Риа Фрай - Не ее дочь [litres]

– Вы хорошо здесь прибрались.

– Не хочу давать ему повод разозлиться еще больше.

Он взглянул на мои короткие и волнистые белокурые волосы с челкой.

– Продавщица сказала, что та женщина была брюнеткой.

Я потрогала волосы.

– А как выглядела девочка? Теперь буду смотреть по сторонам.

– Каштановые волосы. Серые глаза. Пять лет. – Он взглянул на лестницы, ведущие вверх и вниз.

– Не возражаете, если я закончу с домом и осмотрю окрестности?

Я проглотила комок в горле.

– Конечно, нет.

Он поднялся наверх, потом спустился в подвал, а я мысленно отсчитывала секунды. Я умирала от желания пойти за Эммой, вызволить ее из сарая, из этого кошмара. Из окна во двор я видела только край сарая. А если она закричит, услышав в доме голоса?

Полицейский вернулся в гостиную и поиграл задвижкой на двери в патио.

– Так, – сказал он.

Пискнула его рация, и он нажал на кнопку.

«Срочно требуется подкрепление на Маккрири-лейн, 4426. Домашнее насилие. Ты поблизости? Прием».

– Вызов принял. Выезжаю.

Он снова повернулся ко мне и махнул в мою сторону незажженным фонариком.

– И держитесь подальше от чужих домов, вам ясно?

– Да, сэр. Этого больше не повторится.

Он вернулся к главной двери и на улице снова изучил мою машину, задержав взгляд на номерах. Я их не поменяла. Да и где бы я их сменила? Он сказал что-то по рации, сел в машину и покатил по гравийной дороге к шоссе.

Когда полицейский уехал, я рванула к задней двери, дрожащими пальцами отперла задвижку и помчалась в темноту, к сараю.

– Эмма, ты как там?

Она скрючилась в углу крошечным комочком и все еще вела отсчет, а рядом горел телефонный фонарик.

– Теперь мне можно выйти? – Она выпрямилась. – Все в порядке?

Я притянула ее к себе и обняла.

– Прости меня. Пришел какой-то незнакомый человек, и мне хотелось, чтобы ты была в безопасности. Как ты себя чувствуешь?

– Хорошо.

– Давай выбираться отсюда.

Я взяла ее на руки и прижала к груди.

– Твое сердечко так быстро бьется.

– Правда?

Я постаралась успокоиться и отнесла ее вверх по лестнице. Усыпала ее волосы поцелуями, шепча извинения. Я заперла все двери, все тщательно вытерла, отвела Эмму в ванную, а потом осторожно довела до машины.

– Я думала, мы уезжаем только утром.

– А знаешь что? Я решила, что будет здорово проехаться ночью. Так мы увидим звезды и луну. Как думаешь?

Адреналин бодрил, как самый крепкий кофе. Я пристегнула Эмму к детскому креслу и включила заднюю передачу. Через несколько минут мы были уже на шоссе.

– Можешь включить радио?

Я нашла подходящую радиостанцию, и Эмма на заднем сиденье подхватила слова популярной песни, размахивая крохотными пальчиками и отбивая ритм. Несмотря на всю нервотрепку, я улыбнулась и запела вместе с ней, хотя полицейский никак не выходил из головы.

Он меня видел. Видел мою машину. Видел мои номера.

Теперь искать будут нас обеих.

Я сжала руль. По радио играла какая-то медленная классическая мелодия. Эмма сзади подпевала и была поглощена игрой. Я ехала в ночь, и миля за милей меня терзала одна мысль: Итан на меня донес. Не стал ждать двое суток, как обещал. Не сдержал слово.

Произошедшее ударило мне по нервам, мне было трудно дышать. Это не игра, речь идет о ребенке, и ставка куда больше, чем разрыв отношений, деловое предприятие или отказ от ипотеки. Я откашлялась и потянулась к бутылке с водой. Повозилась с крышкой, не снимая с руля другую руку. Взглянула на спидометр. Мне не хотелось, чтобы нас остановили, в особенности за превышение скорости.

С тех пор как мы уехали, я как одержимая проверяла новости штата Монтана. Что предприняли после заявления кассирши? Доложил ли тот полицейский о моей машине?

– Так куда мы едем?

– В Небраску, в город Валентайн.

Эмма выбрала Валентайн из-за названия, а я – из-за его неприметности. Учитывая, что в нем было всего две тысячи семьсот жителей, я надеялась, что там мы можем не опасаться вашингтонских новостей почти трехнедельной давности.

– Жду не дождусь. – Эмма покрутила в руках своего игрушечного щенка. – И Пинки тоже волнуется.

– Пинки? Так ты решила его назвать? Мне нравится. – Я посмотрела на спидометр и вжала педаль. Чуть раньше я превысила скорость на семь миль в час, после чего слишком сбавила ее, обшаривая взглядом кусты в поисках незаметно припаркованных полицейских машин. – А дома у тебя был настоящий щенок? Я забыла спросить.

– У папы аллергия.

– Аллергия?

– На слюну.

Она залаяла, как будто разговаривает со щенком, и погрузилась в игру.

Я прибавила громкость радио и сосредоточилась на дороге. Судя по карте, до первой остановки осталось три часа. Спина невыносимо ныла. Я чувствовала полное истощение. Мы планировали сделать три остановки. Эмма снова заворочалась на заднем сиденье.

– Хочешь пи-пи?

Она кивнула. Мы остановились на ближайшей заправке, и я с трудом выбралась с водительского сиденья. Пока она была в кабинке, я ждала снаружи и разглядывала в зеркало свое изможденное лицо. Я поправила челку и уставилась на криво подстриженные пряди. И тут тренькнул сотовый. Я взмолилась, чтобы ничего не случилось на работе или с отцом. Это была почта, оповещение Google. «Пропавшую в штате Вашингтон девочку, возможно, видели в Фор-Корнерз».

– О господи…

– Что такое?

Эмма спустила воду и пошла мыть руки.

Я поспешно прочитала статью, впитывая каждую деталь. О кассирше объявили официально. Марку моей машины не называли (пока еще), но власти прочесывали район в надежде подтвердить полученные данные.

Сумеют ли меня отследить – из Фор-Корнерза до Бозмена и Валентайна? Сейчас у нас обеих были другие прически и цвет волос, и это нам поможет, ведь ищут двух брюнеток. Нужно что-то придумать, чтобы у нас появилось больше времени.

– Ничего, солнышко. Готова?

– А тебе не надо пи-пи?

Я покачала головой и повела ее обратно в машину. Всего через несколько часов мы будем в Небраске. В безопасности.

Ключи от дома дожидались в почтовом ящике, чему я была несказанно рада. Я специально нашла в Airbnb такое объявление, чтобы не встречаться с хозяином, а просто забрать ключи в ящике. Мы остались здесь на целую неделю, только ели, спали и высовывались. Я держала руку на пульсе на случай, если поиски приведут к существенному результату. Но этого не случилось.

Когда осела пыль, мы рискнули сделать вылазку и проехали по Мэйн-стрит, где было несколько магазинов и закусочная. Я была уверена, что никто не узнает Эмму с новой стрижкой, в панаме и с летним загаром. Вместе мы выглядели семьей. Когда мы вошли, над дверью тренькнул звонок. Внутри все пропахло яичницей с беконом, на полу лежал грязный линолеум.