Кэт Эллис - Мистер Джиттерс

Она говорит про Мистера Джиттерса.

Услышав мой вопрос, бабушка снова раздражается:

– Только не начинай этот бред заново. Честное слово, Лорелея, ты подумала, что скажет отец?

– Бабушка… Я Лола, не Лорелея, – медленно говорю я.

– Да знаю я! – огрызается бабушка, как будто я ее оскорбила.

Стукнув чашкой о столешницу, она уходит. Я слышу, как она поднимается по лестнице и хлопает дверью. Тонкий фарфор чашки пересекает едва заметная трещина. Я беру ложку и начинаю постукивать по этому месту. Трещина расширяется и становится глубже. Я ударяю по чашке еще раз, и она раскалывается. Чай растекается по столешнице и капает на шахматный пол. Надо валить.

Когда я возвращаюсь домой через час, бабушка суетится на кухне. Я вышла, чтобы немного проветриться, но в итоге постоянно пялилась себе под ноги в поисках ям и вздрагивала от скрипа веток и шелеста листьев.

Разбитой чашки уже нет, и бабушка не упоминает о нашей ссоре. Она протягивает мне передник:

– Готовила когда-нибудь вишневый коблер? [13] Фруктовый пирог, состоящий из сочной начинки и тонкого слоя теста сверху. Традиционно выпекается в большой форме.

Я отрицательно мотаю головой и с недоверием смотрю на фартук.

– Ну почему бы не попробовать? Надевай, детка.

Мне все равно нечем заняться, пока Картер на работе, поэтому я безропотно следую бабушкиным инструкциям. Взвешиваю ингредиенты на ее древних весах, помешиваю фрукты на плите, пока они не превращаются в кашу, и с недоумением наблюдаю за тем, как все это становится приторно пахнущем коблером. Наконец пирог готов. Бабушка достает из печи две формы и кладет их на стол. Затем она снимает фартук. Я делаю то же самое, и мы молча садимся за стол, чтобы поесть. На вкус такая же невыносимая сладость, как и все остальное.

Бабушка слабо улыбается:

– Кажется, ты совсем не сладкоежка.

– Он очень… липкий, – рассеянно отвечаю я.

За спиной бабушки только что появилась Мэри Энн. Она сидит на столешнице и смотрит в окно. Костяшки ее пальцев побелели от того, как сильно она вцепилась в край столешницы. Теперь трещины на ее коже выделяются еще сильнее. Она ждет Мистера Джиттерса.

– Наверное, ты привыкла к более изысканным блюдам, живя с отцом, – сухо замечает бабушка, отвлекая мое внимание от Мэри Энн.

– Почему ты разрешаешь мне оставаться здесь? – спрашиваю я, толком не успев подумать.

– Ты моя внучка.

– Да, девочка Лорелеи. Но вы с Лорелеей, как я поняла, не особо близки. Тогда зачем тебе здесь ее дочь?

Мэри Энн бросает на меня быстрый взгляд и едва заметно улыбается. Кажется, мой вопрос действительно застал бабушку врасплох.

– Ты думаешь, я не любила свою дочь?

– Ну, ты говоришь в прошедшем времени, так что…

– Да. Про любимых людей, которые ушли, так и говорят. Я не могу говорить о ней так, будто она когда-нибудь вернется!

Я с ужасом понимаю, что она едва сдерживает слезы.

– Ну почему? Может, когда-нибудь…

Бабушка откидывается в кресле:

– Ты, кажется, правда, не знаешь. Я думала, это просто больная тема для тебя, но ты, похоже, действительно не понимаешь.

– Ты о чем?

Мэри Энн исчезает и тут же появляется за моим плечом, как будто с нетерпением ждет ответа. Если раньше мне было просто не по себе, то сейчас стало по-настоящему жутко.

Бабушка делает глубокий вдох:

– Твоей матери больше нет. Она не вернется, потому что она мертва. Лорелея умерла!

Что? Не может быть. Нолан никогда не стал бы скрывать от меня такое.

– Посмотри на нее: она врет, – шепчет Мэри Энн.

Целых двенадцать лет Нолан боялся, что Лорелея вернется и заберет меня. Она не может быть мертва.

– Зачем ты говоришь это? Зачем ты мне врешь? – спрашиваю я.

Бабушка растерянно протягивает ко мне руки. Я встаю, громко скрипнув стулом. Нас разделяет полкомнаты, но я не чувствую этого расстояния.

– Это случилось после того, как ты приезжала сюда в последний раз…

– Я ни разу не была здесь до этого, черт возьми! Я не Лорелея!

Вот теперь я вижу в глазах бабушки гнев.

– Я прекрасно знаю, кто ты такая. Следи за языком. Я имею в виду, когда Лорелея приезжала сюда после смерти отца. Ты была с ней.

– Лорелея не…

– Вот! Смотри! – Бабушка выходит из кухни и возвращается с фотографией пятилетней Лорелеи, которую я видела до этого на каминной полке. Только присмотревшись, я замечаю, что у девочки на фото карие глаза, а не голубые. Это вовсе не Лорелея.

– И как ты тогда объяснишь это?

Я бросаю взгляд на Мэри Энн, ожидая, что она снова уличит бабушку во лжи, но Мэри Энн больше нет. Пульс учащается. Конечно, этот дом показался мне знакомым. Как будто я видела его раньше, причем не в кино.

– Видишь? Мы сфотографировали тебя в тот день. Ты стояла в соседней комнате.

Рассматривая снимок, я наконец вижу детали, которые не замечала раньше: красные лакированные туфельки с перепонкой, которые я обожала в детстве; завиток, который долгие годы торчал на макушке. Маленькая родинка рядом с левым ухом… Лорелея говорила, что эта родинка – след феи, которая приходила ко мне каждую ночь и рассказывала добрые сказки. Как я могла забыть это? Как я могла забыть Лорелею?

– По правде говоря, в тот раз Лорелея вела себя просто ужасно по отношению ко мне – говорила мерзкие, обидные вещи… Поэтому я позвонила твоему отцу и попросила его забрать жену и дочь. И он приехал за вами. Лорелея страшно ругалась на меня из-за этого, как будто я сделала что-то плохое, сообщив ее мужу, что вы здесь! Если честно… она просто… как с цепи сорвалась, поэтому, когда Нолан позвонил мне на следующий день, я сразу поняла, что она сделала какую-то глупость.

Какую-то глупость?..

– Что ты имеешь в виду?

– Он обнаружил ее в ванной. Сказал, что она наглоталась таблеток, – говорит бабушка дрожащим голосом. – Лорелея всегда была проблемной, импульсивной девочкой.

Она заблуждается. Где-то на кромке моего сознания назойливо маячит что-то неясное, но с каждым последующим словом бабушки это ощущение становится все сильнее, и я не могу поверить в ее слова. По версии Нолана, уходя, Лорелея оставила записку, в которой говорила, что собирается навестить мать, а потом хочет начать новую жизнь без нас где-нибудь в другом месте; что дорога сама приведет ее в нужное место или что-то в таком духе. В общем, какая-то легкомысленная ерунда. Но теперь я знаю, что по крайней мере часть из этого – ложь: она забрала меня с собой. Может, она хотела начать новую жизнь вместе со мной? Может быть, бабушка разрушила все ее планы, позвонив Нолану? Могло ли это стать причиной самоубийства?

Нет.

– Зачем Лорелея вернулась сюда? – спрашиваю я и мысленно отмечаю, как бабушка меняется в лице. – Что она тебе сказала?