Чарльз Мартин - Хранитель вод [litres]

Как и говорил Боунз, гидроплан покачивался на воде напротив нашего отеля. Круто положив штурвал вправо, я направил катер на его хвост и прибавил газ. Подскочив на волне, катер буквально разрезал самолет надвое своим острым носом, раскидав обломки по сторонам. Двигатель я заглушил, но скорость была все еще очень велика, инерция выбросила катер на берег, он заскользил по песку и остановился только на территории отеля – на площадке между бассейном и стилизованной под полинезийскую хижину эстрадой, где какой-то паренек исполнял под гитару собственные варианты популярных баллад.

С трудом перевалившись через борт, я захромал к комнате Элли, не обращая внимания на доносящиеся из бара вопли постояльцев.

Дверь номера была распахнута, замок – выломан. Внутри царил полный разгром: светильники разбиты, стол валяется вверх ножками. Широкий кровавый след вел из номера наружу. Из дальнего угла донесся стон, и я включил свет.

Клей лежал на спине, его лицо заливала кровь.

– Он ее заполучил, – с трудом прокашлял он, не дожидаясь моего вопроса. – Он…

– Куда они пошли?

Клей показал на дорожку, ведущую к Сансет-Пойнт. Если мой противник доберется туда и сумеет обойти толпу, он окажется возле своего жилища. И возле своего «Порше»… И тогда…

Я побежал.

Точнее, заковылял.

За углом я наткнулся на толпу зевак, собравшихся полюбоваться тем, что осталось от роскошного катера. Их было не меньше пятидесяти человек, почти все были в купальных костюмах и держали в руках коктейли с торчащими из них разноцветными зонтиками. Ни в баре, ни в бассейне никого не осталось. Гидроплан все еще покачивался на воде, но без хвостового оперения он выглядел каким-то кастрированным. Толпу я обошел стороной и побежал вдоль набережной. Мостовая здесь была совершенно ровной, что было очень кстати: раненая нога отказывалась служить, и по ней распространялось какое-то странное онемение – должно быть, жгут помогал плохо и кровотечение продолжалось. Сломанные ребра отзывались мучительной болью при каждом вдохе. Сколько я продержусь, я не представлял, но, скорее всего, недолго. Минут пять или десять, если очень повезет.

Потом впереди, со стороны группы прогуливавшихся по набережной туристов, послышался какой-то шум, за ним – сдавленный вопль.

– Элли! – закричал я изо всех сил.

Раздался звук, будто упало что-то тяжелое, завизжала женщина, и кто-то снова вскрикнул, на этот раз звонче.

– Элли! Элли! – снова позвал я, проклиная себя за то, что не могу двигаться быстрее. – Элли!!!

В первый раз я не разобрал слов, но теперь я отчетливо услышал голос Элли, которая звала меня.

– Папа!!!

И еще раз:

– Па-а-па!!!

Короткое слово трижды прокрутилось у меня в мозгу и – не успел я как следует постичь его смысл – скользнуло куда-то в самое сердце. Элли действительно звала меня, меня! – и она обращалась ко мне «папа»!

Капитану «Демона» оставалось меньше одного квартала до его убогой квартирки и до роскошного «Порше». Если он затащит Элли в машину, я больше никогда не увижу ни его, ни ее. Из прибрежного бара донеслись грохот упавшего столика и звон разбитого стекла. Решив использовать свой последний и единственный шанс, я проскользнул за офисным зданием в чей-то сад, обогнул джакузи под открытым небом, в которой бултыхались двое и, проскользнув через навес для автомобиля, снова выбрался на улицу. Перебежав на другую сторону, я оказался перед распахнутыми воротами гаража, где стоял «Порше». Мне было хорошо видно, как татуированный дьявол заталкивает визжащую Элли в машину, как прыгает на водительское место. Не успев толком перевести дух, я рванул вперед, но мой противник успел захлопнуть дверцу. Резко газанув с места, он задним ходом вылетел из гаража и уже включил скорость, когда я ударом кулака выбил стекло водительской дверцы и, просунув руки внутрь, схватил его за волосы и за ногу. Солдат превратил подколенные сухожилия Детанджело в лохмотья, поэтому, когда я стиснул его колено, он громко вскрикнул от боли.

Не давая противнику опомниться, я выволок его из машины и швырнул на асфальт, но он ухитрился лягнуть меня в бедро. Я рухнул на колени рядом с ним, однако успел ударить. Он ударил в ответ. Я стоял между ним и его свободой. Он стоял между мной и моей дочерью.

Каким-то образом мы оба поднялись и тут же бросились друг на друга снова. Мой кулак врезался ему в подбородок, его удар пришелся мне в скулу. Прежде чем я успел прийти в себя, Детанджело навалился на меня и попытался свернуть мне шею. Увы, я давно понял, что этого парня мне не одолеть, и все же, напрягая все силы, я сумел подняться и даже подпрыгнуть. Одновременно я резко согнулся в поясе, отчего мы перевернулись в воздухе и снова рухнули на асфальт, но на этот раз сверху оказался я. Ударившись об асфальт, Детанджело крякнул и, выпустив мою голову, откатился в сторону. Прежде чем я успел подняться на колени, он снова был на ногах.

Издалека донесся вой сирен, и мой противник повернулся к Элли, съежившейся на заднем сиденье «Порше».

– Каждый день и каждый час, – проговорил он, лишь слегка задыхаясь, – ты будешь помнить обо мне, будешь чувствовать меня за своей спиной. Но ты не будешь знать, когда я приду за тобой! – С этими словами он стремительно ударил меня левой рукой в подбородок, едва не отправив в нокаут. Перед глазами у меня потемнело, но я еще успел увидеть, как татуированный ублюдок, подволакивая ногу, удаляется по аллее, ведущей обратно, в сторону Сансет-Пойнт. Его силуэт таял в предрассветных сумерках, и я с горечью подумал, что он прав и что всю оставшуюся жизнь мне придется прятать от него мою дочь. Все свои силы, знания и умения мне придется посвятить одной-единственной цели: сделать так, чтобы Элли могла жить спокойно, не боясь этого чудовища в человеческом обличье.

Я смогу. Я сумею.

Уличный фонарь в конце аллеи в последний раз осветил широкие плечи и лысую голову Детанджело, потом он свернул за угол и исчез. Я больше не видел его, но знал: с этой секунды моя жизнь полностью изменится.

Не успела эта мысль как следует укрепиться у меня в мозгу, как на том же месте, где исчез татуированный, промелькнула еще какая-то тень – очень большая тень. Она взмахнула рукой, и торговец живым товаром появился так же быстро, как и исчез. Только на этот раз он не шел, а летел по воздуху. Я отчетливо видел, что его ноги не касаются земли и что его голова повернута под каким-то странным углом к туловищу. Описав в воздухе безупречную дугу, Детанджело с такой силой врезался затылком и плечами в асфальт, что едва не перекувырнулся через голову, но полученного импульса ему не хватило, и он застыл на асфальте бесформенной кучей.

Огромная тень снова появилась в свете фонаря. Теперь я видел, что это очень высокий мужчина с суровым лицом, покрытым глубокими морщинами и шрамами, которые оставила на нем долгая жизнь, полная несправедливости и страданий. Его белая рубашка была в крови и седая борода тоже.