Камилла Лэкберг - Серебряные крылья

Хенрик не кивнул в ответ. Он широко улыбнулся.

— Первое, что я сделаю, — сломаю всю внутреннюю обстановку и все переделаю. Боже мой, кого ты взяла себе в дизайнеры интерьера? Белую Колдунью из Нарнии? Все белое, белое, белое… Стерильное и холодное. В точности как ты.

Фэй уселась на один из стульев для посетителей, повесила сумочку на спинку стула, расправила шелковую юбку от «Дольче Габбана» и сложила руки на коленях.

— Да, должна признать — здесь нет того домашнего стиля, который предпочитаешь ты. Что планируешь? Бар в углу? Вымпелы футбольных команд по стенам и огромную голову лося, которого ты якобы завалил собственноручно, а на самом деле купил на аукционе Буковски? Понимаешь ли, его трудно будет куда-нибудь прицепить, поскольку все стены стеклянные, — но вдруг удастся приделать к нему с обратной стороны гигантскую присоску?

Она ухмыльнулась, отметив про себя, что это бесит Хенрика до безумия. Всего за два года, которые она его не видела, линия волос у него на лбу сильно отступила назад.

— Ты знаешь, выглядит не особенно выигрышно, когда свет падает на твою голову под таким углом. Но я знаю несколько человек, которым удалось получить отличный результат, обратившись в клинику «Посейдон». Они полностью сбривают волосы, выбирают область на затылке, откуда достают луковицы волос, и вставляют туда, где начало редеть. Прекрасные результаты.

Она подняла вверх два больших пальца, и Хенрик вцепился в крышку стола. На мгновение у него стал такой вид, словно он сейчас взорвется. С того места, где она сидела, Фэй не видела офисного ландшафта позади себя, однако догадывалась, что сотрудницы только делают вид, будто заняты работой, а на самом деле изо всех сил пытаются угадать, что происходит в ее кабинете. «Впрочем, скоро он станет кабинетом Хенрика», — подумала она, и ей стало не по себе.

— Я знаю, чего ты пытаешься достичь, — ответил Хенрик с перекошенным лицом. — Ты хочешь довести меня до безумия, как сделала с Яком. Ты испортила ему жизнь, Фэй. Ты отняла у него все. Я слышал, что ты говорила о нем — я не верю ни одному твоему слову. Як был не такой. Як был… Я знаю, что ты лжешь.

Он процедил это сквозь зубы, и Фэй сглотнула. Она сдержалась, хотя ее охватило сильнейшее желание язвительно ответить ему, что у него нет никакой возможности оценить, на что способен Як. Особенно когда речь идет о том, что он сделал в отношении своей дочери. Но она понимала, что это бессмысленно. Хенрик пришел не для того, чтобы ее слушать.

— Ты отняла все не только у Яка. Ты и у меня отняла все, чем я владел.

— Похоже, ты быстро оправился, — язвительно заметила Фэй, бросив взгляд на его пошитый на заказ костюм от «Армани» и часы «Патек Филипп Наутилус».

— Не твоими молитвами, — ответил Хенрик.

Фэй пожала плечами:

— Тебе всегда нравилось быть жертвой. Еще когда мы учились в институте. Всегда во всем был виноват кто-то другой.

— Ты уверена, что твое положение позволяет тебе так со мной разговаривать, Фэй?

— А какое имеет значение, как я разговариваю? Это что-то меняет?

Хенрик улыбнулся, откинулся назад и положил ноги на стол. Посмотрел на нее с самодовольной ухмылкой.

— Нет. Строго говоря, вовсе нет. Я сделаю то, что собирался сделать. Все кончено. Контрольный пакет акций у меня, и я предложу создать новое правление, уже без тебя, и как можно скорее.

Фэй развела руками:

— Ну что ж, поздравляю. Скоро «Ревендж» станет твоим. Забирай себе этот кабинет, он твой. Но есть ли у тебя стратегия на будущее, известно ли тебе что-нибудь о том, как управлять предприятием такого рода?

Хенрик выпрямился в кресле.

— Знаешь, в чем твоя проблема, Фэй? Ты — пустая оболочка. Ты вся поверхностная, внутри же нет ничего ценного. Як знал об этом. Я тоже это знаю. Все вокруг тебя замечают это, как только познакомятся с тобой поближе. Ты можешь обмануть людей на какое-то время, но рано или поздно они поймут, кто ты такая. Никто не может полюбить тебя, Фэй.

Он засмеялся. Глаза у него сияли, и она снова увидела перед внутренним взором, как металлические заклепки на сумке рвут его воспаленную кожу.

Вместо этого Фэй медленно поднялась. Села на край стола. Отметила, что ему это явно неприятно — он попятился на несколько сантиметров вместе с офисным креслом.

— Я знаю, откуда у тебя такая потребность в самоутверждении, Хенрик. Алиса все мне рассказала. Но на сегодняшний день и этот дефект можно прооперировать. Можно добавить по крайней мере пару сантиметров. Тебе стоит над этим подумать. Потому что моя фирма твоему пенису ни миллиметра не прибавит.

Насмешливо ухмыльнувшись, она поднялась, взяла свою сумочку и вышла из своего бывшего кабинета.

За спиной Фэй услышала грохот разбитого стекла. Хенрик швырнул в стеклянную стену что-то тяжелое. Она улыбнулась. Счет 1:0 в ее пользу. Ей удалось сохранить самообладание, ему — нет. Оставалось только надеяться, что это не пиррова победа.

Жара все не отступала. Покинув офис на Биргер-Ярлсгатан, Фэй отправилась пешком в сторону площади Стюреплан, чтобы пообедать в одиночестве. После того, что только что произошло, ей требовалось сосредоточиться, навести порядок в мыслях. Борьба за «Ревендж» проиграна, но, хочется верить, лишь временно — Ильва, похоже, связывает большие надежды с планом Б.

Фэй всегда трудно думалось, сидя в четырех стенах. Ей требовались внешние стимулы — видеть людей, слышать их.

Туристический сезон уже шел полным ходом. По центру города бродили группками азиатские туристы. Фэй могла им только позавидовать. Стокгольм прекрасен, она любила этот город, но не могла наслаждаться им так, как наслаждалась, приехав из Фьельбаки. Глаз замылился, уже не так реагировал на красоту…

Выйдя на площадь Стюреплан, Фэй некоторое время стояла под «Грибом», размышляя, куда бы отправиться.

На открытой террасе «Стюрехофс» столпилось множество народу. Фэй ничего не имела против того, чтобы посидеть в помещении, но ей не хотелось столкнуться ни с кем из знакомых. По крайней мере, не сейчас, когда слухи о потере «Ревендж» наверняка распространяются быстрее ветра. Она двинулась в сторону Страндвеген, миновала дорогие магазины, даже не взглянув на витрины, ощущая, как мозг пробуждается от прогулки. Вода в заливе Нюбрувикен сверкала на солнце. По набережным слонялась масса народу. Фэй остановилась у перехода, чтобы пересечь улицу.

Она ощущала внутреннюю опустошенность. Краткая эйфория, которую она испытала, заставив Хенрика потерять лицо, уже прошла. Фэй ничего не чувствовала. Она искала внутри себя ярость. Мрак. Мутную воду. Но находила на дне души только пустоту. Это удивило ее. Застало врасплох. Она знала, как справляться с яростью, но ощущала полную беспомощность перед этой пустотой.