Харлан Кобен - Не говори никому. Беглец

Я вдруг понял, что никогда не задумывался о том, как принимают наркотики. В клинике я получал уже готовый результат и ни разу не заинтересовался процессом. Сам-то я больше напирал на алкоголь. Правда, сейчас даже я, при всей своей наивности, догадался, что нахожусь в наркопритоне.

— Туда, — махнул мне Тайриз.

Брутус прокладывал нам дорогу между лежащими, а они расступались под его ногами, как море перед Моисеем. Я шел за Тайризом. Кругом вспыхивали огоньки трубок. Картина напомнила мне давнишний поход в цирк Барнума и Бейли, где точно так же мерцали во тьме крохотные лампочки. Очень похоже. Темень. Тени. Вспышки. Никакой музыки. Никаких особых разговоров. Лишь неясное бормотание, хлюпающее посасывание трубок да изредка пронзительные, словно бы нечеловеческие вскрики.

И стоны. Люди занимались любовью здесь же, на полу, прямо у всех на глазах, безо всякого стыда.

Одна сцена — не буду вдаваться в детали — заставила меня подпрыгнуть от ужаса. Тайриз удивленно обернулся.

— У них же денег нет, — объяснил он. — Вот они собой и торгуют. За дозу.

К горлу подкатил комок, я молча глядел на Тайриза. Тот пожал плечами:

— Чего вы хотите, док? Миром правят деньги.

Тайриз с Брутусом двинулись дальше, я поплелся следом. Стенные перегородки вокруг были разрушены до основания. Люди — старые, молодые; черные, белые; мужчины, женщины — лежали повсюду: обессиленные, разметавшиеся по полу, бесформенные, как знаменитые «расплавившиеся» часы Сальвадора Дали.

— Ты сам-то балуешься, Тайриз? — спросил я.

— Случалось. Подсел, когда мне было шестнадцать.

— И как же ты бросил?

Тайриз ухмыльнулся:

— Видали моего кореша, Брутуса?

— Такого трудно не заметить.

— Я пообещал ему по штуке баксов в неделю, чтобы он меня удерживал от всего этого. Вот он и ходил за мной повсюду.

Я кивнул. Ничего не скажешь, способ эффективный, полезней, чем неделя, проведенная с Бетти Форд [13] Бетти Форд — супруга экс-президента Джеральда Форда. Она основала в США знаменитую клинику для лечения алкоголизма и наркомании. .

Брутус открыл какую-то дверь. В не слишком богато обставленной комнате все же имелись стол со стульями, освещение и холодильник. В углу я заметил портативный электрогенератор.

— Добро пожаловать в мой офис, — объявил Тайриз.

— Брутус и сейчас тебе помогает?

Тайриз мотнул головой:

— Не-а, теперь это делает Ти Джей. Понимаете, о чем я?

Я понял.

— И у тебя нет проблем с твоим бизнесом?

— Проблем куча, док.

Тайриз сел и пригласил меня сделать то же самое. Его глаза недобро сверкнули.

— Я — один из плохих парней, док.

Я не знал, что ответить, и решил сменить тему:

— В пять часов мне надо быть на Вашингтон-сквер.

Тайриз раскинулся на стуле.

— Объясняйте-ка толком.

— Долгая история.

Тайриз вытащил пилочку и принялся полировать ногти.

— К примеру, мой мальчишка болеет. Я иду к специалисту, так?

Я кивнул.

— У вас проблемы с фараонами, тут я — специалист.

— Сомнительная аналогия.

— С вами что-то хреновое стряслось, док. — Он широко раскинул руки. — Перед вами — лучший гид по здешнему миру.

Пришлось рассказать Тайризу все. Или почти все. Он слушал, кивал и, казалось, не верил, что я не убийца. Хотя ему, пожалуй, было все равно.

— Ладно, — сказал Тайриз, когда я закончил. — Сейчас мы приведем вас в порядок, а потом потолкуем еще кой о чем.

— О чем?

Тайриз молча подошел к какому-то подобию металлического сейфа, вмонтированному в стену, и отпер его ключом. Вытащил пистолет.

— «Глок», беби, «глок», — сказал он, протягивая мне оружие.

Я окаменел. Перед глазами мелькнуло и тут же растаяло воспоминание о черном и кроваво-красном. Как давно это было. Я взял пистолет двумя пальцами, будто страшился обжечься.

— Оружие чемпионов, — добавил Тайриз.

Я хотел было отказаться, но подумал, что это глупо. Меня уже обвиняют в двух убийствах, нападении на представителя закона, сопротивлении при аресте и бегстве от полиции. Что в сравнении с этим банальное ношение оружия?

— Заряжен, — сказал Тайриз.

— А у него есть предохранитель или что-то в этом роде?

— Уже нет.

— А! — только и сказал я.

Я медленно ощупывал пистолет, вспоминая, когда в последний раз держал в руках оружие. Приятно было вновь ощутить его тяжесть, стальной холодок ствола. Рукоятка удобно легла в ладонь. Меня даже насторожило собственное воодушевление.

— И вот еще. — Тайриз сунул мне что-то вроде сотового телефона.

— Что это?

Тайриз нахмурился:

— А что, по-вашему? Мобильник, конечно. Только номер у него ворованный, вас по нему никто не отследит.

Я кивнул, чувствуя себя совершенно выбитым из колеи.

Тайриз махнул вправо:

— Там, за дверью, можно помыться. Душа, правда, нет, только ванна. Счищайте вашу помойку, а я пока найду что-нибудь из одежды. Потом мы с Брутусом доставим вас на Вашингтон-сквер.

— А о чем ты хотел со мной поговорить?

— Как переоденетесь, так и скажу.

Лицо Эрика Ву было спокойно, подбородок чуть задран вверх. Он пристально уставился на раскидистое дерево.

— Эрик? — окликнул Гэндл.

Ву не обернулся.

— Знаете, как называются такие деревья? — спросил кореец.

— Нет.

— Висельные вязы.

— Приятно слышать.

Ву улыбнулся:

— Некоторые историки утверждают, что в восемнадцатом веке в этом парке устраивались публичные казни.

— Это невероятно интересно, Эрик.

— Ага.

Мимо проехали двое раздетых по пояс мужчин на роликах. Уличный оркестр наяривал что-то знакомое. Вашингтон-сквер-парк, названный, как нетрудно догадаться, в честь Джорджа Вашингтона, был одним из тех мест, где еще пытались сохранить дух шестидесятых, хотя попытки становились все слабее и слабее. Попадались даже разношерстные митингующие, походившие, правда, скорее на актеров, чем на революционеров. Уличные артисты упорно пытались перещеголять друг друга. Пестрая толпа бездомных казалась театральной декорацией.

— Ты уверен, что мы все оцепили? — спросил Гэндл.

Ву кивнул, не отводя глаз от дерева:

— Шесть человек в парке и двое в фургоне.

Гэндл обернулся. Неподалеку стоял белый фургон с надписью «Краски B&T», телефонным номером и симпатичным логотипом в виде человечка, похожего на символ игры «Монополия», с кистью и лестницей в руках. Если кого-нибудь попросят описать фургон, свидетель, скорее всего, вспомнит лишь название да, может быть, телефон.

Ни того ни другого в реальности не существует.

Фургон припарковали на проезжей части. В Манхэттене правильно припаркованная машина вызовет гораздо больше подозрений, чем нарушитель. Тем не менее надо держать ухо востро. Если приблизится полицейский, придется отогнать фургон на Лафайет-стрит, поменять номера, надписи и вернуться.