Виктория Хелен Стоун - Джейн Доу. Без сожалений

В гостиницу с кошками, естественно, не пускают, но я каждое утро оставляю горничной пятьдесят долларов, поэтому она ничего не видит, даже маленький лоток.

В субботу с большой осторожностью через промежуточный сервер завожу новый почтовый ящик и загружаю туда все контакты, украденные с телефона Стивена. Среди них есть, конечно, и телефоны родственников, и большинства прихожан. По именам узнаю двух дьяконов. Добавляю в список некоторых его приятелей с работы и всех его начальников.

Заказываю в номер еду. Пью шампанское, нежась в ванне. Смотрю на проплывающие по реке яхты. Какой замечательный день отдыха…

В воскресенье я встаю рано и отправляюсь в церковь. Сегодня я не надеваю цветастое платье. Сегодня на мне джинсы и обтягивающий свитер. Собираю волосы в высокий пучок и скрываю глаза за солнцезащитными очками. Сижу в машине, пока люди заполняют зал.

В восемь пятьдесят пять система почтовых оповещений издает сигнал. Воскресная служба еще не началась, но Стивен наверняка уже там, у передней скамьи с другими дьяконами. Сейчас он не станет проверять почту или читать сообщения. Он занят тем, чтобы подавать всем хороший пример.

Открываю почтовое сообщение, озаглавленное «Моральные устои семейства Хепсуортов, часть первая» и кликаю на приложение в виде аудиофайла, чтобы послушать, как Стивен просит меня то принять какую-то позу, то дотронуться до себя самой, то встать на колени.

Все это, по сути, не особо возмутительно. В том смысле, что это, конечно, порнография, но безвредная. Здесь нет ничего, чего не сделала бы мужская часть прихожан, если б ей представился шанс.

К тому же нет никаких видео со Стивеном, нет фотографий или визуальных свидетельств, так что этот файл предназначен главным образом для того, чтобы посмеяться и обсудить. На записи я несколько раз называю его по имени, но он может заявить, что это не он, и очень многие поверят ему на слово. И это хорошо.

Позади моей машины по парковке идет пара. Неожиданно женщина останавливается и подносит к уху телефон. Охает; у нее отвисает челюсть. В следующее мгновение опускает руку с телефоном.

— Брент! — слышу я ее крик.

Но ее муж уже у церкви, придерживает для нее открытую дверь и машет ей.

Внутри начинает звучать музыка. Женщина входит в церковь. Она энергично жестикулирует, рассказывая мужу о сообщении. Дверь закрывается, но до меня все равно доносится приглушенное пение. Вылезаю из внедорожника и иду к зданию.

Когда я вхожу, в вестибюле почти пусто. Какая-то женщина укачивает на руках расплакавшегося ребенка. Из туалета выходит девочка и спешит к дверям в зал. Неожиданно двери распахиваются, и из зала вылетает мужчина. Его телефон прижат к уху, на лице ошеломленное выражение. Через несколько секунд из зала появляется еще один мужчина.

— Да что это такое, черт побери? — шипит он.

Сняв очки, я через медленно закрывающуюся дверь заглядываю в зал. Большинство прихожан поет вместе с хором, но тут и там я вижу, как люди перешептываются. Этих перешептываний мало, чтобы остановить службу, но достаточно, чтобы поднялась вибрация, предвещающая гул разговоров.

Подхожу к двери и вставляю ступню между створками. Стивен в передней части зала. Он ничего не замечает — его лицо обращено к отцу, который стоит у аналоя и с благоговением слушает божественную музыку.

Стивен поет вместе со всеми. Его мир еще в целости и сохранности. Он не видит, как в фундаменте под ним увеличиваются трещины. Некоторое время наблюдаю эту сцену. Чем ближе к передним рядам, тем благочестивее и послушнее прихожане, поэтому они пока что ни о чем не знают. А вот задние ряды возбуждены.

Моя система почтовых оповещений опять подает сигнал. Слышу, что в вестибюле вибрирует еще один телефон. И не могу сдержать рвущийся наружу смешок.

Файл «Моральные устои семейства Хепсуортов, часть вторая» чуть более скандальный. По сути, он позорный. Стивен рассказывает о грязной связи со своей мачехой, женой пастора и почтенной дамой, находящейся на вершине их благочестивого и готового подчиняться сообщества. В его пьяных речах столько заносчивости, столько самолюбования… Ах, Стивен. Как ты мог? Как ты мог предать своего отца, да еще таким вот образом?

Его слезливые сожаления в конце я, естественно, вырезала. Он сможет выразить все это вживую, если захочет. А он захочет, я уверена.

Теперь уже толпа говорит в полный голос. Некоторые встают. Я отхожу и позволяю двери закрыться, но вскоре она снова открывается. Хор еще поет, но паства уже поняла, что происходит нечто ужасное. Некоторые говорят по телефону, но большинство сбились в группы и переговариваются, перекрикивая музыку и жестикулируя.

Теперь дверь уже открыта, и наружу начинает вытекать пока еще слабый поток людей. Хор все поет, но голоса хористов слабеют по мере того, как возбуждение в зале нарастает.

Я вижу, как Стивен встает и медленно оборачивается, озадаченный гулом. Пастор Хепсуорт хотя и озадачен, но сосредоточен; он все еще не подозревает о том, что грядет.

Еще больше народу устремляется в вестибюль, ропот становится оглушительным. Я собираюсь уходить, но тут толпа на мгновение редеет, и я вижу, как Стивен подходит к отцу, стоящему у аналоя. Его брови сведены у переносицы, на лице озабоченность. На одно сладкое мгновение его взгляд встречается с моим. Стивен ошарашенно таращится на меня. Я улыбаюсь ему.

«Джейн?» — произносит он одними губами.

Улыбаюсь еще шире. Пусть видит мою искреннюю, неподдельную радость. Надеюсь, он будет помнить эту улыбку всю оставшуюся жизнь. Машу ему и поворачиваюсь, чтобы идти к выходу.

На пути к двери я слышу, как вокруг вибрируют и жужжат телефоны. Подает сигнал и моя электронная почта. Иду к машине и завожу двигатель.

Сидя в теплом и уютном салоне своего черного внедорожника, я слушаю последний аудиофайл. «Моральные устои семейства Хепсуортов, часть третья» — самая настоящая бомба.

Неужели это пастор Хепсуорт, наш пастор Хепсуорт, велит какой-то женщине лечь на его стол? Боже, он молится за нее, овладевая ею прямо в своем церковном кабинете? А она?.. Господи, неужели она называет его «папочкой» и молит о прощении грехов?

Хмыкаю. Я отлично сыграла эту роль, и ему понравилось. Он стонал и рычал от удовольствия, наслаждаясь моей покорностью, называл меня «моя сладкая девочка», со всей силы вставляя мне. Моя игра выглядит очень искренней. Я отлично выполняю работу, когда знаю, что есть аудитория. Причем такая, как эта.

Из церкви, всхлипывая, выбегает женщина. Она единственная, кто убегает прочь. Большинство толпятся во дворе, надеясь стать свидетелями того, как будут разворачиваться события.

Не каждый день доводится увидеть, как гибнет человек. Не каждый день доводится увидеть, как рушится целая семья. Ведь речь не о единичном инциденте. Речь не о незначительном проступке, который можно простить.