Андерс Рослунд - Именинница

Наконец все прояснилось. Искаженный голос говорил не только о нем, пусть даже не называя его имени. Он говорил для него.

Сейчас было бы разумней сосредоточиться на сейфе, который почти наполнился водой, но Пит продолжал слушать диалог. Он должен был понять, что происходит.

— Заравич, ты еще здесь?

— Я здесь.

— Возьми первый лист, красная цифра «один» в правом углу. Пятая строка сверху, там есть одно имя. Видишь? Паула. Это кодовое имя одного очень пронырливого полицейского агента. В следующей строчке инициалы «Э.В.» Это значит «Эрик Вильсон», тогда ведущий следователь отдела уголовных преступлений, ныне его шеф. То, что ты держишь в руках, рапорт о его неофициальной и незаконной работе с полицейскими агентами-осведоми- телями.

— Вот как?

— А теперь немного ниже. Строки от восемнадцатой до двадцать третьей, я подчеркнул. Там ты должен увидеть еще одно имя, свое собственное. Потому что именно на основании неофициальных показаний агента Паулы Душко Заравич был приговорен к длительному тюремному заключению за вымогательство и нанесение тяжких телесных повреждений. Они не отпустили тебя даже на похороны сына, помнишь, Душко? И ты долго пытался выяснить, кто же все-таки тебя выдал. Теперь у тебя есть такая возможность. Посмотри следующую бумагу. Там копия листка, который копы хранили в сейфе в конверте с сургучной печатью. На нем написано настоящее имя Паулы. Видишь?

— Нет.

— Ах да… Конечно же, ты его не видишь, потому что я сам перечеркнул и закрасил его.

— Какого черта?

— Но ты его получишь, обещаю. Через несколько часов, когда выйдешь на свободу, я дам его тебе вместе с адресом, по которому прячется его семья. Если только трусливый говнюк не одумается и не займется тем, чем должен. У него ведь тоже дети.

На этом разговор оборвался, а Пит Хоффман уяснил для себя главное: что Душко Заравич действительно получит последний документ.

Но прочее оставалось за гранью его разумения.

Каким образом мобильник и секретные бумаги могли попасть в тюремную камеру? Откуда обладатель искаженного голоса узнал, что Пит в Албании?

И еще, — то, что удивило Хоффмана больше всего остального, — каким образом номер его телефона, который был только у четверых самых надежных и близких ему людей, мог попасть не в те руки?

17. 59 (Осталось 4 часа 3 минуты)

Еще пара литров, и сейф наполнится.

Пит вставил пентиловую трубку, приладил патрон.

Легкий щелчок — вот и весь взрыв. Содержимое осталось целым.

И все-таки Пит переборщил со взрывчаткой, потому что дверца сейфа отлетела и ударилась о стену с металлическим грохотом.

Пит замер на месте, насторожился. Его интересовала реакция охранников, которые могли сбежаться на звук.

Но ни голосов, ни топота ног Пит не слышал.

После десяти минут напряженного ожидания он наконец решился обследовать содержимое шкафа.

Купюры на верхних полках пропитались водой, но их можно было высушить. В любом случае Хоффмана они не интересовали. Он опустился на колени в воду, заглянул на нижнюю полку и сразу нашел, что нужно. Под шкатулкой для украшений и какими-то золотыми болванками лежала маленькая записная книжка в черном переплете. Ее внутренность тоже могла пострадать, если не от воды, то от ударной волны или резкого скачка давления. Даже под обложкой записи могли расплыться, если только были сделаны не той ручкой.

18.12 (Осталось 3 часа 50 минут)

Пит быстро пролистал записную книжку и вскрикнул от радости.

Они были здесь — выписанные в столбик, один под другим.

Хамид Кана использовал не тушь и не чернильное перо, а обыкновенную шариковую ручку, благодаря чему записи не пострадали от воды.

Начиная с первой строчки RSA-коды были перечеркнуты, и только в самом низу, напротив вчерашней даты, шел актуальный на сегодняшний день двадцатизначный ряд букв, цифр и прочих знаков.

Это был код, при помощи которого Пит мог дешифровать содержимое ноутбука и выяснить наконец, кто с его помощью хотел внедриться на шведский рынок нелегального оружия. Если немедленно оповестить Гренса, у того останется достаточно времени для принятия соответствующих мер.

Пит Хоффман не смеялся от счастья, для этого он был слишком измучен. Тело обмякло, когда, оставив наконец сейф в покое, он закрыл вход в потайную комнату. Потом упаковал ноутбук и мобильник Каны в рюкзак и собирался уже лезть в пропиленную в потолке дыру, когда его собственный мобильник завибри- ровал.

На дисплее Пит увидел все тот же неопознанный номер. Но на этот раз в сообщении была не ссылка на диалог, а фотография. Хоффман не сразу понял, что на ней было, поэтому увеличил изображение, о чем немедленно пожалел.

Потому что на снимке было то, чего он не желал бы ни понимать, ни видеть.

Там был Энди.

Мертвый Энди.

Он сидел на своем рабочем месте, уронив вперед голову, в которой можно было четко различить два отверстия — одно во лбу, другое в левом виске.

На заднем плане была знакомая «однушка» с мигающими мониторами.

Увеличив изображение еще немного, Хоффман увидел то, на что он тем более предпочел бы закрыть глаза. На одном из мониторов, который был выбран в качестве центра композиции, как и тело Энди, из окна квартиры на первом этаже выглядывали два знакомых лица.

Зофии и Хюго.

18.23 (Осталось 3 часа 39 минут)

Время шло, а Пит Хоффман все стоял на залитом водой полу комнаты в «башне» и глядел в телефон. Он знал, что они позвонят.

— Добрый вечер, Хоффман. Ты посчитал себя вправе нарушить наше соглашение, и вот расплата.

Снова этот искаженный голос.

— Мы тут переслали тебе кое-что. Сначала ссылку на телефонный разговор, потом фото. Так было нужно, чтобы прояснить наши с тобой отношения.

Пита затрясло.

Ситуация складывалась слишком абсурдная, далеко за пределами его понимания. Мертвый Энди смотрел на него умоляющими, потухшими глазами. Зофия и Хюго выглядывали из окна, не подозревая о том, что больше ничем не защищены.

До сих пор Пит не знал, что ужас может стать причиной почти физической боли.

— Итак, нам известно, где прячется твоя семья, — снова заговорил голос в трубке. — Тем не менее ты уехал в Албанию и теперь не сможешь выполнить данное тебе поручение в отведенный срок.

Они были в курсе его местонахождения, хотя про Албанию не знал никто, кроме него и комиссара.

У них был его новый, секретный номер.

Хоффман видел всему этому одно-единственное возможное объяснение. «Утечка» не просто в Крунубергском отделении полиции, она в отделе уголовных расследований.

Комиссар был прав все это время. Коррумпированный полицейский действует совсем рядом, в непосредственном окружении Гренса.

— Мы не любим расправляться с семьями, — продолжал голос. — «Торпеды» — другое дело, не говоря о каком-нибудь Пите Хоффмане, который сам выбрал свою судьбу. Но женщина? Трое маленьких детей? Они-то ничего не выбирали. Поэтому я хочу предложить тебе новую сделку. Что, если мы ненадолго отложим их смерть? Дело в том, что ты мог бы быть полезен нам там, в Албании. У тебя в запасе три с половиной часа, и, если ты успеешь, мы повременим расстреливать твою семью.