Андерс Рослунд - Именинница

— Этой около пяти лет. Тогда Золтан поднялся на самый верх криминальной пищевой цепочки и был близок к тому, чтобы завладеть всеми нелегальными маршрутами на территории Албании. Король — ни больше ни меньше, это был его звездный час.

Питу Хоффману потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что же он такое видит перед собой. Оборвавшийся след. Похожие снимки показывал комиссар Гренс за столом на своей кухне. Мертвый человек на полу, в голове два пулевых отверстия — во лбу и левом виске.

08.14 (Остался 1 день, 13 часов и 48 минут)

Эверт Гренс сидел на заднем пассажирском сиденье, которое за последние годы стало его законным местом. Марианна Хермансон за рулем, — потому что вела гораздо лучше его. Свен Сундквист тоже на пассажирском сиденье, потому что хорошо читал карту. Комиссар полиции предпенсионного возраста похож на футболиста, перешагнувшего тридцатилетний рубеж. Сначала тебя переводят в полузащитники из форвардов. И далее с течением времени ты все дальше отходишь назад, где востребованы не столько спортивные качества, сколько твои опыт и выдержка — то, что в конечном итоге заставит противника сдаться.

Дом Душко Заравича стоял по Вальхаллавеген, ближе к площади Карлаплан. Основания для обыска были столь же шаткими, что и для задержания. При этом, как бывает в таких случаях, одна ложь поддерживала другую, делая более правдоподобной.

На лестничной площадке первого этажа ждал дежурный слесарь с ящиком для инструментов. В этот момент мобильник Гренса зазвонил, и на дисплее высветился новый номер Хоффмана. Первый рапорт с места выполнения задания.

— Говорить можешь?

— Секунду…

Гренс поднялся на этаж выше, понизил голос:

— Слушаю тебя.

— Ты расследуешь последствия того, что произошло здесь, Гренс.

— То есть?

— След семнадцатилетней давности и в самом деле ведет сюда. Тогда твой герой стал ведущим оружейным контрабандистом здесь, в Шкодере. Но пять лет тому назад он был застрелен тем же образом, что и три последние жертвы в Стокгольме.

— Это же… черт знает что…

— Именно. Не все оказалось так просто, как ты думал, Гренс. Особенно для комиссара, который стремится посадить этого человека.

— Улцинь?

— Да, тот же modus operandi.

Свен тоже поднялся на один этаж. Выждал паузу в разговоре и сообщил, что слесарь управился и можно войти в квартиру.

— Секунду, Свен, — кивнул комиссар коллеге.

— И что сейчас?

— Мы были в том доме, и я тоже. Ничего не изменилось, кроме имени короля, который сидит все в той же похожей на башню пристройке и оттуда всем заправляет. Так это у них работает испокон веку. Король умер — да здравствует король. Но мне нужна твоя помощь, Гренс.

— Я слушаю.

— Латифи… ты уверен, что я могу на него положиться?

— Абсолютно уверен.

— Эти парни не отличаются вежливостью. Я один, Гренс. Собственно, где доказательства, что Латифи нет в платежной ведомости местных контрабандистов? Что бы там ни говорил твой друг из Германии…

— Доверие, Хоффман… Это то, чего нам с тобой так не хватает.

— Я должен убедиться, что он надежен.

— Слушай меня. Латифи — серьезный парень. В любом случае держи рот на замке. Сам не знаю, почему я так в нем уверен, но я уверен.

Завершив разговор, Эверт Гренс оценил высокое качество связи. Он слышал малейшее изменение интонации в голосе Хоффмана.

Впервые комиссар обратил на это внимание в Западной Африке, куда его завело одно из расследований последних лет. Расширение мобильной сети имело одно неожиданное последствие. Когда богатые страны были полностью оснащены, операторы повернулись к беднейшим странам. Поэтому именно там в первую очередь внедрялось самое современное оборудование. Что и продемонстрировал лишний раз звонок с лестничной площадки в Швеции в одну из беднейших стран Европы. И в этом отношении Албания как место засылки агента оказалась правильным выбором.

Дверь в квартиру Душко Заравича стояла открытой. Слесарь с ящиком для инструментов удалился к месту проведения другого обыска, а Марианна и Свен дожидались шефа.

— Важный разговор?

Свен посмотрел на Гренса так, как в тот вечер, когда уговаривал его войти в кабинет. Убедившись, что никто больше не слышит, и опасаясь своей ближайшей напарницы и коллеги.

Странное, неприятное чувство.

Если Хермансон не та, за кого себя выдает, наша неосмотрительность может сильно навредить многим людям .

— Да, Свен, важный.

Оба избегали смотреть на Марианну. Так уж оно получилось на тот момент.

— Надень перчатки. Мы ищем что угодно, что могло бы дать прокурору основание подолжить содержание Заравича под стражей. Он становится все интереснее.

— «Что угодно» это что?

— Лучше всего оружие. Даже если оно бумажное.

— Бумажное?

— К примеру, папки из сейфа Вильсона. Засекреченные документы, связанные с неофициальными полицейскими агентами. Для самого агента это пострашней ручной гранаты.

Пять комнат, высокие потолки, мебель из стекла и стали, шикарная хрустальная люстра — роскошь в стиле интерьерных каталогов.

И все в безупречном порядке. Как будто уборщица только что зачехлила пылесос и протерла последнюю паркетную шашку.

Они открывали шкафы, выдвигали ящики, рылись на гардеробных полках. Заглядывали за полотна Цорна [9] Андерс Цорн (1860–1920) — шведский художник. , сворачивали персидские ковры. Простукивали стены, светили в стыки между паркетными шашками, заглядывали в сливные колодцы и вентиляционные люки.

Наконец Свен дернул Гренса за рукав:

— Идем-ка…

Теплый ветерок — вот первое, что ощутил комиссар, переступив порог кухни. Дуло из открытого окна рядом с холодильником.

— Здесь кто-то был, Эверт. И, похоже, совсем недавно.

— Недавно?

— Гляди.

Свен показал рукой в голубой латексной перчатке.

— Окна с двойными рамами. Их не нужно ни выбивать, ни вырезать, если боишься наделать слишком много шума. Достаточно аккуратно удалить мастику, убрать штифты за рамой и вытащить стекло целиком при помощи больших всасывающих пробок. Потом влезть. Убрать улики, которые могут обнаружить копы при обыске, и вылезти обратно. Поставить стекло на место и снова заклеить с внешней стороны.

Свен провел пальцем вдоль деревянной рамы.

— Синтетическая мастика, и все еще влажная. Обычно она сохнет двое суток. Примерно столько, сколько Заравич сидит в Крунуберге. Тот, кто здесь побывал, готовил помещение к нашему приходу.

Тут оба услышали, как Марианна демонтирует раковину в туалете.

— Коррумпированный полицейский, Свен.

— Он или она продолжает передавать секретную информацию преступникам.

— Не говори так, Свен. И не думай об этом.

— В этом нет никакой необходимости.