Джейн Корри - Я отвернулась

Отец помогал моей новой матери выбраться из машины. Та держала в руках сверток из белого одеяла — очень осторожно, как будто он стеклянный. В моей памяти мелькнула любимая голубая чашка моей настоящей матери, разбившаяся на мелкие осколки. Я вздрогнула.

— Все будет в порядке, — сказала бабушка Гринуэй, обнимая меня рукой за талию. Но я понимала, что она просто пытается меня приободрить.

Дверь открылась.

— Вот мы и дома! — воскликнул отец. В его голосе чувствовалась дрожь, хотя я видела, что он старается казаться веселым. — Мы вернулись!

Я была так взволнована! Хотела поскорей снова увидеть своего младшего братика. Выбежав в холл, я едва не налетела на них.

— Осторожней! — резко сказала моя новая мать.

Отец кивнул.

— Мама права. Дети — они как фарфор, Элли. Очень хрупкие.

Противный холодок снова пробежал по моей спине.

— Давай я помогу тебе сесть на диван, Шейла, — продолжал он. — Тогда Элли сможет устроиться рядом и получше рассмотреть.

— Только недолго, чтобы она не надышала на него всякими микробами.

— Ради всего святого, прекрати мельтешить! — вмешалась бабушка Гринуэй. — Ребенок ничем от нее не заразится, и в любом случае детям надо укреплять иммунитет.

— Это ты меня так поздравляешь, да, мама?

— Я уже все написала в открытке. Элли, давай посмотрим вместе.

Мы уселись по обе стороны белого свертка. Теперь я рассмотрела его гораздо лучше, чем в больнице. У брата были самые ярко-голубые глаза и самый прелестный розовый ротик, которые я только видела.

— О, — выдохнула я, — он невыносимо прекрасен!

Инстинктивно я погладила его маленькие пальчики. Кожа была такой мягкой!

— Ты вымыла руки? — требовательно вопросила моя новая мать.

— Да! — солгала я. Обычно я говорила правду, но мне не хотелось его отпускать. Я ему понравилась! Он забавно кряхтел, совершенно ясно показывая, что рад меня видеть. Мы будем друзьями навеки!

— У него уже есть имя? — спросила бабушка Гринуэй. Судя по дрожи в ее голосе, она тоже была тронута.

— Майкл, — сообщила моя новая мать.

— Разве, дорогая? — заикнулся было отец. — Я думал, мы уже решили, что…

— Нет. Майкл подходит ему лучше всего.

Старушка издала странный звук. Моя новая мать глянула на нее так, что мне стало не по себе. Они будто вели молчаливый сердитый разговор.

— Майкл, — выдохнула я, продолжая поглаживать маленькие пальчики. — Мне нравится.

— Здесь ужасно холодно, Найджел.

— Я только что растопил камин, дорогая.

— Я же говорила тебе, что нам нужно центральное отопление. Здесь гораздо холоднее, чем в больнице. Вон даже сырость на окнах. Ты ведь не хочешь, чтобы наш сын простудился?

Я знала, что центральное отопление стоит очень дорого. Оно имелось лишь в одном доме на нашей улице. Мы топили углем, как и все ближайшие соседи. Мне очень нравился запах, когда его привозили на грузовике и сваливали в сарай.

— Конечно. Я разберусь с этим немедленно.

— Вот в мое время… — начала бабушка Гринуэй.

— Я ничего не желаю знать о твоем времени, мама. — Моя новая мать поднялась с дивана. — Я живу в своем! И моя главная забота — это здоровье ребенка. А теперь мне надо с ним прилечь. Найджел, помоги подняться по лестнице.

Я тоже вскочила.

— Можно поцеловать его в щечку?

— Не думаю, что это хорошая идея. Как я уже говорила, у тебя могут быть микробы.

— Шейла. Ты же не считаешь, что… — отец прошептал ей что-то на ухо.

Она нахмурила брови.

— Ну ладно. Но только разок!

Я прижалась губами к щеке брата. Она была такой мягкой. Совсем как бархатное платье, которое мама сшила мне до того, как заболела.

— Я люблю тебя, Майкл! — прошептала я.

Он снова посмотрел на меня ярко-голубыми глазами.

— Я тоже тебя люблю, — казалось, говорил он.

— Нужно сделать кое-что еще, да, Шейла? — напомнил отец.

— Что такое?

— Ты знаешь. — Отец сунул руку в карман. — Тут столько всего навалилось, Элли, что, боюсь, мы пропустили твой день рождения. Вот тебе запоздалый подарок. — Он протянул мне коробку.

— Спасибо! — выдохнула я, с нетерпением ее открывая. Внутри оказался будильник. Я постаралась скрыть разочарование. Я-то надеялась на кулон — у всех девочек в школе они были. Несмотря на это, я обняла отца. И тут же заметила, что моя новая мать с неудовольствием смотрит на меня. Мне следовало поблагодарить ее первой.

— Спасибо! — повторила я ей.

Она кивнула:

— Это для того, чтобы ты могла сама вовремя вставать в школу. Ты уже большая девочка и должна показать нам, что способна вести себя как взрослая. А теперь я пойду прилягу, так что иди и играй тихо. Я не хочу, чтобы ты беспокоила Майкла.

Почему она так преобразилась? Мою новую мать словно подменили в больнице — ложилась туда одна, а возвратилась совершенно другая. Позже днем мы с бабушкой Гринуэй отправились в город по делам.

— У моей дочери просто период чрезмерной заботы, — заверила она меня. — Со многими, кто недавно стал матерью, такое случается. Скоро все будет в порядке.

Но я старалась не наступать на трещины в асфальте.

Просто на всякий случай.

Сегодня мой десятый день рождения, но я не получила ни подарков, ни торта. Вместо них у нас холодный рисовый пудинг.

— Мне такое не нравится, — говорю я им. — Меня от него тошнит.

Но они заставляют меня это съесть, и тогда я швыряю тарелку.

— Я вас предупреждала, — говорю я и тут же огребаю еще больше проблем за то, что веду себя «дерзко».

В детском доме холодно, особенно по ночам. Я сплю на двухъярусной кровати. В комнате еще три такие же. Я наверху и постоянно боюсь свалиться.

Я все время думаю о маме. Я не видела ее почти два года. Люди здесь говорят, что не знают, где она, но я им не верю. Что, если отец снова бьет ее?

Так что я открываю окно и вылезаю наружу. До земли высоковато, но я спрыгиваю удачно. Я иду по дороге, и рядом со мной тормозит машина. Водитель велит садиться. Он отвозит меня в полицейский участок, и там мне дают шоколадное печенье, когда я говорю про свой день рождения. Потом приезжают люди из детского дома и забирают меня обратно. Это уже не в первый раз.

— Мы тебе говорили, — втолковывают они. — Это твое последнее предупреждение. Если ты опять так сделаешь, мы отправим тебя в другое место.

Я плачу, пока не засыпаю.

На следующий день милая улыбчивая пара приходит, чтобы забрать девочку с нижней койки. Они собираются ее удочерить.

— А тебя никто не хочет забирать, — говорит мне воспитательница. — Потому что ты трудный ребенок.

Сердце колотится, когда я вставляю билет в автомат на станции Бристоль-Темпл-Мидс. Я жду, что зазвенит сигнал тревоги или что кто-то подскочит и спросит, какого черта я тут делаю. Но билет выскальзывает с другой стороны, и я прохожу через барьер, который снова закрывается за спиной. Пензанс ждет меня!