Бен Мезрич - Удар по казино. Реальная история о шести студентах, которые обыграли Лас-Вегас на миллионы долларов.

Чтобы покончить со страхами Кевина и восстановить уверенность команды в себе, Фишер предложил в следующий уик-энд ударить по Чикаго. Кевин согласился, с улыбкой вспомнив изящный колесный пароход на реке Фокс. Возможно, Фишер рассуждал здраво. Возможно, посещение «Гранд Виктории» будет для него идеальным успокоительным средством.

Из всей команды только Джилл и Дилан решили не участвовать в набеге на Чикаго в этот уик-энд. Кевин не знал в то время, что у пары произошла серьезная ссора, когда Кевина в ту ночь выставили из «Нью-Йорк, Нью-Йорк». Дилан считал, что в запрете не было ничего страшного. Но Джилл казалось, что команда недостаточно серьезно относилась к ответным действиям казино. Она расценивала подсчет карт как увлекательное хобби, но не то, ради чего надо было идти на риск, пусть даже неопределенный. Ей надо было думать о карьере. Даже сфабрикованного обвинения будет достаточно, чтобы выставить ее в дурном свете, когда она будет проситься на работу в корпорацию с руководством консервативного толка. Дилан, обычно более традиционный из них двоих, считал, что ее реакция явно преувеличена. Сам он хотел присоединиться к команде в Чикаго, но не хотел оставлять Джилл одну на выходные. В итоге он решил пропустить поездку.

Оказавшись в «Букингем Стейк Хаус» в пятницу вечером, Кевин почувствовал хорошо знакомый прилив адреналина. Пока Фишер излагал план действий, Кевин сдавал себе карты, прогоняя последние остатки страха. Это было его вотчиной. Это казино он раздевал уже больше года. Здесь его никто не трогал.

Кевину досталась роль КИ первой смены, и команда не спеша разошлась по палубе колесного парохода. Кевин стал бродить между столами, приветствуя пит-боссов и дилеров, которых знал по имени. Все они улыбались, завидев его, и он чувствовал себя все более уверенно. В эту ночь он был Джеки Вонгом, сыном нейрохирурга с Манхэттена. Богатый, самонадеянный, всегда улыбающийся.

Он сел за стол рядом с Кианной и начал со ставки в тысячу долларов. Карты становились все «горячее», и он постепенно подобрался к лимиту стола в две тысячи долларов. Очень скоро он выиграл три «руки» и почти позабыл о «Рио» и «Нью-Йорк, Нью-Йорк».

Тут Кианна резко поднесла руку к волосам, пролив при этом на стол свою выпивку. Кевин поднял взгляд и увидел, как к нему идет один из пит-боссов, которого он знал еще со своего первого посещения казино. Его звали Роберт Штайнер, и он когда-то даже предлагал Кевину вложить деньги в начатый им бизнес, не связанный с казино. Низенький, лысеющий, с большими голубыми глазами и полными округлыми плечами. Он был человеком семейным: двое детей, готовящихся поступать в колледж, и жена, сдававшая карты в дневную смену.

Кевин уже поднимался с кресла и уходил от стола, когда Штайнер поравнялся с ним. Кевин улыбнулся как можно приветливее и протянул руку пит-боссу. Штайнер руку пожал, но пожатие было вялым, а выражение лица растерянным: «Джеки, у нас небольшая проблема».

Кевин держался по-прежнему нахально, оставаясь в роли: «Я забираю слишком много твоих денег? Но ты же знаешь, что я их все спущу за игрой в крэпс».

Штайнеру было явно неловко: «Мы не можем больше позволять тебе переходить от стола к столу», — сказал он.

Кевин приподнял брови. Он не мог поверить в то, что его раскрыли как карточного каунтера здесь, в Чикаго. Если они не хотят, чтобы он менял столы, значит, решили, что он либо вел обратный отсчет «шу», либо работал с напарниками. Штайнер сообщил ему об этом мягко, потому что был другом, но, как бы там ни было, Кевин был на пути к запрету.

