Люси Фоли - Список гостей

— Спасибо, ребят, — говорю я, проклиная дрожь в голосе. — Думаю, мне надо возвращаться к «Капризу»

— Да, — протягивает Дункан. — Надо отмыть всю эту грязь до вечера.

И я не понимаю, то ли это мои нервы, то ли он и впрямь на что-то намекает.

Я снова иду к особняку. Шагаю так быстро, как только могу в носках, стараясь выбирать только самые безопасные переходы. Мне вдруг очень захотелось вернуться в «Каприз», и да, — вернуться к Чарли. Уйти от трясины как можно дальше. И, если честно, от моих спасителей тоже.

Я сажусь за стол, собираясь освежить в памяти планы на сегодня. Мне нравится этот стол. Его ящички полны воспоминаний. Фотографии, открытки, письма — бумага с годами пожелтела, как и испещрявшие ее детские каракули.

Я нахожу по радио прогноз погоды. Здесь ловит несколько станций с Голуэя.

— Сегодня вечером ожидается сильный ветер, — сообщает диктор. — Сложно сказать с уверенностью, где будет эпицентр шторма, но затронута будет точно бо́льшая часть Коннемары и Западного Голуэя, особенно острова и прибрежные районы.

— Это не очень хорошо, — говорит Фредди, остановившись у меня за спиной.

Мы слушаем, как мужчина по радио объявляет, что ветер усилится после пяти вечера.

— К этому времени все будут в шатре, — успокаиваю себя я. — И он должен выстоять даже при сильном ветре. Так что переживать не о чем.

— А как же электричество? — спрашивает Фредди.

— Оно же выдержит, так? Если только не грянет настоящий шторм. А про него ничего не сказали.

Сегодня мы встали на рассвете. Фредди даже съездил с Мэтти на материк, чтобы купить кое-какие продукты, пока я проверяла, все ли здесь в порядке. Скоро приедет флорист, чтобы расставить в часовне и шатре букеты местных полевых цветов: веронику, дикие пятнистые орхидеи и голубоглазку.

Фредди возвращается на кухню, чтобы добавить последние штрихи к блюдам, приготовленным заранее: канапе и холодные рыбные закуски из коптильни Коннемары. Мой муж обожает еду. Он может говорить о блюде, которое придумал, так, как великий музыкант мог бы расхваливать свои творения. Это из детства; он утверждает, что тогда у него не было никакого разнообразия в рационе.

Я иду к шатру. Он раскинулся на холме по соседству с часовней и кладбищем, примерно в пятидесяти метрах к востоку от «Каприза» на участке незаболоченной земли, по обеим сторонам которой находится топь. До меня доносятся звуки отчаянной возни, а потом выскакивают и виновники переполоха: зайцы, испуганно высунувшиеся из своих нор вырытых ими в вересковых полях, где они устраиваются на ночлег. Какое-то время они бегут передо мной, маша белыми хвостиками и мощными лапами, потом сворачивают к высокой траве по обе стороны и исчезают из виду. В гэльском фольклоре зайцы — многоликие; иногда, когда я вижу их, то задумываюсь обо всех ушедших душах Иниш Ан Амплоры, материализующихся здесь снова, чтобы сновать среди вереска.

В шатре я приступаю к своим обязанностям: заполняю обогреватели и делаю финальные штрихи в сервировке стола — акварельные меню ручной работы, льняные салфетки в массивных серебряных кольцах, на каждой из которых выгравировано имя гостя, который унесет их домой. Гости почувствуют разительный контраст изысканности этих красиво украшенных столов с дикой природой на открытом воздухе. А потом мы зажжем ароматические свечи от «Клун Кин Ателье», эксклюзивного парфюмерного магазина Голуэя, доставленные из бутика за немалые деньги.

Шатер весь вибрирует от ветра, пока я делаю свою работу. Просто удивительно, через несколько часов это гулкое пустое пространство заполнится людьми. Свет здесь тусклый и желтый по сравнению с ярким холодным светом снаружи, но сегодня вечером все это сооружение будет светиться, как один из тех бумажных фонариков, которые запускают в ночное небо. Люди на материке смогут увидеть, что на Иниш Ан Амплоре происходит что-то захватывающее — на острове, который все считают мертвым, призрачным местом, будто он существует только на страницах учебников. Если я правильно сделаю свою работу, эта свадьба будет гарантировать то, что о Бакланьем острове снова заговорят в настоящем времени.

— Тук-тук!

Я поворачиваюсь. Это жених. Он вытянул руку и притворился, будто стучит по краю шатра, будто там правда есть дверь.

— Я ищу двух своих друзей, — поясняет он. — Нам уже надо одеваться в утренние костюмы. Вы никого из них не видели?

— А, — говорю я. — Доброе утро. Нет, кажется, не видела. Вы хорошо спали?

Я до сих пор не могу поверить, что это правда он, во плоти: Уилл Слейтер. Мы с Фредди смотрели «Дожить до утра» с самого начала. Хотя я не стала говорить об этом ни жениху, ни невесте на тот случай, если они подумают, что мы какие-то чокнутые фанаты, которые опозорят и их, и себя.

— Хорошо! — отвечает он. — Очень хорошо.

Он очень хорош в реальной жизни, даже лучше, чем на экране. Я наклоняюсь, чтобы поправить вилку, на тот случай, если показалось, что я смотрю на него слишком долго. Сразу видно, что он всегда был так красив. Некоторые люди неуклюжи и нелепы в детстве, но вырастают в привлекательных взрослых. Но этот человек обращается со своей красотой с такой легкостью и изяществом. Я подозреваю, что он использует ее и с большим размахом, явно очень хорошо осознавая ее силу. Каждое его движение отточено как у хищника на охоте.

— Я рада, что вы хорошо спали, — говорю я.

— Но, — продолжает он, — у нас была небольшая проблема перед сном.

— Что?

— Водоросли под одеялом. Мои друзья решили пошутить.

— О, боже мой, — сокрушаюсь я. — Мне так жаль. Вы должны были позвать меня или Фредди. Мы бы сразу все исправили, перестелили постель.

— Вам не за что извиняться, — успокаивает он, одаривая очередной обаятельной улыбкой. — Мальчишки всегда остаются мальчишками. — Он пожимает плечами. — Даже если Джонно — мальчишка-переросток.

Уилл подходит ко мне настолько близко, что я чувствую запах его парфюма. Я делаю маленький шаг назад.

— Здесь все так чудесно, Ифа. Очень впечатляет. Вы отличный профессионал.

— Спасибо. — Тон моего голоса не располагает к дружелюбной беседе. Хотя мне кажется, Уилл Слейтер не привык к людям, которые не хотят с ним разговаривать. Я осознаю, когда он так и не уходит, что, возможно, для него моя холодность — это вызов.

— Так какая у вас история, Ифа? — спрашивает он, склоняя голову на бок. — Разве вам не бывает одиноко тут, вдвоем с Фредди?

Ему правда интересно или он просто играет? Зачем ему что-то знать обо мне? Я пожимаю плечами.

— Нет, не особо. Я всегда была одиночкой. Зимой, если честно, мы тут просто выживаем. Но выбрали мы это место ради лета.

— Но как вы вообще здесь очутились? — он кажется искренне заинтересованным. Уилл — один из тех людей, которые могут вас убедить, что ловят каждое ваше слово. Наверное, в этом и кроется часть его очарования.