Камилла Лэкберг - Серебряные крылья

На несколько секунд Фэй закрыла глаза, потом заставила себя посмотреть на Яка.

— Уезжай отсюда, — сказала она. — Ты все сам себе портишь. Я не скажу полиции, что ты приходил сюда. Могу дать тебе денег, так что ты сможешь уехать за границу и начать новую жизнь. Я люблю тебя. Всегда тебя любила. С тобой никто не сравнится. Ни один мужчина не смог заменить мне тебя.

Оба вздрогнули, когда зазвонил ее мобильный телефон. Як поднял его с пола и посмотрел на дисплей. Фэй увидела хорошо знакомый номер.

— Это полиция, — сказала она. — Они звонят мне каждый день, чтобы узнать, что со мной всё в порядке.

Не пошевелив и бровью, Як протянул ей мобильник.

— Ответь. Скажи, что все хорошо. Если попытаешься хотя бы намекнуть, что я здесь, воткну тебе нож в живот, — сказал он и провел острием у нее под грудью.

Фэй нажала на кнопку «ответить» и включила громкую связь. Як сидел на корточках перед ней, держа нож наготове.

— Алло! — сказала она.

— Добрый день, это Оскар Весландер из Стокгольмской полиции, — сказал чей-то голос. — Мы звоним, как обычно, чтобы убедиться, что у вас всё в порядке.

Фэй встретилась глазами с Яком, но не могла узнать в нем того человека, с которым когда-то делила все. Кто он?

— Да-да, — сказала она, и Як кивнул. Его руки переместились ниже, к ее паху. — Все хорошо.

Як разрезал на ней джемпер. Фэй затряслась.

— Где вы находитесь?

Фэй стиснула зубы. Отодвинулась назад, чтобы не напороться на острие.

— Алло!

Она посмотрела на Яка, лицо которого оставалось неподвижным, и монотонно проговорила:

— Я дома, сижу работаю.

— К сожалению, у меня нет никаких новостей по поводу вашего бывшего мужа, но мы заверяем вас: мы делаем все, чтобы разыскать его.

— Хорошо. Отлично. Я знаю, что вы делаете все возможное.

Голос ее чуть заметно дрогнул.

Если б Фэй не знала этого ранее, то теперь точно сообразила бы: Як — сумасшедший. Совершенно невменяемый. Он легко может решиться убить ее. Она должна как-то выбраться.

— Хорошего дня. Звоните, если появятся вопросы.

— Вы тоже.

Фэй положила трубку и посмотрела на Яка.

Он медленно поднялся, не сводя с нее глаз. Внезапно, без всякого предупреждения снова ударил ее. Она повалилась на диван. Як схватил ее телефон. Фэй подняла на него глаза.

— Ты должен скорее уходить. Беги отсюда. Иначе тебя задержит полиция. Я ничего не скажу. Ни о том, что ты был здесь, ни о том, что сделал.

Як не ответил. Слышалось лишь его тяжелое дыхание. Он уселся перед ней, поднес один из ее локонов к носу и вдохнул.

— Мне не хватало твоего запаха. Несмотря на все, что ты мне сделала, мне не хватало тебя. Ты — любовь всей моей жизни. Никто другой ничего в ней не значил, понимаешь? Понимаешь, что я делал все это просто потому, что мог? Потому, что женщины сами висли на мне. Я был слаб. Но на самом деле только ты для меня что-то значила.

Фэй похолодела. Все это звучало так, словно Як прощается с ней.

— Ты собираешься убить меня?

— Не знаю. Думаю, да.

Сердце забилось с такой скоростью, что у нее закружилась голова. В глазах почернело.

— Нет, Як. Ты же не убийца. В тебе такого нет. Это же я, Фэй!

Обхватив его руками за щеки, она заставила его посмотреть на нее.

— У тебя есть еще одна дочь, Як. Что будет с ней, если тебя осудят за новое убийство? Рано или поздно полиция разыщет тебя. А Жюльенна… ты прав, она жива. Она в надежном месте. Если мы забудем все это, если ты сможешь простить меня, она будет на седьмом небе от счастья. Она по-прежнему говорит о тебе. Ты — ее герой, Як. Несмотря ни на что, ты — ее герой.

Фэй сглотнула и испытующе посмотрела на Яка, пытаясь понять, возымели ли ее слова какое-либо действие. В прежние годы она могла прочесть его самые сокровенные мысли, едва он переступал порог. Но сейчас его лицо ничего не выражало. Он превратился в незнакомца.

— И я так скучаю по тебе… — Она дала волю слезам. — Несмотря на все, что сделала, я люблю тебя и всегда любила. Но ты больно ранил меня. Ты унизил меня. Ты раздавил меня. Мне нужно было не так уж и много — жить с тобой и Жюльенной, но ты обманул меня, Як. Сначала отнял у меня работу, право на то, в создании чего я принимала участие. Потом — мою семью. Ты заменил меня другой.

Челюсти Яка задвигались. Выражение лица начало смягчаться. Внутренне она ликовала. Может быть, он просто уйдет?

— Жюльенна, — сказал Як. — У тебя есть ее фотография? Я думаю о ней каждый день, каждую секунду.

Фэй вспомнились снимки, которые она обнаружила в компьютере Яка. Ужасные, чудовищные фотографии. Пустой взгляд Жюльенны. Никогда она не согласилась бы показать ему дочь. Но какие у нее варианты, если она хочет выжить и существовать для Жюльенны в будущем?

Она медленно кивнула.

— Мы можем позвонить ей. Подумай, как она обрадуется, увидев тебя.

Глаза Яка сузились от подозрений. Он потряс головой и положил ее телефон на стол.

— Нет. Никаких телефонов, никакой техники.

Она сделала глубокий вдох.

— У меня есть одна фотография. Хочешь увидеть?

— Где она?

— Встань, я принесу.

Як медленно встал.

Когда Фэй поднялась на ноги, он снова поднял нож.

— Попробуешь обмануть меня — убью на месте. Помни об этом.

— Я знаю.

Фэй пошла в ванную, он — следом, на расстоянии вытянутой руки. Там она немного наклонила ванную, запустила за нее пальцы и нащупала пластиковую папку с фотографией Жюльенны и своей матери. Выпрямившись, протянула папку Яку. Он взял, стал рассматривать фото, не говоря ни слова. Но блеск в его глазах напугал Фэй. Як смотрел на изображение Жюльенны, словно она была его добычей, словно он мог сделать с ней все что хотел. Затем засунул папку в карман куртки.

В этот момент Фэй поняла, что совершила ошибку. Каким-то образом Яку все же удалось обмануть ее. И теперь он убьет ее. Як поднял руку с ножом. Фэй вскрикнула — и все вдруг почернело…

Хотя тела Рогера и Томаса так и не нашли, в память о них устроили погребальную церемонию.

Я была в церкви и слышала каждое слово о том, какими прекрасными и заботливыми мальчиками они были. Прихожане на скамьях рыдали. Голос пастора временами дрожал от волнения. Меня же чуть не вытошнило при мысли о том, что они сделали со мной.

С алтаря на меня с ухмылкой смотрели их портреты. Я поднесла руку к груди, где когда-то висело украшение, подаренное мамой. Оно защищало меня. Они отняли у меня последнюю защиту.

Я могла думать лишь о том, как Рогер и Томас насильно держали меня, вторгались в меня и смеялись над моими мольбами не делать этого. Как сияющие глаза Томаса вдруг стали холодными и жестокими.

Всей душой я ненавидела их за то, что они со мной сделали, и только радовалась тому, что их больше нет.