«Это маразм, — сказал Кевин, изображая, что возмущен. — Я играл здесь не один год».

«Может быть, дело в парнях, с которыми ты крутишься. Может быть, проблема в них, а не в тебе», — ответил Штайнер.

Кевин сглотнул, в горле пересохло. «О чем это ты? Я приехал сюда один», — сказал он.

Штайнер указал через плечо Кевина на Фишера, который сидел за столом с краю игровой зоны, притворяясь, что занят исключительно своими картами, и спросил: «Ты не знаешь этого парня?»

Кевин взглянул на Фишера, потом снова на Штайнера и небрежно ответил: «Никогда раньше его не видел. С чего ты взял?»

Штайнер вгляделся в толпу, увидел Мартинеса, стоявшего у стола напротив выхода, и спросил: «А этого?»

Кевин сжал пальцы и гневно бросил Штайнеру: «Какого черта, Роб? Ты меня знаешь, я играю в одиночку». Штайнер пожал плечами. Он быстро перешел от сожаления к раздраженности. «Может, это и ошибка. Но звонили сверху. Ты больше не можешь менять столы. А между нами говоря, тебе с друзьями лучше будет собраться и валить отсюда ко всем чертям», — закончил он.

Кевин долго стоял, не зная, что сказать, потом развернулся и пошел к выходу.

Кевин звонил по междугородке из аэропорта. Мартинес и Фишер слушали, стоя возле телефонной кабины, оба с серьезными лицами. Кевин дождался соединения и, понизил голос, сказал: «Привет. Я звоню из офиса Роба Штайнера, казино „Гранд Виктория“, Иллинойс. Хотел бы выяснить пару вопросов относительно наших расчетов».

На другом конце провода была короткая пауза, потом ответил жизнерадостный женский голос: «Разумеется, мистер Штайнер. Джек сейчас будет с вами говорить…»

Кевин бросил трубку и, повернувшись к Фишеру и Мартинесу, почти что выкрикнул: «Это официально. Нас поимели».

Номер, который он набрал, соединил его с главным офисом «Плимут Ассошиэйтс» в Лас-Вегасе. Вероятно, «Гранд Виктория» наняла их, чтобы защитить свое казино. «Плимут» специализировался на мошенниках, ворах и карточных каунтерах. В последнее время агентство, похоже, занялось выслеживанием парней из МТИ.

«И все-таки это может быть совпадением, — предположил Фишер. — „Плимут“ работает теперь на всех, а мы и вправду сильно ударили по „Гранд Виктории“. Это небольшой пароход, а мы самые большие везунчики, которых они когда-либо видели. Мы их, видно, крепко подрезали».

Кевин покачал головой и сказал: «Это связано с тем, что было в Вегасе. Они знают нас в лицо. Штайнер указал на вас обоих».

«Но он ничего не сказал о наших сигнальщиках, — вмешался Мартинес. — Мы делали крупные ставки в „Гранд Виктории“. Разумеется, у них в файлах есть наши фото. Но они ничего не знают о команде».

Кевин задумался. В словах Мартинеса был смысл.

«Пока не знают. Но если они следили за нами…» — начал было Кевин.

«Хватит уже, — заворчал Фишер. — Не уподобляйся нашему до смерти запуганному Таю. Может, они спрятали видеокамеру у меня в заднице, чтобы видеть, как я буду сидеть в туалете. Кевин, мы с тобой мелочь. Они выставляют нас потому, что мы выигрываем. Только и всего. Просто надо быть умнее».

Кевину не нравился этот кавалеристский наскок. Фишер прогнал Микки, единственного человека, у которого был опыт разрешения таких ситуаций. Вместо того чтобы взять на себя ответственность и разобраться в том, что случилось, Фишер хотел продвигаться вперед, невзирая на риск.