Камилла Лэкберг - Серебряные крылья

Ильва быстро поднялась.

— Пойди, возьми ее на руки, — сказала Фэй.

Ильва кивнула и вышла в соседнюю комнату. Несколько минут спустя она вернулась с Норой на руках, взлохмаченной и раскрасневшейся ото сна. Увидев Фэй, девочка широко улыбнулась, показав крошечные молочные зубки. Ильва поцеловала ее в макушку и со слезами на глазах посмотрела на Фэй. Потом снова кивнула.

— Я с тобой. И, как я понимаю, пора применить план Б?

— Однозначно пора применить план Б. И у меня есть идея для Алисы.

— Какая? — с любопытством спросила Ильва, покачивая на руках Нору.

Малышка закрыла глаза и снова заснула. Фэй ничего не сказала, только улыбнулась и достала телефон. Когда Алиса ответила, Фэй услышала звуки машин и смех. Должно быть, сидит где-то на террасе ресторана…

— Правда, что Стен Стольпе всегда был без ума от тебя? — спросила Фэй.

— Без ума? — Алиса рассмеялась. — Это еще мягко сказано.

— Ты могла бы связаться с ним?

— Конечно, без проблем. Говори, что ты там задумала!

Фэй объяснила, и Ильва, сидевшая напротив нее, начала улыбаться.

Когда погода изменилась и ночи стали темнее и холоднее, мне пришло время возвращаться в школу.

Я должна была пойти в восьмой, и по традиции в последние выходные перед началом учебного года в лесу устраивалась большая вечеринка для всех старшеклассников. Все пили, слушали музыку, совокуплялись, дрались и блевали в кустах.

Я пришла одна и села чуть в стороне от остальных — делать мне там было особо нечего. Пришел и Себастиан. Он приобрел статус знаменитости: все лето без конца выступал по радио, по телевизору и давал интервью газетам, рассказывая о своих замечательных погибших товарищах.

Сама я обычно не ходила на вечеринки. Мне не нравилось там находиться. Но важно было убедиться, что никто ни о чем не спрашивает, не сомневается, не догадывается. Я не испытывала никаких сожалений по поводу того, что сделала, — только страх разоблачения. Мне нужно было послушать, что говорят, — сплетни и пересуды в Фьельбаке ходили постоянно. Я решила потусоваться со сверстниками, чтобы убедиться: я в безопасности. И еще приглядеть за Себастианом.

Когда брат заметил меня, глаза его метнули молнии, и он, пошатываясь, направился ко мне. Он был сильно пьян. Спотыкаясь о камни, несколько раз чуть не упал, но все же удержался на ногах.

— Что ты тут делаешь, чертова шлюха? — спросил он и опустился на бревно рядом со мной.

От него несло перегаром и блевотиной.

Я не ответила. Распределение сил между нами изменилось. Теперь Себастиан отваживался так разговаривать со мной, только когда захмелеет. В остальное время он, казалось, даже побаивается меня. А мне только того и требовалось.

— Иди своей дорогой, Себастиан, мне сейчас не нужны ссоры.

— Не ты указываешь, что мне делать.

— Именно я. И ты знаешь почему.

Я отодвинулась, приготовилась встать и уйти, когда он схватил меня за руку.

— Я расскажу им… я всем расскажу, что случилось в тот проклятый вечер. Как ты убила их.

Я спокойно смотрела на него. После изнасилования на острове Себастиан меня и пальцем не тронул. Но он слишком много пил. А когда напивался, то слишком много болтал. Выходил из себя. Терял над собой контроль. Я ненавидела его и его слабости. В нем было слишком много от папы. Себастиан — человек потерянный, и теперь, когда интерес к его личности начал спадать, он придумает новые способы заявить о себе.

— Ведьма, — процедил Себастиан. — Мерзкая, злобная ведьма. Надеюсь, тебя снова трахнут. Так и будет. Я знаю, что тебе понравилось.

Я вздохнула, поднялась и оставила его в одиночестве.

Идя через лес и слыша музыку, смех и хриплые голоса участников вечеринки, я поняла: мне придется заставить Себастиана замолчать. Мама любит его, но она не знает его так же хорошо, как я. Она и представить себе не может, на что он способен.

В мире и так предостаточно таких мужчин, как он. Мужчин, которые бьют, пугают и насилуют. Однажды он женится, заведет детей — и они окажутся в его власти. Я не допущу этого. Не позволю, чтобы Себастиан обращался со своей девушкой, своей женой так, как папа обращался с мамой. Я не хочу, чтобы маленький мальчик или девочка с детства видели в своей семье то, что довелось видеть мне. Я — единственный человек, способный разорвать этот порочный круг.

Но прежде всего я не дам ему испортить жизнь мне. Ему был дан шанс. Он не воспользовался им — это его выбор.

Я собиралась оставить его в живых. Ради мамы. Хотя он нанес мне травмы, невидимые снаружи, заставлявшие меня лежать без сна ночь за ночью, мучаясь от фантомных болей после всего того, что со мной сделали. Когда-то нам с ним было спокойно вместе — но он украл у меня единственный крошечный осколок прекрасного, существовавший в нашем доме. Он отнял у меня воспоминания, помогавшие мне сохранить хотя бы искру надежды на то, что в жизни есть что-то хорошее, что-то настоящее.

Но он предал не только меня. Мама любит его. Она видит в нем только хорошее, не замечая той тьмы, того зла, которые достались ему в наследство от папы. Из-за слепой материнской любви ему выпал последний шанс. И он только что показал, что не заслуживает его.

Сердце мамы разобьется в тот день, когда она поймет: Себастиан такой же, как папа. И весь этот ужас будет продолжаться в следующем поколении, и ее любовь ничего не сможет изменить. Поэтому Себастиан должен умереть, чтобы избавить маму от этого горя. Она никогда не узнает, что он сделал. И кто он на самом деле…

Красный домик располагался в уединенном месте, на верхушке горы, неподалеку от озера, окруженный густым лесом. Это была дача родителей Ильвы, которые состарились и не могли сюда ездить. Уже много лет они не пользовались дачей.

С довольным видом Фэй оглядела металлическую ручку на входной двери, кивнула и закрыла за собой дверь.

В лучах заходящего солнца она разглядела контуры старой мебели, почувствовала запах плесени. Поискала рукой выключатель и нажала. Раздался щелчок, но свет не включился. Вероятно, вырубилась пробка — Ильва сказала, что электричество обычно подключено. Придется искать электрический щит. Хорошо, что она прихватила с собой фонарик.

Деревянные доски пола заскрипели, когда Фэй вошла в помещение, по всей видимости, служившее гостиной.

Она отставила канистру с бензином, прислушалась к тишине старого дома. Помассировала правую руку, затекшую от тяжести канистры.

Здесь наконец пересекутся их пути — ее и Яка. Только один из них уйдет отсюда живым. Многое может пойти не по плану. С таким же успехом она может оказаться проигравшей в этом последнем бою.

Сколько у нее времени до его появления? Час? Два? Чтобы не оставлять электронных следов, Ильва оставила ее мобильный телефон у себя. Фэй, покосившись на ручные часы, отметила, что сейчас около десяти часов вечера.