Джеймс Кэрол - Дом 17 по улице Черч-роу

— Что случилось? И не говори, что ничего. Я слишком хорошо тебя знаю.

Никки вздохнула.

— Ее рыбки умерли.

— Ох, бедная малышка. Она, наверное, ужасно расстроена.

— Так и есть. Я планирую сходить с ней куда-нибудь попозже. Надеюсь, это отвлечет ее от случившегося.

— Где она сейчас?

— Внизу, в кинокомнате.

— Я должна пойти увидеть ее.

— Не думаю, что это хорошая идея. Она сказала, что хочет побыть одна.

— Ну, тогда увижусь с ней потом.

Они направились к кухне, на какое-то время каждая из них погрузилась в свои мысли. Это была естественная тишина, без всякой неловкости. Нарушила ее Элис.

— Как вы будете пить кофе, София? — спросила она, когда они вошли в кухню.

— Ничего, я могу сама сделать.

— Я уже сделала чашечку для Никки. Мне будет совсем не сложно сделать и для вас. Добавить в него молока и сахара?

София поколебалась, потом сказала:

— С молоком, два кусочка сахара.

Никки внимательно за ней наблюдала, пытаясь уловить ход ее мыслей. Его сложно было проследить. София не улыбалась. С другой стороны, она и не хмурилась. Дверца холодильника открылась, когда София подошла к ней; и вот теперь она нахмурилась. Она ничего не сказала, просто демонстративно убрала свои покупки. Со временем она привыкнет к дому. Ей придется это сделать. Они ведь не могли просто взять и вернуться в дом на Бедфорд-стрит. Никки подошла к кофе-машине и забрала их чашки. Она сделала глоток из своей. Кофе был идеален. Оптимальное количество сахара, оптимальная температура, оптимальное количество зерен. Она прошла к столу-острову, поставили чашки и села. София закончила убирать продукты и присоединилась к ней. Она сняла пальто, аккуратно сложила его на одном из свободных стульев, потом села на соседний с Никки стул и придвинула к себе чашку.

— Это прекрасный дом, — сказала она.

— Верно, — согласилась Никки.

— Но он не похож на наш старый.

— И снова верно.

София разглядывала кухню, ее острый взгляд выхватывал мельчайшие детали. Она говорила не о разнице в интерьерах, она говорила о том, что Грейс здесь не было. София верила в призраков и духов. Она утверждала, что родилась «в сорочке». Некоторые верили, что это дает человеку паранормальные способности, но Никки была не из их числа. София была восприимчива и умела «читать» людей, но у нее не было шестого чувства. Такой вещи, как шестое чувство, вообще не было.

— Это к лучшему, — проговорила София. — В ловушке прошлого можно застрять слишком надолго. В конце концов, надо отпустить.

Только теперь она говорила не о Грейс и их старом доме, она говорила о своем муже. Они с Никки так сблизились после несчастного случая как раз поэтому: София все понимала, потому что тоже через это прошла. Она знала, каково это — потерять часть своей души.

София взяла чашку и сделала глоток. Она смотрела на экран на стене. Элис вывела изображение с камеры в кинокомнате, чтобы Никки могла приглядывать за Беллой. В настоящий момент девочка сидела в одном из мягких кресел с большой порцией попкорна в руках и смотрела уже, наверное, в миллионный раз «Суперсемейку», пребывая в блаженном неведении о том, что за ней наблюдают. Еще одно очко в пользу Катрионы Фишер, — с системой видеонаблюдения она точно угадала. Все камеры были скрыты. Их можно было найти, но только если искать очень дотошно. Возможность приглядывать за Беллой без ее ведома была просто ниспослана свыше. Никки понимала, что временами она проявляла излишнюю заботу, и также понимала, что это не шло на пользу им обеим, поэтому неплохо было бы предоставить Белле немного самостоятельности, пусть даже иллюзорной.

— Белла нормально приживается? — спросила София.

— И да, и нет. Ей нравится ее новая комната, и Итан вчера вечером взял ее с собой поплавать, это ей тоже пришлось по душе. Также, как ты могла заметить, домашний кинотеатр стал настоящим хитом. Но есть и оборотная сторона: Белла стала хуже спать. Впрочем, я уверена, ее сон придет в норму, когда она ко всему тут привыкнет. То, что она обнаружила своих рыбок мертвыми, расстроило ее, что тоже плохо.

— Какая жалость. Она так радовалась, что они у нее будут. Ты знаешь, почему они умерли?

Никки кивнула.

— Я подозреваю, что она их перекармливала. Нам пришлось провести с ней разговор на эту тему в выходные.

— Надеюсь, ей не очень трудно будет с этим справиться.

— Думаю, не очень. У нее толком не было времени, чтобы привязаться к ним.

— Ты уже думала о том, чтобы позвонить доктору Сантос? — спросила София.

Никки потребовалось некоторое время, чтобы сообразить, о ком идет речь. Доктор Сантос была детским психиатром, о котором ей рассказывала София.

— Спасибо, что напомнила. Я так была занята переездом, что совсем об этом забыла. Я позвоню ей позже.

София грустно улыбнулась.

— Знаешь, по временам я смотрю, как Белла рисует или сидит у телевизора, и совершенно забываю, что она не говорит. Она выглядит, как любая другая маленькая девочка.

У Никки такой проблемы не было. Всякий раз при взгляде на Беллу ей вспоминалось, как, бывало, ее слова в один миг делали мир ярче. Трудно поверить, что было время, когда Белла и Грейс буквально сводили их с ума своей непрерывной болтовней. Сейчас Никки все готова была отдать, чтобы они обе были здесь, болтали бы без умолку, пусть даже она не могла бы понять ни слова.

София потянулась и взяла Никки за руку.

— Все будет так, как должно быть, ми кариньо . Такова воля Божья.

Забрать Грейс еще прежде, чем она успела начать по-настоящему жить, такова воля Божья? И забрать твоего мужа? Никки не высказала этих мыслей вслух. У Софии была ее вера. В вере она черпала силы, вера помогла ей пройти через темные времена, и набрасываться на эти идеи было бы неправильно. Никки никогда не была верующей. Она венчалась в церкви лишь потому, что люди так делали. Похороны Грейс проходили в часовне по той же причине. У нее немного воспоминаний осталось о том дне, — лекарства позаботились об этом, — однако она помнила, как уходила с мыслью, что у нее нет времени на Бога, который может допустить смерть ребенка.

София взяла чашку и в три глотка допила кофе.

— Я бы с удовольствием сидела тут и болтала весь день, но кое у кого есть еще дела.

Прежде чем Никки успела что-то сказать, Элис спросила:

— Вам понравился ваш кофе, София?

— Это неправильно, что она вот так разговаривает, — прошептала София на ухо Никки, — это так грубо. Я бы ни за что не хотела такого в своем доме.

— Если вы дадите мне какой-нибудь отзыв, я смогу внести изменения, когда буду готовить вам кофе в следующий раз.

София сделала кислое лицо, потом сказала:

— Может быть, меньше молока. И немного больше сахара. И не такой горячий. И зерна были пережаренные.