Эмили Гунис - Девушка из письма

Она с трудом продолжила путь, несколько раз споткнувшись: бугры и ямы стали все чаще попадаться под ногами. Надгробия мельчали по мере ее продвижения в глубь кладбища, постепенно превратившись в простые необработанные камни, на которых гравер вывел лишь имена и даты. Сара Джонсон. Январь 1928 – апрель 1950 . Ей исполнилось всего двадцать два, когда она умерла, отметила про себя Китти, и почти тут же ее нога неожиданно запуталась в сплетении корней колючего кустарника. Она посветил фонариком, чтобы освободить ступню. «Эмма Локвуд. Июль 1942 – декабрь 1961» – прочитала она на поваленном кресте. Девятнадцать лет. На многих могильных холмиках форменные надгробия отсутствовали вообще. Чуть возвышались лишь небольшие деревянные кресты, у которых прежде четкие концы осыпались от ветхости. «Клара Локвуд, младенец. Декабрь 1961» – гласила надпись на серой каменной плите чуть впереди. Кэтрин Хендерсон. Февраль 1942 – июль 1957 . Китти пыталась полностью сосредоточиться на своей цели, но в голове невольно запульсировала кровь при мысли об этой девочке. Всего пятнадцать лет. Организм еще не готов к деторождению. Скорее всего, она умирала в ужасающей агонии на койке лазарета Святой Маргариты.

Она продолжила идти к свету на самом дальнем краю погоста. Вдруг залаяла собака, Китти вздрогнула, с трудом справляясь с шоком, вызванным неожиданным звуком, донесшимся из окружавшей ее ночной темноты. Опустившись на крупный кусок камня, она глубоко вдохнула холодный воздух и сунула руки в карманы, потому что они уже начали неметь. Фонарик лежал на земле там, где она выронила его. Клара Джонс, Пенни Фрост, Нэнси Уэбб . И никаких поэтических эпитафий не нашлось для этих несчастных душ.

Смутные шумы вокруг нее стали немного громче, напоминая шепот голосов среди деревьев. Закрыв уши ладонями, Китти услышала стук своего сердца. В ее воображении возник образ молодой матери и ее младенца, брошенных вместе в дешевый гроб и наспех опущенных в яму. Даже с прикрытыми ушами она различала оханье и жалобы на жизнь усталого могильщика, засыпавшего яму землей. Эту часть погоста никто и никогда не посещал. Ей стало дурно, когда она подумала о забытых душах тех, кто упокоился здесь в самом грубом подобии могил, по которым могли случайно топтаться посторонние люди, но не навещаемых родственниками, однажды навсегда бросившими девушек у ворот приюта.

Она резко вернулась к реальности, когда собака снова залилась лаем, подняла взгляд и как будто различила тени, мелькавшие между деревьями. Постепенно нарастало ощущение, что за ней кто-то наблюдает. Если бы Эльвира была здесь, она бы дождалась приближения Китти, чтобы взять ее за руку, незаметно для возможных свидетелей. Ей необходимо встать и двинуться дальше. Чем дальше она пройдет, тем выше будут шансы найти сестру.

Со стоном она дотянулась до фонарика, а потом усилием воли заставила себя подняться с камня и пошла вперед, а пес вновь огласил ночь лаем. Она старалась не думать о том, что перед ней может внезапно появиться крупная собака, что животное может напапасть на нее, сбить с ног и впиться зубами в ее холодную как лед кожу.

Но ее подстерегала и другая неожиданность. В темноте она наткнулась на невысокую ограду из металлической сетки – дополнительную меру предосторожности строителей. Сотрясенная сетка задребезжала слишком громко среди окружавшей Китти тишины. Она ухватилась за нее и пошла вдоль, используя верхнюю перекладину в качестве ориентира, проводя онемевшими пальцами по проволоке, и так она двигалась до тех пор, пока уставшие ноги почти перестали держать ее. Собака затихла, а свет в отдалении теперь полностью померк. Если она сейчас пойдет вдоль забора обратно, то вновь окажется на кладбище, а потом вернется к своему такси и будет в полной безопасности. Но только к чему это приведет? К возвращению домой? К еще более глубокому отчаянию? Нет, она продолжит идти вперед и лучше умрет здесь, чем вернется после безуспешных поисков сестры.

– Эй, есть здесь кто-нибудь? – выкрикнула она дрожавшим от холода голосом.

По-прежнему используя ограду для поддержания равновесия и верного направления, она шла все дальше, замерзшая настолько, что перестала ощущать боль от царапин и порезов, нанесенных колючими кустами, на которые то и дело натыкалась.

А затем Китти угодила в достаточно глубокую яму и рухнула навзничь, горячая и острая боль резко пронзила ее ногу. Она вскрикнула и перевернулась на спину. Лежала неподвижно, неспособная даже пошевелится, глядя на луну, дожидаясь, чтобы боль ослабла.

Сквозь стук пульса в ушах она услышала шаги, приближавшиеся к ней, поначалу очень тихие, а чуть позже громко захрустевшие по заледенелой земле. Кто-то остановился рядом с ней. Эльвира присела на корточки и погладила сестру по волосам.

«Смотри, – сказала она, указывая маленькой ручонкой, затянутой тканью коричневого балахона. – Это здесь».

Примерно в двадцати футах от нее стояла дворовая постройка, знакомая Китти по ее снам. Она заставила себя подняться сначала на четвереньки, потом выпрямилась и снова пошла прямо к каменному домику.

– Так ты собираешься снова приехать или нет? – доносился мужской голос из трубки мобильного телефона.

Сэм все еще сидела в машине рядом с домом престарелых «Грейсуэлл», борясь с желанием позволить Святой Маргарите навсегда исчезнуть и больше не вмешиваться в это дело. Ей это тяжело давалось. Она ощущала боль и в теле, и в голове, поскольку приходилось двигаться в слишком разных направлениях чуть ли не одновременно.

– Кто это? – Она достала бутылочку с водой из сумки.

– Обалдеть, как быстро ты меня забыла! Это я, Энди.

Энди? Какой еще Энди, черт побери?

– Энди со стройплощадки.

– О боже! Энди! Извини, мне очень жаль, что не узнала. – Сэм посмотрела на часы. – Мы собирались встретиться с тобой в десять, верно? Но у меня выдался дьявольски тяжелый денек. – Она бросила взгляд на свое лицо в зеркале заднего вида и вздохнула.

– Тогда тебе точно пойдет на пользу обещанная выпивка со мной.

Когда она приехала, Энди сидел в углу ярко освещенного зала паба «Уэзерспунз», который выбрал для встречи. И хотя она сразу почувствовала наступающий приступ мигрени, как только ступила на покрытый пятнами синий ковер, ей понравилось одно: здесь она не рисковала столкнуться ни с одним из предельно разборчивых приятелей Бена. Ей было совершенно ни к чему давать ему повод подозревать, что она завела роман.

– Все в порядке? – спросил Энди, не вставая с места при ее приближении к столику.

– Да, все путем, спасибо. А у тебя? – Сэм не слишком ловко взобралась на высокий стул рядом с ним.