Сергей Изуграфов - Смерть на Кикладах. Сборник детективов №1

– Но почему вы считаете, что убил Димитрос? – уточнил Смолев.

– Кому еще был нужен этот подонок? – искренне удивился старик. – Наверно, Ирини рассказала сыну всю правду. Убил – и правильно сделал! Раздавил гадину. Прощай, парень. Больше нам говорить не о чем.

Садовник встал, открыл дверь своего жилища и медленно, но плотно прикрыл ее за собой.

– Час от часу не легче! – сказал Смолев, оглянувшись на помощницу. – Катерина, утираем слезы! Разговор с кухаркой уже не актуален. Многое начинает проясняться. Нам срочно нужно пообщаться с Марией по поводу одного утреннего разговора, который я случайно услышал.

Холмс пожал плечами:

– Пожалуй, я действительно приношу кое-какую пользу.

«L’homme c’est rien – l’oeuvre c’est tout 9 9 «Человек – ничто, дело – все!» – фр. (прим. автора) – как

выразился Гюстав Флобер в письме к Жорж Санд

Как и обещал полковник Манн, все официальные документы о полномочиях Смолева на альтернативное расследование от лица Интерпола поступили в полицейское управление Наксоса незадолго до конца рабочего дня. Смолев назначался «специальным агентом Интерпола» до момента, пока эти полномочия не будут у него отозваны особым распоряжением.

Поскольку в сопроводительном письме на имя инспектора уголовной полиции стояло указание: «немедленно связаться с А. Смолевым, проинформировать и обеспечить всемерную поддержку проведению расследования Интерпола всеми силами и средствами вверенного вам подразделения уголовной полиции», инспектор Теодорос Антонидис под благовидным предлогом выставил из отделения двух своих помощников-сержантов (не хватало еще видеть, как они скалят зубы) и набрал номер виллы «Афродита».

Он попросил Смолева к телефону и потухшим голосом «проинформировал» его и выразил свою готовность «обеспечить всемерную поддержку».

Вопреки ожиданию инспектора, на том конце провода не прозвучало ни злорадства, ни ерничества в его адрес: тон русского, говорившего на отличном английском языке, был спокоен и доброжелателен по-прежнему. Смолев поблагодарил его за звонок и за оперативность, выразил готовность «действовать в полном соответствии с полученными указаниями, координируя свои шаги с уголовной полицией в лице многоуважаемого инспектора».

Мгновенно приободрившись, инспектор Антонидис поинтересовался, какими видит господин Смолев эти первые совместные шаги по проведению расследования.

– Я полагаю, что мне необходимо прежде всего ознакомиться с уликами и свидетельскими показаниями, фигурирующими в деле. Мне понадобится отчет патологоанатома о вскрытии, – продолжил Алекс после минутного размышления. – Также необходимо провести допрос обвиняемого, чтобы прояснить некоторые моменты, что стали мне сегодня известны. Разумеется, вся полученная мной сегодня информация по делу будет передана вам, инспектор, и, надеюсь, официально приобщена к материалам дела. Я был бы рад, если уже завтра, с самого утра, мы смогли бы приступить к совместной работе.

– Прекрасно, – пожав плечами, произнес инспектор. – Тогда жду вас завтра в офисе уголовной полиции. В восемь утра вас устроит?

– Более чем! В восемь утра я буду у вас! Благодарю вас, инспектор! – сказал Алекс, положил трубку и повернулся к Марии, сидевшей на стуле рядом со стойкой ресепшн.

Катерина и Костас, получив печальные новости, безуспешно пытались ее растормошить. Мария то тихо плакала, то безучастно смотрела в пространство перед собой, изредка отвечая грустными улыбками на усилия друзей. И куда делась та боевая девчонка, которую Алекс впервые увидел на пароме? На стуле сидела ее бледная тень. За эти два дня она словно похудела и осунулась, под глазами – темные круги.

– Ну вот что, Мария, послушайте меня, – обратился он к итальянке, мягко положив ей руку на плечо. Девушка подняла на него мокрые, опухшие от слез глаза. – Я только что разговаривал с начальником местной полиции. Я забираю следствие по делу Димитроса в свои руки. Что из этого следует? Первое: уже завтра мы с вами будем общаться с Димитросом. Я вам обещаю организовать свидание с ним! Второе, более того, надеюсь, что нам удастся изменить ему меру пресечения с содержания под стражей на домашний арест, и здесь, на вилле, вы сможете быть вместе. И, наконец, третье: я ни на минуту не сомневаюсь в том, что Димитрос невиновен! У меня профессиональная интуиция, она ни разу меня еще не подводила. Мы докажем, что он невиновен!

Услышав его слова, Костас и Катерина завопили от радости и стали скакать, взявшись за руки, как полоумные, выкрикивая: «Ур-р-р-а! Да здравствует Алекс! Свободу Димитросу Аманатидису! Ур-р-р-а!» Мария неожиданно обняла Алекса и разрыдалась.

– Ну, ну, девочка, ну, что ты, все будет хорошо, – растерянно произнес Алекс, осторожно поглаживая ее по вздрагивающей спине. – Да тише вы, бандерлоги! – беззлобно шикнул он на буйную парочку.

Смолев снова усадил Марию на стул, принес ей воды из кулера и подождал, пока она выпьет весь стакан. Костас и Катерина продолжали скакать и махать руками, но открывали рты беззвучно, как рыбы. Вот уж точно говорят: «два сапога – пара»!

– Мне нужна твоя помощь. Ты должна перестать плакать, успокоиться и помочь мне вытащить нашего друга, – произнес Алекс спокойно, испытующе глядя итальянке прямо в глаза. – Для этого ты должна ответить на мои вопросы. Только честно и ничего не скрывая!

– Да, конечно, – шмыгая носом и утирая платком глаза, сказала Мария. – Спрашивайте.

– Умница. Скажи мне, вчера утром я случайно, выйдя на балкон, стал свидетелем вашего с Димитросом разговора.

Мария отчаянно покраснела, бросив взгляд на Катерину и Костаса, но ответила:

– Да, мы гуляли всю ночь по пляжу и разговаривали, вернулись на виллу уже под утро.

– Так он все-таки сводил тебя к Портаре встретить закат? – ахнула Катерина и весело рассмеялась. – А каким прикинулся барашком!

– Катерина, – по-русски сказал Алекс, вполоборота повернувшись к веселой парочке. – Выгоню! Я твой управляющий. Бойся меня! Со мной шутки плохи!

– Молчу, молчу, босс! – тоже по-русски ответила ему Катерина, зажав обеими ладонями рот и комично вытаращив глаза.

– Мария, я слышал, как Димитрос говорил буквально следующее: «Я знаю, что с этим делать, скоро все получится, и мы сможем быть счастливы!». Что именно он имел в виду, о чем вы говорили? – Алекс снова перешел на английский.

– Он имел в виду виноградники. Виноградники семьи Аманатидисов. Он… он… – смущаясь и запинаясь произнесла она. – Он сказал, что любит меня и хочет на мне жениться, и сможет это сделать, как только выкупит обратно фамильные виноградники с фермой, чтобы мы смогли жить там вместе.