Себастьян Фитцек - Осколок

«Ты такое тоже переживал, папа?»

Марк сделал глубокий вдох и выдох и схватился, как изможденный марафонец, за проволочный забор, ограждающий стройку. Редко он чувствовал такое сходство с отцом, как сейчас. Возможно, врачи ошиблись, когда утверждали, что расстройство отца не передается по наследству. Что, если он не тот человек, за кого себя принимает? Может, он, Марк Лукас, никогда не был женат, не готовился стать отцом и никогда не посещал эту клинику Бляйбтроя? А голос, который он только что услышал за спиной, существовал только в его голове.

— Простите?

Женщина говорила неуверенно, как попрошайка, которой слишком часто отказывали, чтобы она всерьез надеялась на подаяние. Он повернул голову и сразу понял, что с тучной персоной что-то не так. Женщина облизнула верхнюю губу и принялась нервно теребить свои расцарапанные пальцы.

— Что? — нелюбезно спросил Марк. В своем теперешнем положении он никак не мог помочь бездомной.

Она отошла на шаг и тоже взялась за проволочный забор. В сумерках было сложно понять степень ее запущенности. Черные волосы до плеч могли быть жирными или просто влажными. То же самое касалось и белого пуховика, в котором она из-за своей полноты напоминала персонажа из рекламы автошин.

— Можно задать вам один вопрос? — тихо спросила она, словно боялась ответа. Женщина шагнула в конус света от одной из строительных ламп, которые висели на заборе через каждые два метра и предупреждали о строительном котловане. Теперь раздутое лицо и израненные руки не оставляли сомнений в ее душевном состоянии. Женщина с двойным подбородком и в дешевых очках находилась под сильными препаратами — или, наоборот, страдала от их отмены.

— Лучше не надо. — Марк демонстративно посмотрел наверх, как будто его интересовал подъемный кран. В пустой кабине водителя еще горел свет. Не кружись у него и без того голова, ему бы стало плохо от одного этого вида.

— Вы тоже в программе? — произнес робкий голос рядом.

— Что?

Лишь когда она повторила свой вопрос, Марк развернулся к ней. Женщина сняла очки, чтобы неловко, голыми руками, протереть запотевшие стекла.

— Программа! — повторила она и впервые посмотрела на него в упор. Ее маленькие темные глаза придавали лицу нечто кукольное. Наверное, она была моложе его, хотя и выглядела старше. Марк слишком хорошо знал, какой отпечаток может наложить на человека жизнь на улице. Он подозрительно огляделся. На тротуаре никого не было. Магазины и офисы закрылись несколько часов назад.

— О чем вы говорите?

— Опыт. Эксперимент.

Возможно, после аварии его система раннего оповещения была повреждена и многократно выходила из строя в последние часы, но оставшихся резервов все-таки хватило, чтобы привести его сейчас в полную боевую готовность. Было и без того странно, что с ним — стоящим под ночным дождем и пялящимся в пустой котлован — заговорила бездомная. Но то, что она хотела с ним обсудить, делало ситуацию практически нереальной.

— Кто вы? — спросил Марк.

— Эмма. — Она протянула ему руку, как ребенок, которому родители велели представиться гостям. — Меня зовут Эмма Людвиг, и…

Ее добродушный взгляд напомнил ему о матери, которая одаривала его ласковым и немного печальным взглядом даже после длинного дня, когда, уставшая, стояла на кухне.

Марк собирался пожать Эмме руку, но, услышав ее следующие слова, рефлекторно отпрянул.

— …и я жду вас уже несколько дней.

Машина у нее за спиной промчалась по луже.

— Меня?

Он сглотнул. Большая капля упала ему на макушку, и он вытер ее, прежде чем она успела скатиться за ворот. Марк не помнил, когда в последний раз брился, и ощущение колючей щетины под пальцами расстроило его еще больше. Сандра любила, когда его «прическа» подходила к трехдневной щетине.

— Наверное, вы меня с кем-то перепутали, — наконец сказал он и оторвался от проволочного забора. За короткое время, пока он здесь стоял, его джинсы почти насквозь промокли.

— Нет, подождите. Почему вы пришли сюда? К этому котловану?

Он отступил на шаг. С каждым словом этой странной женщины в нем усиливалось чувство невидимой угрозы.

— Какое ваше дело?

— Думаю, я могу вам помочь.

Марк махнул рукой.

— Почему вы решили, что мне нужна помощь?

От ее ответа у Марка перехватило дыхание.

— Потому что я тоже пациентка.

Тоже? Почему тоже?

— Я была в программе Бляйбтроя, как и вы.

«Нет. Я еще даже формуляр заявки не подписал».

— Но потом вышла из программы. И с тех пор прихожу сюда в каждую свободную минуту. — Она указала на стройку и снова надела очки. — К этой дыре. И высматриваю людей, которые не могут осознать, куда делся дом номер 211.

Марк развернулся, единственное, чего он хотел, — это поскорее убраться отсюда, даже если он не знал, куда ему бежать посреди ночи без машины, без медикаментов и без денег.

— Людей, как вы.

Он хотел к Константину или к своему школьному другу Томасу, возможно, даже к Розвите, с которой еще никогда не встречался в частном порядке, но которой по крайней мере доверял. Однако в итоге он никуда не ушел, а остался на месте. Не потому, что женщина, назвавшаяся Эммой Людвиг, предложила ему помощь. Не потому, что она хотела показать ему документы, которые якобы его заинтересуют.

— Доктор Лукас, пожалуйста, пойдемте со мной. Слишком опасно, если нас увидят здесь вместе.

А потому, что эта женщина, если она действительно существовала, знала его фамилию; как и он, утверждала, что раньше на этом месте находилась клиника. Таким образом, существовал крошечный шанс, что Марк еще не лишился рассудка — или, по крайней мере, был не единственным.

Это было парадоксально. Перед ним стояла незнакомая женщина, которая рассуждала, как параноидальная сторонница теории заговора: ей мерещилось, что за ней следят, поэтому им необходимо было срочно исчезнуть. И тем не менее Марк разговаривал с этой женщиной, потому что она была первой за последнее время, кто узнал его.

— Вы знаете, кто я?

— Да, пойдемте.

Эмма натянула белоснежный капюшон на мокрые волосы и побежала. Лишь теперь он заметил ее высокие сапоги, которые выглядели на удивление ухоженными. К тому же она оказалась в лучшей физической форме, чем можно было ожидать от человека с таким лишним весом. Марк старался не отставать и очень быстро вспотел.

— Мы знакомы? — спросил он. С опущенной головой Эмма походила на боксера, идущего на ринг. — То есть мы уже встречались? — Марк, запыхавшись, повторил свой вопрос. Он ощущал последствия перерыва в приеме лекарств и чувствовал себя еще более уставшим и изможденным, чем обычно в это время суток. По крайней мере, тошнота отступила — вероятно, благодаря драже «Вомекс А», которые он принял во время последней поездки на такси.