Микаель Ниеми - Дамба [litres]

София съехала с асфальта на обочину, а потом и на траву, но продолжала упрямо толкать ногой свой детский велосипед.

Джип медленно ехал рядом. Преследователь явно что-то планировал.

– Никакая ты не полиция. Ширяльщица из Будена, вот ты кто.

Прибавил газу и обогнал на пару десятков метров. Затормозил, вышел из машины и заступил дорогу. Высокий, здоровенный дядька лет шестидесяти с седеющей шкиперской бородкой.

София остановилась.

– Я добираюсь до Расмюран.

– Надумала еще один дом взломать?

– Я там живу.

– А почему я тебя не знаю?

– Я чуть не каждый день… какое там каждый! Дважды в день проезжаю мимо. Темно-зеленая “тойота”. Наверняка видел.

Он задумался и посмотрел на нее изучающе. Видно, прикидывал, нет ли у нее с собой ножа.

– Дальше не поедешь.

– Не тебе решать.

– Почему же не мне? Именно мне.

Он намного сильнее, к тому же у нее повреждено колено.

– Вода поднимается, – сделала она робкую попытку.

– И что?

– Наводнение!

– Знаю. Скажи спасибо, что я о тебе позаботился.

– У меня там дочь! Одна в доме. Лучше бы подбросил меня до Расмюран.

Могла бы сказать “пожалуйста”, или “очень прошу”, или что-то в этом роде.

Но не сказала.

– Забудь, – произнес он тихо, будто обращался сам к себе.

Она в панике огляделась. В канаве полно всякой дряни: бутылка, смятые пивные банки, булыжник. Булыжник! Не очень большой, но внушительный.

Она схватила камень и подняла над головой.

– Если кинешь, тебе конец, – угрожающе произнес бородач.

– Не в тебя! В твой поганый джип! – отчаянно завизжала София.

Он замер.

– Еще шаг – и кину. Будь спокоен, постараюсь.

Он открыл рот и закрыл. Повернулся к машине, словно желая ее защитить.

– Повредишь машину – убью.

– Назад, – сжав зубы, прошипела София.

Шкипер замер. София сделала замах. Может, успеет сообразить: она не шутит. Он отступил на шаг, но это был лишь прием. В следующую же секунду с поразительной для его возраста скоростью рванулся вперед, раскинув руки и прикрыв спиной машину, как хоккейный вратарь.

И она швырнула камень – навесом, как кидают шары в игре. Булыжник перелетел через нападавшего, странно закрутился в воздухе и звучно ударился о капот. Из горла шкипера вырвалось яростное, почти звериное рычание. Он бросился на нее со сжатыми кулаками. Зрачки как у акулы, успела заметить София. Ничего человеческого. Она подняла перед собой велосипед, но он одним рывком отшвырнул несчастный Racing Hero в сторону.

София как завороженная смотрела на его руки – они росли на глазах, белые, с на удивление тщательно ухоженными ногтями. Попытался схватить ее за плащ и повалить, но она исхитрилась увернуться. Он ударил ее раскрытой ладонью по лицу. Удар получился не сильный, вскользь, но что-то оцарапало кожу. Что у него в руке? Нож? Нет, вероятно, это обручальное кольцо.

Мужик потерял равновесие, споткнулся и упал.

Сейчас поднимется, и ей конец.

Взгляд заметался по сторонам. Бутылка в канаве. Схватила, одним ударом отбила горлышко и выставила перед собой. Наверняка испугается опасно поблескивающих, острых как бритва стеклянных зубцов.

Похоже, не испугался. Или, ослепленный яростью, не увидел. Бросился на нее, размахивая кулаками. Короткий чавкающий звук… в первый момент он, кажется, ничего не заметил, но внезапно остановился – из резаной раны на руке хлынула кровь.

– Ах ты сука… сука…

София кинулась к машине. Надежда оказалась напрасной: ключей в замке не было. Но ей повезло: оттесняя ее с дороги, он вывернул колеса к канаве. София отпустила ручной тормоз, поставила джип на нейтраль и выскочила. Машина поползла к канаве. Преследователь пытался остановить кровь и не сразу понял, что происходит. Рванулся к машине, успел впрыгнуть в кабину, но было уже поздно: передние колеса съехали с дороги, и джип остановился. Жаль, что не перевернулся, подумала София, дохромала до велосипеда, вскочила в седло и покатила, неуклюже отталкиваясь. И не оглядывалась, только прислушивалась к натужным взрёвам мощного двигателя и безнадежному вою буксующих в мокрой глине колес.

Не догонит.

Висок саднит после удара. К тому же, скорее всего, рассечена бровь, и левый глаз почти не открывается, да еще и сильно тошнит. Но она приближается к дому, а это самое важное. Теперь ее никто не остановит. Она едет к Расмюран, в дом у реки.

Осталось совсем немного.

Видимо, вертолет обо что-то ударился при посадке, его сильно кренило, но Винсенту Лаурину было наплевать.

Эйнар. Эйнар. Эйнар .

Эйнар и Хенни в холодных объятиях реки. Он остался один.

Сделал широкий разворот над водой. В мутном потоке плыли останки домов, искореженные крыши, мебель – целый мир, все, из чего люди строили жизнь. Мяукающий котенок, насмерть перепуганная мать, двое детишек в ярких комбинезончиках, Эйнар, Хенни… Ничего и никого не осталось, все поглотила серо-бурая жижа. Перегной жизни, ее окончательный цвет.

Собственно, и ему полагалось быть там. Он не мог объяснить, что заставило его поднять машину в воздух. Какой смысл? И что теперь на очереди? Лететь к массиву Порте и завершить, как задумал? Уже была такая возможность. Несколько минут назад…

Но каждый пилот отчасти робот. Плот-Никлас [26] Плот-Никлас – “Железный Никлас”, герой мультфильма, робот, собранный из консервных банок. . Выполняет запрограммированные и отшлифованные до рефлексов механические движения независимо от сознания и обстановки. Если бы сейчас, в эту минуту, погасла Вселенная, он продолжал бы жать на педали и рычаги и следить за показаниями приборов. Оказывается, можно жить и так – как робот. Надежный автопилот, аккуратно облетающий зазубренные горные пики, торчащие из внезапно возникшего хаоса взбунтовавшейся воды.

Отпустить рычаг. Откинуться в кресле, закрыть глаза и отпустить рычаг. Десять секунд. Пусть двадцать. Самое большее – тридцать, и все кончено.

Он так и сделал, отпустил рычаг, но рука помимо воли тут же потянула его на себя. Тело сопротивлялось. У тела были свои желания. Какие? Поскорее попасть домой, к примеру. Встать под горячий душ. Домой? Это куда – домой? В сад с выкопанными пионами?

Не надо было этого делать. Дались ему эти пионы… Теперь валяются в овражке в лесу, а могли бы напоминать о Хенни.

На глаза навернулись слезы. Внезапно возникло желание напиться вмертвую, больше ни о чем не думать, превратиться в тесто, в безмозглую амебу. Как Эйнар. Он никак не мог понять… да этот тип конченый алкаш! И Хенни оставила его ради этого пьяного, жирного болвана? А может, это любовь? Похоже… даже наверняка. Настоящая любовь. И если так, то что это значит? А вот что: ему, Винсенту Лаурину, любовь недоступна. Жизнь чересчур коротка, чтобы такому научиться.