Сергей Изуграфов - Смерть на Кикладах. Сборник детективов №1

Здесь инспектор уголовной полиции сделал небольшую паузу, перевел дух, глотнул воды из стакана и поморщился: теплая!.. Но решил не отвлекаться: никогда еще его так внимательно не слушали.

– Итак, продолжим. Мотив есть, алиби нет. Ну, и решающий аргумент против него – это отпечатки пальцев. Думаю, что мой скромный дактилоскопический анализ подтвердит и лаборатория на материке. Вот что я думаю, господин Смолефф! – завершил он свою речь на победной ноте.

– Прекрасно, инспектор. Вы провели большую работу. Но есть некоторые нюансы, – спокойно и так же доброжелательно ответил «специальный агент». – Повторюсь, нюансы, которые вы упустили. Как известно, дьявол кроется в мелочах. Попробую, если не опровергнуть, то хотя бы поставить под сомнение вашу позицию. Итак, мотив! Мотив, безусловно, у Димитроса был, я не стану отрицать. Но дело в том, дорогой инспектор, что мотив, похоже, был не только у него! – И Алекс подробно рассказал инспектору все, что узнал от старого садовника о том, как убитый много лет шантажировал семью Аманатидисов, про бойню в безымянной бухте и ненависть к убитому со стороны бывших товарищей по оружию покойного хозяина виллы. Чем больше он рассказывал, тем мрачнее становился инспектор.

– Я вполне допускаю, что кто-то из тех двенадцати все еще может быть на острове, и они не разучились убивать быстро и профессионально. Уж больно четко нанесен удар, тут работал настоящий мастер! Случайно такого удара не нанесешь, поверьте мне, я знаю. Второе: возможность. Да, алиби у Димитроса нет, я тоже соглашусь! Но после того, как Димитрос чуть не задушил этого мерзавца, а Константинос проговорился, что не намерен давать ему ни цента, простите, инспектор, но я не представляю, как мог бы убитый пустить подозреваемого к себе в номер?! И спокойно повернуться к нему спиной под удар? Его уже тогда колотило от страха при одном взгляде Димитроса! Галифианакис заперся на засов у себя в номере, даже ужин принесли ему туда. Как мне рассказала горничная, которая его обслуживала, нотариус потребовал поставить поднос перед дверью и отослал ее прочь. После чего, как она говорит, дверь открылась, поднос втянули внутрь, – и снова она услышала, как лязгнул засов. Нет, инспектор! Для выпившего Димитроса попасть в номер убитого в тот вечер было нереально.

Инспектор растерянно почесал затылок. Какой русский жест, улыбнулся про себя Алекс.

– Теперь о вашем козыре, отпечатках пальцев, – продолжил Алекс. – Боюсь, что и тут я вас расстрою, инспектор. Скажите мне, пожалуйста, вы когда-нибудь убивали человека ножом? Или хотя бы наносили ему колотые раны? Вы владеете ножом как боевым оружием? Применяли его в рукопашной схватке? Может, резали ножом скотину?

– Ну что вы, – поежился инспектор. – Нет, разумеется!

– Тогда взгляните внимательно на расположение отпечатков пальцев! Большой палец правой руки расположен четко перпендикулярно рукояти и находится на самой ее середине. Так вот, дорогой инспектор! Как человек, профессионально владеющий холодным оружием, я вас заверяю, что с таким хватом за рукоять нанести удар такой силы, чтобы пронзить человека почти насквозь, – и не боевым, остро отточенным клинком, а тупым ножом для вскрытия корреспонденции, – просто физически невозможно! Если вы мне не верите на слово, проведите эксперимент. Возьмите аналогичный нож и пойдите в мясную лавку. Возьмитесь за рукоять тремя пальцами посередине, вот так, изящно, и попробуйте загнать нож в свиную тушу на всю длину клинка! Ставлю ящик пива «Amstel» (тут инспектор покраснел: что он еще знает?!), что вы не проткнете даже шкуры. Чтобы нанести удар такой точности и силы, нужно быть мастером своего дела, знать, куда бить, а метили, безусловно, в сердце, чтобы убить на месте. И хват ножа может быть либо таким, – показал Алекс рукой, – либо вот таким. Тогда отпечаток большого пальца остается не на середине рукояти, а у лезвия, при прямом хвате, или, наоборот – с тыльной стороны рукояти, при обратном.

Смолев сделал паузу. Инспектор молча ждал продолжения.

– Следующее. Удар нанесен сзади, слева. Я точно знаю, что Димитрос правша. Это создало бы ему определенные неудобства при ударе сзади. Скорее, он ударил бы спереди. Чисто инстинктивно, правой рукой в сердце нотариусу. Учитывая значительную разницу в росте, попасть сразу в сердце неподготовленному бойцу крайне тяжело: ребра мешают.

Еще одна пауза. И снова молчание. Смолев пододвинул к инспектору пакет с ножом.

– И еще одно, не менее важное обстоятельство! Как вы объясните тот странный факт, что на ноже найдены только отпечатки Димитроса? Как мне рассказал персонал виллы, старик Константинос пробыл на вилле с самого дня похорон старого Георгиоса. Это было три с половиной недели назад. Со слов горничных, он вел очень активную переписку. Корреспонденцию ему носили пачками. В день перед убийством только секретарь привез ему несколько важных писем и пакетов. Не зубами же он их вскрывал? Ясно, что пользовался ножом с письменного стола. Возникает вопрос, а где же тогда отпечатки самого нотариуса? Получается интересная картина! Димитрос вошел к нотариусу, который его безропотно впустил, стер зачем-то отпечатки его пальцев с ножа, сам схватил нож, – даже, я бы сказал, не схватил, а нежно взял тремя пальцами за рукоять, – попросил Константиноса повернуться спиной, каким-то чудом загнал в него нож на длину всего лезвия, и ушел! Вам все еще не кажется это странным, инспектор?

Инспектору криминальной полиции уже давно хотелось провалиться сквозь пол от стыда. Не увидеть такую очевидную вещь, как расположение отпечатков, – было непростительной оплошностью! Этот русский прав, прав во всем. Сразу видно – профи!

Антонидис подавил тяжелый вздох. Дело гораздо сложнее, чем показалось ему на первый взгляд. Отказываться от первоначальной версии ему страх как не хотелось. Но если русский смог увидеть эти факты, начальство их тоже увидит. По большому счету, русский спас его от позора: еще чуть-чуть – и он стал бы посмешищем!..

– Да, я понимаю ваши доводы, – собравшись с духом, сказал он Смолеву, выжидательно смотревшему на него. – Они достаточно веские для того, чтобы следствие приняло их во внимание. Что вы предлагаете?

– Искать настоящего убийцу, – не раздумывая, ответил Смолев, пожав плечами. – Ничего другого нам не остается. Мы с вами уже знаем, что он профессионал, силен физически, хорошо подготовлен, знает анатомию, привык убивать. И еще: его Константинос впустил в свою комнату сам! Думаю, что это сильно сузит круг наших поисков. Предлагаю вам заняться разработкой версии по армейским друзьям Георгиоса, из тех, что в настоящий момент проживают на острове или посещали его в день убийства. Я уверен, что ответ на вопрос, кто же убил Галифианакиса, лежит в его прошлом. Мне дали понять мои коллеги, что прошлое этого человека скрывает много тайн.