Анна Иванова - Вера. Надежда. Смерть [СИ]

Не раздумывая, он прямо в носках выбежал из квартиры и забарабанил в противоположную дверь. Та приоткрылась, наружу высунулась нечесаная голова с размазанным по опухшей от сна физиономии макияжем.

— Тоша, ты чего?

— Бяша у тебя?

— Какая… А, собачка твоя! — почесала кудлатый затылок острыми ноготками Настя. — Я ее не выгуливала. Мы ж договаривались, что я завтра зайду, если ты не вернешься.

— Ну да, — тяжело выдохнул он.

— А что, ты ее найти не можешь?

— Пропала куда-то, — пошел он обратно.

— Может, она на улицу удрала? — прошла следом за ним в квартиру Настя.

— Да не выпустил бы я ее…

— Между ног проскочить не могла, пока ты дверь закрывал?

Антон замер посреди прихожей. Его мозг прокручивал каждую секунду перед отъездом. Вот он насыпает корм в миску, Бяша трется о штанину. Вот переодевается в «рабочий костюм»… Кстати, он все еще в нем, а на ткани могли остаться брызги крови. Наверняка остались. Ее всегда много, каждое пятнышко в речке не смоешь. Дернул же его черт постучаться к соседке. Антон подозревал, что Настя прищуривается не только для сексуального эффекта, но и из-за близорукости, но вдруг он ошибался? Что, если она разглядела следы крови?

Он осмотрелся. Соседки нигде не было. В висках застучало. Она пошла звонить в полицию. Сейчас за ним приедут. Он сядет, а его крохотная собачка будет бегать по улицам голодная, искать хозяина. Ее шелковая шерстка поблекнет, кожа обтянет худенькие бока так, что проступят косточки. Прохожие будут отпихивать его Бяшу, словно прилипший к ногам мусор. Но самое страшное случится позже, с приходом морозов…

— Нашла! — донесся до него голос Насти.

Перед глазами Антона появился образ замершей в снегу Бяши. Настя нашла ее окоченевшее тельце. В этот момент к картинке присоединилось повизгивание, потом тявканье.

— Бяша!

Он побежал в спальню. Посреди комнаты, на коленях, в одной сорочке, наполовину прикрывавшей мясистый зад, стояла Настя. Вокруг нее, дергая хвостиком, вертелась собака. Увидев хозяина, она тут же забыла про соседку и бросилась к нему.

— Бяша, — всхлипывая, подхватил ее на руки Антон. — Где ты была, маленькая моя?

Он уткнулся в мягкую шерстку и почувствовал, как она намокает от его слез.

— Ты зачем от меня спряталась? Я думал, ты пропала…

Бяша радостно извивалась и повизгивала в его объятьях. Он продолжал причитать, когда откуда-то из другого измерения донеслось:

— Какая милота! Тоша, с тебя получится отличный папа.

«Вот только ты, — подняв глаза на полуголую Настю, с трудом поднимавшуюся с ковра, — будешь отвратительной матерью. И женой». Скользнув взглядом по голым ляжкам, он представил, как зубы впиваются в сочную плоть, а во рту разливается солоноватый привкус крови. Затем он вспомнил о кровавых следах, которые соседка могла заметить на его одежде. Машинально перевел взгляд на джинсы. Возле ширинки, прямо под подергивающимся белоснежным Бяшиным хвостиком, алело пятно. Он подумал, что Настя наверняка проследила за его взглядом. Если так, он прямо сейчас сделает то, чего жаждал уже много месяцев.

С момента, как девица въехала в соседнюю квартиру и не соизволила подтереть в подъезде пол за грузчиками, он мечтал выпотрошить ее и внутренностями смыть всю грязь, которую она с собой принесла. Но Настя не проследила за его взглядом. Она вообще ни зачем не следила, а вместо этого терла заспанные глаза и зевала, даже не прикрыв ладонью пасть.

— Ладно. Хорошо, что все хорошо, — сквозь зевок пробормотала она. — А мне пора баиньки. Захочешь отблагодарить за помощь, я все выходные дома.

Настя поплелась к выходу, а Антон пообещал себе, что на этот раз воспользуется приглашением. Соседка каждую неделю придумывала новый повод для свидания, но он был слишком осторожен. Старался не пачкать там, где живет. Теперь же у него появилась веская причина разобраться с Настей. От предвкушения в животе разлилось приятное тепло, по спине пробежал холодок. Такие ощущения он испытывал от глотка хорошего алкоголя, или хруста насекомого под ногтем. К ним добавилась щекотка. Это Бяша вылизывала его пальцы.

— Вкусненько, да? — наклонился он к собаке и потерся носом о шерстку. — Бяше вкусненько. Бяша учуяла жареное мяско…

Я вздрогнула от очередного оповещения. Звуки телефона, на которые я давно привыкла не реагировать, сегодня ночью раздавались сиренами скорых, пожарных и полицейских машин вместе. Разблокировала айфон. На экране тут же появилась наша с Надей переписка. Ничего нового. Оба сообщения, то, что она написала мне, и то, что я отправила в ответ спустя два дня, уже отпечатались на сетчатке глаза. В очередной раз, теперь скорее по привычке, я пробежалась по ним глазами.

Может, попробовать извиниться еще раз? Она, наверное, сильно обиделась. Или… Я отказывалась верить, что возможно какое-то «или», но чем светлее становилось за окном, тем мрачнее мне представлялась ситуация. Дождавшись восьми утра, я нажала на кнопку звонка. В первый раз Надя звонила мне как раз в это время. Вселяющие надежду длинные гудки, а за ними надпись: «Не удалось дозвониться». Даже если Надя не читает сообщения из-за обиды, отреагировать на звонок в восемь утра она должна была. Может, спит, поэтому не услышала? Все-таки сегодня суббота. То, что мне нужно ей рассказать, гораздо важнее утреннего сна.

Я еще раз нажала кнопку вызова. Дождавшись, пока череда длинных гудков прервется, бросила взгляд на время вверху экрана и замерла. Вместо надписи «Информация и другое», по которой я привычно пробегала взглядом, каждый раз проверяя, не пришло ли новое сообщение, сейчас значилось: «В сети: два дня назад». Поняв, что Надя не заходила в интернет с тех пор, как отправилась на наше несостоявшееся свидание, я выронила телефон и уткнулась в подушку.

Слезы душили, но внутренний голос нашептывал, что мне, в отличие от Нади, повезло. Скорее всего произошло то самое «или». Насильник встретил ее на стоянке за торговым центром и, если бы я была там… Внутренний голос заглушили всхлипы. Это я виновата. Нельзя было выключать вайбер, не прочитав сообщение. Как я могла о нем забыть? Как могла переживать из-за скандала в интернете, пока над Надей издевался насильник. Нет, не насильник. Серийный убийца.

Когда слезы иссякли, измученная, я поднялась с кровати и поплелась в ванную. Включила ледяной душ, то ли чтобы отрезвиться, то ли чтобы наказать себя. Тело все еще подергивалось от беззвучных рыданий. Ледяные струи заставили его затрястись. В глазах прояснилось, в голове, склонившейся назад под тяжестью мокрых волос, стало пусто. Затихли и эгоистичный внутренних голос, и обвинения совести. Появилась первая здравая мысль. Мокрая и голая, я прошла через всю квартиру в спальню. Набрала номер, который пора бы добавить в избранные.