Зои Стейдж - Страна чудес

И она здесь не умрет.

Орла не могла произнести эти слова вслух и напугать детей еще больше. Но это был ее самый большой страх. Что Его энергия поглотит дочку и оставит сына голодать.

Орла выдохнула большое морозное облако и опустилась на подстилку рядом с Элеанор Куин. Снова взяла Тайко на колени. Она хотела продолжить, рассказать о своем маленьком поющем комочке радости. И о Шоу. Обо всех важных моментах их жизни. Чтобы Оно (или Она) знало, что разрушило – сначала мысленно, а затем физически. Ее творческого мужа и его способность любить людей, идеи, природу.

Но находиться в прямом контакте было утомительно. Дух выуживал слова из кончиков пальцев; монолог, дыхание Орлы проделывали путь по жилам дерева, по спирали поднимались вверх, распространяя понимание по самым верхним зеленым сучкам, спрятанным в тени над головой.

Элеанор Куин схватила ее за руку и прижалась щекой к плечу:

– Мама, оно засветилось внутри!

– Что это значит?

– Я чувствую! Оно понимает! Ты – моя мама. Это великая сила. Ты создала меня, ты любишь меня. И я тоже… сила. И что-то еще… Кажется, оно тоже меня любит, – сказала Элеанор Куин. – Оно долгое время было одиноко. Но теперь чувствует, как мы связаны. Твоей любовью , мама. Оно понимает любовь.

Орла крепко прижала дочь к себе. Сейчас пока достаточно того, что… Она поняла суть связи матери с ребенком. Старшего поколения и младшего. Любовь. Учитывает ли Она, что любовь нужна для защиты потомства?

Орла послала благодарность через сердце, через мысли – и фитильки радостного света, танцуя, улетели обратно в ветки.

Она сидела, обнимая детей из последних сил. Орла так измоталась, чтобы легла бы в снег и уснула. Она закрыла глаза, но лишь на мгновение.

Дыхание Тайко замедлилось, и он всем весом осел у нее на руках. Как его мертвый отец . Нет, как сонный мальчик.

Воск стекал по бокам свечей. Орла почти поверила, что дерево тоже засыпает, устраиваясь поудобнее для вечного сна – это объясняло постепенное угасание пламени искр-светлячков, которые гасли одна за другой. Успокоила ли она дух в самую темную ночь?

Она долгое время была одна.

– Теперь мы в безопасности? – слова были едва громче шепота.

Элеанор Куин выгнула спину. Зевнула. Немножко потянулась. Прильнула к маме:

– Мы помогли ему уснуть.

Дыхание дочки на ухо было восхитительно теплым.

– Ей . Это она, теперь я это знаю. Пойдем домой, – сказала Орла.

Они оставили свечки догорать, когда выбрались на снег. Также оставили свое маленькое подношение и бумажную гирлянду, которая опоясывала дерево. Элеанор Куин надела рюкзак на плечи и повела их, подсвечивая путь фонариком. Орла несла Тайко, который едва шевелился, и медленно шла к дому.

– Ей понравилось слушать, как мы разговариваем, – сказала Элеанор Куин. – Думаю, Оно… Она сопоставляла слова с нашими чувствами, когда мы говорили. Она учится.

– Кажется, я почувствовала Ее, когда прижала руки к дереву. Поняла: внутри что-то есть. Она становится… сильнее?

– Не сильнее, а увереннее… В общении с нами. Помнишь, как ты говорила о магии? После того, как мы только-только сюда переехали? Я еще сказала, что мы найдем здесь много чего реального? Так вот, это и то и другое. Здесь и реальность, и магия. Никто нам никогда не поверит, мама, но здесь все по-настоящему! – Элеанор Куин подпрыгнула.

При других обстоятельствах Орла посчитала бы новообретенную храбрость Элеанор Куин обнадеживающей – как раз этого для нее хотели они с Шоу. Но Орла никак не могла отмахнуться от мысли, что они оба прошли переломный момент, заключили сделку в темноте в отчаянной попытке уйти отсюда. А… что, если они уже несколько недель сходят с ума? Победы не будет, если в итоге окажется, что они все это время страдали от галлюцинаций. Она снова закинула эту мысль в дальнюю комнатку в своей голове – к тем вещам, на которые не могла смотреть. Случилось слишком много всего, что должно быть настоящим.

Как еще она могла спасти детей?

Они вышли на небольшую полянку, которая окружала их дом. Орла надеялась, что деревья признают их и немного отступят. По крайней мере, они не придвинулись ближе.

И вдруг небо расцвело красками, приветствуя их. На этот раз появление северного сияния по-настоящему ощущалось как награда – как праздник. Внутри этого великолепного дерева было нечто большее, чем просто инстинкт выживания. Она обладала чувствами.

– Похоже, ей нравится, что ее понимают, – сказала Орла, чувствуя некое облегчение.

– Мне тоже! – Элеанор Куин широко улыбнулась великолепию огней.

Они смотрели на небо, где мерцали и перекатывались разные цвета. Словно бы невидимая художница разбрызгала краски по небу, а затем кистью смешала их, образуя новые сочетания.

Как и в прошлый раз, Элеанор Куин подняла палец – и снова цвета сжались до точки над ним. Но на этот раз было гораздо очевиднее, что световые полосы повиновались мановению ее руки. Она нарисовала символ бесконечности. Арку радуги. Смайлик.

– Ох, милая…

Орла разрывалась между трепетом и ужасом. Тайко, по-прежнему спавший, закряхтел в знак протеста, когда Орла сдвинула его, освободив руку. Она схватила Элеанор Куин за плечо, чтобы оттащить ее.

Цвета внезапно изменили свое поведение, вспыхнув узелками цвета морской волны и бирюзой.

Элеанор Куин завизжала и захлопала руками:

– Получилось!

Орле не пришлось спрашивать, что именно. Она узнала пушистые хризантемы, которые дочь любила рисовать, выкрашенные в ее любимые цвета. Небо было полностью в ее власти: связь между Элеанор Куин и духом становилась все сильнее.

Орла потянула дочь за куртку, подталкивая ее к дому.

– Я ей нравлюсь, мама! – Она потопала, чтобы стряхнуть снег с ботинок, и зашла внутрь.

Под кожей Орлы словно бы ползали пауки. Если бы они нашли порез, они бы вылезли наружу, формируясь в слова. В послание. Предупреждение. Орла поняла: она должна увезти Элеанор Куин. И скоро. До того, как она потеряет дочь навсегда.

Позднее утреннее солнце пронзило гостиную огромными лучами-стрелами. Орла проснулась со свисающей над полом левой ногой. Она потерла затекшую шею и села, полная сил. Оптимистичная.

Элеанор Куин уже встала и была на кухне, тихонько гремя посудой. Тайко, изнуренный полуночной прогулкой, до сих пор спал, заняв собой не по размеру много места. Орла хихикнула. Впервые за долгое время это было нормально – бодрствовать, жить, а не существовать.

На завтрак они съели последние консервы, тунец, и поделили на всех порцию яблочного пюре. Это утро должно было стать последним – поэтому Орла не слишком беспокоилась о том, что они доедают ценные продуты: им нужен был белок, чтобы выполнить свою цель.