Джозеф Нокс - Улыбающийся человек

Али на носилках перенесли в вестибюль. Над ним склонились два врача «скорой помощи». Аниса поглядывала на них с беспокойством. Патрульный брал у нее показания.

Сатти подошел к главному из врачей:

— Нам надо поговорить с ним.

— Боюсь, это будет похоже на разговор с самим собой. Мы дали ему болеутоляющее.

— Ну, так дайте еще что-нибудь.

— Так не получится, инспектор. Мы везем его в больницу Святой Марии, ваш разговор подождет до утра.

Сатти хотел было возразить, но проглотил обиду и кивнул. Потом крикнул патрульному, беседовавшему с Анисой:

— Эй, красавчик!

Тот обернулся.

— Поедешь с ними. У нас то ли свидетель, то ли преступник. Как бы не сбежал.

— Сэр, но мне приказано…

— Приказ изменился, голубчик.

Патрульный не сдвинулся с места.

— Ты лучше прямо сейчас в штаны напруди, а то потом в отделении забегаешь.

Покраснев от стыда, патрульный последовал за врачами.

Я посмотрел на Сатти:

— Превосходишь самого себя…

— Зато тебе есть на кого равняться. Ладно. — Он хлопнул в ладоши. — Эй вы, копы-стриптизеры, подваливайте сюда.

Аниса обессиленно опустилась на кресло. Сатти закатил глаза:

— Сделай хоть что-нибудь полезное, спровадь ее отсюда.

Он велел полицейским выставить охрану на этажах и начать обыск.

— На четвертый и пятый этаж без моего разрешения ни ногой. Повторите приказ.

Патрульные повторили. Сатти хмыкнул:

— Ладно, за дело.

Полицейские гуськом вышли из вестибюля и разбрелись в разные стороны. Я остался с Анисой.

— Как вы? Нормально? — спросил я.

Она кивнула, не глядя на меня.

— Та еще ночка выдалась. Давайте вызову вам такси, — предложил я.

Пока мы ждали машину, Аниса расхаживала взад-вперед по тротуару, будто ходьба отвлекала ее от мыслей о нападении на Али.

Недобитый детектив во мне задался было вопросом, нет ли между ними чего-нибудь, но сразу отмел эту мысль. Амбициозная женщина, да еще и лет на двадцать моложе его. Приехало такси. Аниса села в машину и начала закрывать дверцу, но остановилась.

— Пятый этаж… — произнесла она.

— Что пятый этаж?

— Вы говорили, что нашли Али на четвертом. Почему ваш начальник сказал, что на пятый этаж нельзя? Что там такого?

Я не ответил, и она домыслила вслух:

— До того как ему вкололи обезболивающее, он вел себя очень беспокойно… Будто его что-то сильно напугало…

— Что же?

— Он сказал, что слышал голоса, — ответила она.

Я протянул ей визитку:

— Нам и так нужно будет еще побеседовать, но позвоните, если захотите поговорить раньше.

Аниса захлопнула дверцу и отчужденно уставилась в спинку водительского кресла. Такси медленно влилось в поток машин и исчезло из виду.

Я отсутствовал минут десять, но за это время прибыли криминалисты. Младший по званию опечатывал лестницу. Сатти спустился к ним.

— Пока вроде бы все, — сообщил он. — Ленту в пятьсот тринадцатом я натянул.

— Там нужно весь этаж опечатывать.

— У нас только половина расчета. Будут обходить номера по очереди. Вряд ли утром случится наплыв постояльцев. Все, я отбываю. — Сатти прошел мимо меня, насвистывая какую-то мелодию.

Свист гулко отдавался под сводами.

Я пошел вверх по лестнице. Патрульных мое присутствие явно тяготило, я даже подумал, что они попытаются меня остановить. С пятого этажа навстречу мне спускалась Карен Стромер — патологоанатом. Стромер была неординарной личностью. Славилась безжалостными суждениями и острым чутьем. Я впервые видел ее с тех пор, как снова стал дежурить по ночам. Похоже, ее мнение обо мне изменилось далеко не в лучшую сторону. Она уважала серьезных сотрудников, настоящих профессионалов, и, судя по выражению ее лица, я в число таковых не входил. На ней был защитный полиэтиленовый комбинезон, надетый поверх одежды. Она остановилась и откинула капюшон, открыв узкое бледное лицо и нахмуренные брови. У нее были короткие черные волосы, темные глаза-бусины и почти невидимая полоска рта.

— Детектив-констебль Уэйтс, — проговорила она, остановившись на несколько ступенек выше меня. — Что вы здесь делаете?

— Мы приехали на вызов… — начал я, но осекся, уловив на ее лице тень улыбки.

— Не знала, что вы вернулись в строй, — произнесла она твердо и спокойно.

— Пролез кое-как.

— И не только туда, если я правильно помню. Вас арестовали. За кражу наркотиков из хранилища для улик…

— Обвинения сняли. — Мой голос прозвучал неуверенно.

Стромер кивнула, поглядела куда-то мимо меня и улыбнулась самой себе:

— Попрошу вас вернуться в вестибюль. Не хочется, чтобы улики пропали.

Я отступил:

— Предварительные выводы есть?

— Смерть наступила в промежутке с половины одиннадцатого до полпервого ночи. Точнее пока сказать нельзя, так как неизвестно, когда произошли события, предшествующие смерти. При нем нет документов. И с одежды срезаны этикетки.

— Срезаны?

— Подробный отчет будет у вашего начальника. Это ведь детектив-инспектор Сатклифф, если не ошибаюсь?

Я кивнул, собираясь спускаться.

— Лучше бы ошибались.

— Еще кое-что, детектив-констебль.

Я обернулся. На губах Стромер по-прежнему играла улыбка.

— Стежки на брюках заметили?

Очевидно, ответ был написан на моем лице.

— Ну конечно заметили. Причем простеганные с изнанки.

— Что это значит?

— Что-то вшили в брюки. Что-то очень ценное для него…

Я молчал, и Стромер продолжила:

— Если я найду наркотики, то должна буду сообщить о вашей попытке проникнуть на место преступления. Учитывая ваш послужной список… — Она пошла обратно на пятый этаж, явно не желая оставлять труп без присмотра, пока я еще в здании.

— Не найдете, — сказал я ей вслед.

Она остановилась, но не обернулась:

— Почему вы так уверены, детектив-констебль?

— Тут что-то другое.

— Кому знать, как не вам. — Она поднялась по лестнице и исчезла из виду.

Я остался один на лестничной площадке. Мне не хватало воздуха.

Женщина отдернула руку, когда он попытался за нее ухватиться.

Мальчик очутился в ярмарочной толчее между рядами прилавков. Взрослые — вдвое выше его — шли в разных направлениях, на уровне глаз мелькали руки. Мальчик потянул за руку другую женщину, но та высвободилась и исчезла в толпе, и он, запыхавшись, остановился. Его толкали со всех сторон. Он потянулся к другой, вроде бы знакомой руке. Синие вены, длинные ногти, серебряные кольца. На этот раз он сжал руку крепче и не выпустил, когда его поволокли прочь из толпы. Только ухватился за запястье обеими руками и повис, шаркая ногами по земле.

Женщина остановилась и еще раз дернула рукой. Потом наклонилась к мальчику:

— Ты чего прицепился?

Мальчик отпустил ее запястье. У этой женщины только руки походили на материны, а так она была моложе. От нее пахло цветами. Она смотрела на мальчика с жалостью и любопытством. Он открыл рот, еще не зная, что скажет, но света вдруг стало меньше. Чья-то тень заслонила солнце, плечо сжала крепкая ладонь.