Паскаль Энгман - Огненная земля [litres]

Наташа проснулась от прикосновения. В темноте стоял мужчина, которого она раньше не видела. Он ослабил ремни. За ним можно было разглядеть одного из врачей. Тот стоял, заложив руки за спину. Неизвестный показал ей жестом, чтобы она встала и пошла за ним.

– Нет, – прошептала она. – Не надо.

Мужчина смотрел на нее без всякого выражения на лице. Она покосилась на Фарах, заметив, что та тоже проснулась.

– Не ходи за ним, Наташа. Ты не вернешься, – сказала та на арабском.

Мужчина обошел Наташину постель, занес руку и влепил Фарах пощечину. Снова повернулся к Наташе.

– Come. Now [7] Пойдем. Сейчас же ( англ .). .

Опять поднял руку, чтобы ударить Фарах.

– Okay [8] Хорошо ( англ .). , – быстро сказала Наташа.

Его рука повисла в воздухе. Он ждал, пока Наташа сбросит с себя одеяло и опустит босые ноги на ледяной пол. Она встала. Моргнула пару раз. Задрожала всем телом, то ли от страха, то ли от холода. Мужчина и врач пошли к двери.

Наташа встретилась глазами с Фарах и улыбнулась ей. Потом пошла за ними.

Она знала, что видится с Фарах в последний раз.

Приятно было наконец-то избавиться от костылей. Карлос поднес руку к левому колену, наблюдая через стекло за девочкой. Она присела на металлическую кушетку, огляделась и обхватила плечи руками, чтобы согреться.

Это была самая страшная пыточная в Колонии. Ее называли La Parilla, «гриль». У одной стены стоял аппарат, который был подключен к розетке. Через него шел ток на электроды, которые прикреплялись к разным частям тела того, кого подвергали допросу. Карлос помнил, как отец позволил ему постоять здесь, когда вводили заключенных. Большинство не могли держаться на ногах после месяцев пыток в Сантьяго. Вся одежда снималась. Узника привязывали к кровати.

Уши затыкали мокрой ватой. На голову надевали шлем, глаза чем-нибудь прикрывали. Электроды прикрепляли по всему телу. Особенно на подмышки, рот, анус, яички. Мужчинам в мочеиспускательный канал втыкали кусок стальной проволоки. Для этой пытки нужны были несколько человек: одни держали привязанного, другие втыкали проволоку. Если пытали женщину, то было проще. Из-за особенностей их анатомии. Уже потом Карлос понял, что всех женщин насиловали, прежде чем отправляли на «гриль». Этот факт не вызывал у Карлоса никаких сильных чувств: изнасилование было способом унизить женщин, сломать их психику, это делалось вовсе не ради наслаждения тех, кто их допрашивал.

Карлос вздрогнул, когда дверь позади него открылась и вошел Маркос. Он встал рядом, скрестил руки на груди. Спросил:

– Ты уверен?

Света в парадной не было. Прошло уже больше часа с тех пор, как кто-то открывал дверь. Свет на улицу Сандхамнсгатан падал от пары прожекторов со стадиона «Ердет». На подъеме показался свет фар.

Машина Ивана.

Николас пытался слиться с фасадом дома, шевеля при этом пальцами рук и ног, чтобы разработать суставы. Почувствовал, что мозги заработали на полную мощность и быстро освободились от ненужной информации.

Но когда машина проехала мимо, он выругался. Иван был не один. Рядом сидела блондинка.

Иван развернулся у подъезда. Поставил машину в зоне для разгрузки грузовиков. Судя по всему, он был нетрезв. Припарковался в запрещенной зоне, и настолько криво, что переднее левое колесо торчало на мостовой.

Мотор выключен, двери открылись почти одновременно. Кто эта женщина? Идти ли на риск? Выскочить, направить на нее оружие, отобрать телефон и приказать исчезнуть? Даже если она заявит в полицию, он все равно успеет удрать раньше, чем те прибудут на место. Ведь он может бежать в машине Ивана.

Парочка уже почти перешла через дорогу. До подъезда оставалось метров двадцать. Он еще может успеть.

Николас сделал шаг вперед, но остановился.

Слишком рискованно. Ему нужно больше времени, чтобы выяснить у Ивана, что случилось с детьми. И почему Иван разыскивал Мелину? И почему застрелил Хампуса Давидсона? А главное – надо было узнать, собирается ли Иван заткнуть рот Мелине.

Иван вставил ключ в замок, повернул и толкнул дверь. В тесном лифте они молчали. Иван пытался придумать, что сказать, но так и не произнес ни слова. Он больше не чувствовал себя таким свободным и уверенным, как раньше. Что это с ним?

Ханна шагнула мимо него в прихожую и сняла обувь.

– Открой ящик в столике у дивана, – велел он.

Та прошла в гостиную нетвердым шагом, опустилась на диван и вытащила ящичек. Подняла пакет в воздух.

– В жизни не видела так много! Тут ведь наверняка даже больше, чем на сотню тысяч? – воскликнула она.

Пора ему снова стать лидером и альфа-самцом.

– Да, что-то в этом духе, – ответил он. – Поставь пока музыку.

Он закрыл дверь в ванную. Открыл молнию на ширинке. Только струя достигла поверхности воды, как у него зазвонил телефон. Йозеф Булач.

– Да?

– Ссышь?

– Ага.

– Завязывай давай.

– Подожди пока.

Иван положил телефон на умывальник, выжал последние капли, натянул брюки и приложил телефон к уху. А сам глянул в зеркало, проверяя, все ли в порядке с его короткой стрижкой.

– Я говорил с моим человеком. Он знает, где она.

– Хорошо, – ответил Иван. – И где?

– Не имеет значения. Я хочу, чтобы ты отвез нас туда, когда придет время нанести удар.

– Нас? Это кого?

– Меня и Микаэля. Плюс еще парочку парней. И кончай задавать дурацкие вопросы! Это ты нас втравил, так что закрой пасть и делай, что говорят!

– Когда будем брать?

– Ночью, позже.

У Ивана испортилось настроение. Уже этой ночью?

– Взять хотя бы оружие?

– Нет, мы сами все сделаем. И заедем за тобой.

Иван стоял с телефоном в руке. Они что, пытаются его обдурить? Или Йозеф решил от него избавиться? Все-таки Ивана было легче убить, чем Мелину. Во-первых, потому, что она была под защитой. А во-вторых, его смерть не вызвала бы стольких вопросов. Подумаешь, еще один мертвый криминальный элемент! Велика важность. Ну одним меньше, и что? Он читал в Сети такие комментарии, типа, а пускай они друг друга перестреляют!

В дверь постучали. Ханна хихикнула.

– Выйдешь? У меня сюрприиииз.

Иван открыл. Она сняла платье. Нижнее белье минимальное. Черного цвета. Он прошелся взглядом сверху донизу. Подумал, что надо прекратить свои размышления, использовать момент, ведь через несколько часов его могут убить.

Дом из силикатного кирпича стоял, можно сказать, в чистой идиллии, в районе Эншеде, окруженный такими же коттеджами постройки 1970-х годов. Когда такси уехало, Ванесса осталась у почтового ящика. На нем была написана только первая буква имени: Я. И фамилия: Скуг. В доме начальника группы по борьбе с организованной преступностью «Нова», как и в других домах этой улицы, света не было.