снова откупятся, найдут лазейку.

— Чёрт, верно. Но безопасность прежде всего.

— Мы же в часе езды от Луксора, никто не знает, где нас искать, — я заволновалась. — Знаете, я ужасно хочу, чтобы их приструнили, призвали к ответственности. Иначе мне всё равно придётся оборачиваться. Когда я говорила, что хочу помочь, я именно это и имела в виду.

В глазах Лембита прочиталось уважение. Но он мотнул головой. Его явно что-то тревожило, но он не собирался со мной делиться.

— А как вы нашли меня?

— Вы сказали, что снимаетесь в Карнаке.

— Храм большой.

— Центральный вход был закрыт. Боковой тоже. Я подъехал к тому, который не закрывается.

— Откуда вы знаете о нём? — удивилась я. — Вы уже здесь бывали? Вы так хорошо сориентировались…

— Бывал? — Да. По дырам лазил? — Нет. Ориентируюсь? Гугл. карта. Местные форумы в помощь. Четыре часа в самолёте, два в аэропорту для изучения достаточно.

— Вы знали, что что-то случится?

— Людей не похищают, чтобы пряником угостить.

— Да… — замялась я и покраснела.

— Есть привычка не договаривать? — заметил он и, посмотрев в телефон, завёл двигатель. — Я полицейский, почти как врач. Что ещё произошло, Дамира?

— Я… я потом вам расскажу.

— Потом — обычно слишком поздно, — буркнул он и, обернувшись, сдал назад. — И мы уже давно перешли на «ты».

В утлой гостинице Лембит показал администратору свой паспорт, добавил столь любимый в Египте «бакшиш», и нас пустили без проблем. Я осталась официально неучтённой, это неплохо. Нам дали «лучший» номер. Он пах сырым бельём и въевшимся в мебель табачным дымом. Но, к счастью, тут было две комнаты.

Лембит бросил на разухабистое, с потёртыми ручками кресло портфель, какую-то папку сверху, забрав их из машины. Взглянул на меня и сказал:

— Раздобуду одежду.

— Да, пожалуйста…

Он вышел, я осталась в номере одна. Заглянула в душ, в зеркале отразилась Нефертити на фоне замызганного кафеля. Кабинки не было, стойка с рассекателем высилась почти над унитазом. Иронично: два дела можно делать сразу.

Не без труда я освободила голову от тяжёлой синей конструкции с золотым уреем. Стиснув зубы, сорвала с волос клейкую ленту, вынула шпильки, расплела косу и встряхнула головой. Волосы рассыпались по плечам, кожа головы, освобождённая, наконец, требовала ухода. Но увы, полотенца не принесли. Надеюсь, Лембит раздобудет. Ни ватных дисков, ни мыла, ни шампуня, ни туалетной бумаги. Номер явно «лучший». Я устало посмотрела на своё отражение и решила, что грим подождёт вместе со мной Лембита.

Забавно, что и он туда же — обозвал меня Нефертити. Я взглянула в зеркало, на подведённые чёрным глаза, подчёркнутые румянами щёки, — действительно похожа. До противного. Когда всё закончится, перекрашусь в рыжий, чтобы никто и не подумал.