Жереми Фель - Матери [litres]

Наконец-то они в полной мере насладятся своим отпуском. Впереди расстилался чистый, без единого облачка горизонт.

Норма переоделась в купальник и велела Синди последовать ее примеру. Затем нанесла на тело дочери крем для загара, покрыв ее им с головы до ног. Такое же тело, как у других. Ничем не отличающееся. Живое.

Норма ни разу не купалась с тех пор, как Натан утонул в водах Теннесси. Но сегодня был особенный день. Она чувствовала себя так, будто вновь возродилась к жизни. Без малейшей тени страха Норма встала, взяла дочку за руку и направилась к океану.

Синди научилась плавать в лягушатнике при городском бассейне, куда их водили всем классом. Но ей предстояло впервые, да еще без надувных нарукавников, войти в настоящее море – стихию . Девочка, казалось, была потрясена и вместе с тем очарована; она вскрикивала всякий раз, когда пенные волны накатывали ей на ноги, и смеялась, когда ее лицо обдавало солеными брызгами.

Как же давно Норма не слышала, чтобы ее дочка так смеялась!

Войдя в воду по пояс, она поплыла, поддерживая Синди рукой под живот и помогая ей плыть.

Кругом все было каким-то огромным: океан, город напротив, чистое небо с неугомонными чайками… Вдалеке, в тишине, накрывшей шумный пляж, в тишине этой беспредельной синевы, объявшей их, маячило одинокое рыбацкое суденышко. Временами там, где вода была холоднее, Синди хваталась дрожащими ручонками за мать, и та ласково объясняла ей, что не нужно бояться, когда не чувствуешь дно под ногами, что это чудесно – плавать вот так, над рыбками и медузами, среди плещущихся волн, подающих им тысячу разных знаков, в то время как они вдвоем, легкие, словно птицы, будто парят далеко-далеко от родного Канзаса, как Дороти со своим щенком Тото, подхваченные ураганом.

Все так же поддерживая дочку рукой и глядя в ее доверчивые глаза, Норма постепенно научила ее плавать далеко от берега.

Понтон, где она оставила свои вещи, был едва виден. Проплавав почти два часа, Синди решила повернуть обратно – к понтону, выдерживая при этом ритм, который себе задала, и думая только о дыхании, а также о движениях рук и ног в чистой воде, такой мягкой и прозрачной, что ее, казалось, можно было пить.

Вокруг слышался только шум ветра, гулявшего меж холмов, и приглушенные крики птиц вдали. В этой части озера пляжа не было, а значит, на какое-то время она могла спрятаться от людей. Синди приходила сюда тренироваться каждый день начиная с осени, чтобы разгрузить голову после лекций и городского шума. Эта особенная тишина стала ей нужна так же, как воздух, которым она дышала. Здесь, в этом уединенном месте, она могла сбросить напряжение и стать наконец полностью свободной.

Доплыв до понтона, она взобралась на него, растерлась полотенцем, потом достала из спортивной сумки батончик мюсли и съела его, оглядывая зеркальную гладь озера и лишь изредка отвлекаясь на чуть заметные всплески, которые серебристые карпы производили у нее под ногами.

За спиной Синди послышались голоса. На прогулочной дорожке, пролегавшей вдоль берега, появились два паренька. Более высокий, похожий на Чада, приятеля ее подруги Линды, встретившись взглядом с Синди, улыбнулся ей простодушной, без малейшего стеснения улыбкой, не совсем приличествующей его возрасту. Синди резко отвернулась в сторону, и прядь волос прилипла к ее щеке, прикрыв лицо. По крайней мере, парень не успел ее разглядеть как следует. Так что в его памяти она останется безымянной девицей, сидящей на берегу озера, – одной из многих, без особых примет; это воспоминание задержится в его голове совсем ненадолго, а потом и вовсе сотрется.

Как и все остальное.

Оставшись опять в одиночестве, Синди положила руку на упругий, мускулистый живот без единого грамма жира.

Тело слушалось ее беспрекословно, она могла изменять его и совершенствовать.

Словно возрождаясь вновь и вновь.

Через несколько недель ей придется подыскать новое место для тренировок. Зимы в этих краях бывали чересчур суровыми. Она начнет ходить в бассейн по соседству с ее домом, когда там станет поменьше народу, чтобы не привлекать к себе косые взгляды посторонних, поскольку в эти драгоценные мгновения она только и сможет наконец позволить себе забыться.

По камням прошмыгнула ящерица, покрытая коричневатой чешуей, и напомнила ей о днях детства, когда она, маленькая девочка, развлекалась тем, что ловила таких же ящериц, насаживала их на иголки и смотрела, как они бесшумно извивались, а потом отпускала их на волю. Все это казалось ей теперь невероятно далеким. Словно происходило в другой жизни.

В сумке у нее завибрировал телефон. Звонила Линда. Они должны были встретиться вечером у нее дома, посмотреть «Вестсайдскую историю» и просто поболтать.

Обсудить новинки моды. Планы на ближайшие каникулы. Мальчишек.

Эзру.

Синди все больше думала о нем с тех пор, как они разговорились, встретившись у подъезда их дома. Несмотря на уверения Линды, он был не такой, как другие мальчишки. Она это знала.

Но действительно ли он интересовался ею? Возможно ли такое?

Вечерело, но Синди могла поплавать еще час, перед тем как уйти. Она чувствовала в себе силы продолжать тренировку. Вдалеке, в паре километров от берега, виднелась лодка – в ней кто-то сидел. Синди мысленно прикинула, сколько ей понадобится времени, чтобы доплыть до этой лодки. Ей хотелось поставить новый рекорд. У нее еще остались силы. И немало.

Она встала и включила на часах хронометр, прислушиваясь к звукам природы, которая, точно зрительница, казалось, затаила дыхание.

В следующее мгновение она нырнула в водные глубины с широко раскрытыми глазами, чтобы объять взглядом распахнувшуюся перед ней волнующую красоту. Всплыв на поверхность, она сосредоточилась только на четком выполнении движений, столько раз отрепетированных, постепенно ускоряя темп, ощущая всем своим телом полную свободу и не упуская из виду цель, которая приближалась со скоростью мечты.

Доплыв до лодки и, схватившись рукой за деревянный борт, к вящему изумлению сидевшего в ней рыбака, она мысленно воззвала к матери.

А когда, вдохновленная своей маленькой победой, она перевернулась на спину и поплыла обратно к понтону, то вдруг поймала себя на мысли, что наконец-то увидела в прозрачной небесной синеве ее исполненное гордости лицо, которое так долго высматривала.

Фалафель – жаренные во фритюре шарики из измельченных бобов, приправленные пряностями; родиной этого блюда считается Египет. – ( Примеч. пер.)

Имеется в виду роман американского писателя Джона Ирвинга (р. в 1942), опубликованный в 1978 г. – Прим. пер.