Фруде Гранхус - Шторм

Однако вскрытие показало лишь очевидное: смерть наступила в результате тяжелейших повреждений внутренних органов. Интуиция говорила ему, что Кристине стала первой жертвой Ингрид Эйде, а следующей должна была стать Сандра. Это месть за то, что он не вмешался и не предотвратил изнасилование ее старшей сестры.

Он поднял взгляд к горизонту. Если бы отец тогда не дал ему денег, заглушая свою совесть, если бы он не купил ту бутылку колы, он прогнал от себя эту мысль и встал. Ему придется начать жить заново. Ради Сандры, только ради нее. Он спустился с камня и поднялся вверх по склону. Не дойдя до шоссе, он заметил в траве между двумя камнями листок бумаги. Он был мокрый и чуть не порвался у него в руках, но текст все еще можно было разобрать.

ЭТО НЕ БОА. ТЕПЕРЬ Я ЭТО ЗНАЮ. НАВЕРНОЕ, ЭТО РУАЛЬ.

Дом престарелых стоял, окутанный мягким светом осеннего солнца. Один из постояльцев бродил, сгорбившись, по двору и искал что-то в траве. Заметив голубой «Вольво», он не сводил с него взгляд до тех пор, пока Рино не припарковался и не вышел из машины. Вежливый кивок, затем он снова сконцентрировался на неровностях ландшафта.

В коридоре пахло вареной капустой. Форикол [12] Форикол — одно из наиболее известных блюд норвежской кухни. Традиционными ингредиентами для его приготовления служат ягнятина с костью, крупные куски капусты, крупный черный перец и небольшое количество пшеничной муки. Все это тушится несколько часов в кастрюле. , подумал Рино, решив, что старик ждал ужина. Медсестра лет двадцати, сильно накрашенная, с черными как смоль волосами, улыбаясь, направилась к нему.

— Вам помочь?

— Я бы хотел поговорить с Сёльви Унстад. Неуверенная улыбка.

— Сёльви…

— Я знаю, что ей трудно говорить. Я просто хочу кое-что ей рассказать.

Медсестра взглянула на часы.

— Мы будем ужинать через полчаса.

— Получаса мне вполне хватит.

— Как мне вас представить?

— Полицейский из Рейне.

Его проводили в комнату Сёльви Унстад. Медсестра наклонилась над пострадавшей от инсульта женщиной, лежащей на кровати с приподнятой спинкой.

— Хотите, чтобы кто-нибудь из нас остался с вами?

Сёльви Унстад взглянула на посетителя и покачала головой. Медсестра напомнила об ужине и вышла из комнаты.

Рино сел в кресло и улыбнулся старой учительнице, с ожиданием смотрящей на него.

— У меня для вас письмо, — сказал он и достал конверт из внутреннего кармана. — Он не успел отправить его.

Ее взгляд застыл.

–. до того, как с ним произошел несчастный случай.

Он не хотел скрывать от нее правду, но в то же время решил уберечь от самых ужасных подробностей.

— Сейчас он в больнице в Трумсё. Мы все надеемся, что однажды он сможет вас навестить.

Она открыла рот и попыталась что-то сказать, но слова утонули в потоке звуков.

— Именно из-за несчастного случая от него не было новостей. Он серьезно пострадал при пожаре и пока не может общаться.

По левой щеке Сёльви Унстад скатилась слеза.

— До пожара он успел написать письмо. Кому оно адресовано, я не знал, но, когда мои подозрения подтвердились — о том, что жертвой был Боа, а исполнителем Руаль, — я сразу же вспомнил о доброй заботливой учительнице. которой внезапно стало очень одиноко жить в Винстаде. Но мне понадобилась помощь старинной народной легенды, чтобы понять, как обстояли дела. Легенду сложили люди, попавшие в беду, для тех, кто попадет в беду, об острове, который всплывает из моря и дарит спасение потерпевшим кораблекрушение, — Рино взглянул на рисунок на стене. — На острове Утрест сыновья зажиточных крестьян, превратившись в бакланов, спасали избранных. Думаю, в то время он чувствовал себя так же. что вы спасли его, когда он так нуждался в помощи.

Сёльви Унстад опустила взгляд.

— Алине, — сказал он и перевернул конверт. — Чтобы подтвердить мои мысли, я позвонил Халварду Тофтену, который поведал мне, что у любимой всеми Сёльви Унстад было еще одно имя. Прошерстив старые документы, я в конце концов выяснил: Алине.

Пожилая учительница вытерла слезу.

— Он сбежал к вам, ведь вы знали, в каких нечеловеческих условиях ему приходилось жить, и что-то подсказывает мне, что именно поэтому вы уехали из Винстада, и что с тех пор он жил с вами под другим именем. Сменить личность не так уж и сложно, особенно если на это есть причина, как и скрыть свое настоящее имя из открытых реестров. Но, конечно, для начала нужно было решить, от какой личности избавляться. И вы решили утопить Руаля Стрёма во фьорде. В этом случае он обретал свободу. Кого вы возродили, я могу только догадываться.

— Знала.

Рино придвинул кресло плотнее к кровати.

— Вы знали?

Учительница кивнула.

— О том, как он жил?

Снова кивок.

— И о том, что он сделал?

Сёльви Унстад пыталась сдержать слезы, затем пробормотала что-то, но этого он не разобрал. Он наклонился ближе, и она попыталась снова. В этот раз Рино, похоже, понял ее слова и повторил:

— Оддвар издевался над ним?

Она кивнула.

— Оддвар умер в ту ночь?

Она снова забормотала.

— За несколько недель до той ночи?

То есть Боа был уже мертв, когда разразился шторм. Рино понимал, что очень многого о случившемся той ночью не знает, но все указывает на то, что у Руаля кончилось терпение. Убив брата, он инсценировал свою собственную смерть и укрылся у единственного человека, которому доверял.

— Он вернулся, потому что вам нужен был уход, и он больше не мог с вами жить?

В ответ ее бледное лицо погрустнело.

— Он думал, что никто его не узнает?

Кивок.

— И его могли узнать только как Оддвара, ведь Руаль был официально мертв.

Сёльви Унстад снова попыталась что-то сказать, Рино показалось, что он услышал слова «рак» и «Улав Рист».

— Он решил вернуться, потому что услышал, что у Улава Риста рак. что он умирает?

Кивок.

— То есть он знал, что произошло в ту ночь? Что Улав Рист убил его отца?

Снова кивок.

— Он пришел к вам больным измученным ребенком, но разница в возрасте между вами была настолько незначительной. — он положил конверт на кровать. — Руаль ничего мне не сказал, как и вы. Но я думаю, он не хочет дальше жить как Оддвар. Слишком дорого дался ему этот опыт.

Слезы снова покатились по щекам Сёльви Унстад.

— Я надеюсь, вы сможете встретиться.

Она посмотрела инспектору в глаза.

— Вы заслужили это своей любовью, — сказал он, выходя из комнаты.

Все утро отец грустно смотрел на него, так что Руаль решил, что он исполнил свою угрозу и действительно сообщил ленсману об убийстве. Опасаясь, что вечер станет его последним вечером на свободе, он отпросился посидеть на причале, хотя ветер усиливался. Отец посидел с ним какое-то время и уже собрался домой, как вдруг заметил что-то во фьорде. Он пытался рассмотреть что-то похожее на яхту, а тучи все сгущались, видимость уменьшалась.