Риа Фрай - Не ее дочь [litres]

– Все как везде, милая, – сказала пухлая официантка.

Из-за пояса ее фартука торчал карандаш. Она повозила грязной белой тряпкой по столу у окна. Я выбрала стол в глубине, и через несколько минут она принесла меню и шлепнула на стол кружки.

– Кофе?

– Да.

В чашку полилась светло-коричневая жидкость. Я поерзала на неровном кожаном сиденье, прилипающем к бедрам.

– Пахнет отлично, правда?

– М-м-м… – протянула Эмма, усердно разрисовывая детское меню тремя обгрызенными тупыми карандашами из стаканчика на столе.

– Эм, а ты знаешь, какой сегодня день?

– Нет. Какой?

– Сегодня четвертое июля. День независимости. Знаешь, что это значит?

Она постучала карандашом по голове.

– Хм… Точно не знаю. А что?

– Это значит, что когда-то очень давно в этот день, в 1776 году, мы приняли Декларацию независимости. И тогда официально стали Соединенными Штатами Америки, независимыми от Британской империи.

– Здорово. И нас это тоже касается?

– Конечно. – Я засмеялась. – И это очень здорово, потому что повсюду будут парады, барбекю и фейерверки.

Эмма вскинула голову.

– Фейерверки? А мы можем посмотреть?

– Конечно, почему бы и нет.

Я уже узнала, где будет салют, и решила, что мы можем смешаться с толпой и получить удовольствие от местного праздника. Эмма это заслужила.

– И мы увидим настоящий фейерверк?

– Да.

– Ура! – Эмма закончила первый рисунок. – Это тебе. Нравится?

– Очень красиво.

Она нарисовала рядышком две держащиеся за руки фигурки с желтыми волосами.

– Это ты и я.

– Ох, Эм, я навсегда сохраню этот рисунок. Спасибо. – Я попыталась обуздать дрожь в голосе, сложила рисунок и положила его в сумку. – Так чего ты хочешь? Оладьи? Яичницу? Бекон? Вафли?

– Вафли! И бекон! – воскликнула Эмма, вычерчивая линии на следующем рисунке. – А из чего делают бекон?

– А ты как думаешь?

– Из коровы?

– Нет.

– Из курицы?

– Вообще-то из свиньи.

– Из настоящей свиньи?

– Ага.

– Настоящей-настоящей, которая хрю-хрю?

– Да. Именно так.

Она задумалась, подняв карандаш.

– Ну, я так люблю бекон, что готова съесть целую свиную голову.

– От этого у тебя заболит живот.

Она хихикнула.

– А ты тоже будешь бекон?

– Пока не знаю.

Я вдруг проголодалась.

– Ну что, готовы? – К нам снова подошла официантка, переводя взгляд с меня на Эмму. – Вы местные?

– Нет, проездом.

– Приходите вечером на площадь. Малышка там хорошо повеселится.

– Мы так и собирались. Спасибо.

Она записала заказ и снова наполнила мою чашку кофе.

– А потом мы поедем к водопаду? – спросила Эмма.

– Да. Поэтому нужно как следует подкрепиться.

Я взяла фиолетовые теннисные туфли Эммы двадцать восьмого размера, в надежде, что подошвы не будут скользить по брусчатке. Стояла нехарактерная для начала июня жара, и я уже упаковала воду, солнцезащитный крем и легкий перекус в переносной холодильник.

Мы поели в приятной тишине, пока закусочная наполнялась радостным семейным щебетанием, поднимающимся от столиков. Я съела всю яичницу, тост с маслом и медом, жареную картошку и два ломтика хрустящего жареного бекона. Оставила официантке щедрые чаевые и медленно допила четвертую чашку кофе, а потом мы поехали на Змеиный водопад.

– А там будут настоящие змеи? – спросила Эмма, когда я ее пристегивала.

– Нет, вряд ли. Просто он так называется.

– Но там ведь могут быть змеи?

– Ну, мы же будем на берегу, а там они могут быть. Потому что змеи живут на берегу. Но не нужно бояться.

– Но я боюсь змей.

– Я знаю, но большинство людей боится змей. А знаешь что?

– Что?

– На самом деле змеи сами тебя боятся, потому что ты гораздо больше.

– Но они такие шустрые. И у них крохотные острые зубы, как у дельфинов.

– А у дельфинов разве есть зубы?

– Да, вот такие малюсенькие. – Она показала щелку между большим и указательным пальцем. Но острые-преострые и могут разорвать человека.

– Ну, о дельфинах нам точно не стоит беспокоиться.

– Но о змеях стоит.

– А как тебе такое предложение: я смотрю, чтобы поблизости не было змей, а ты спокойно смотришь на водопад? Согласна?

– Согласна.

После короткой поездки мы оказались у водопада, поставили машину и забрали из нее все необходимое. На парковке выстроились минивэны, некоторые с патриотическими наклейками. Я оставила мини-холодильник в машине, не зная, как долго придется карабкаться в гору. Подхватила Эмму за руку, и мы пошли исследовать природу в сердце Небраски.

К вечеру нас разморило от солнца и усталости. Водопад был великолепен. Я убедила Эмму войти вместе со мной в реку, мы обе поплескались в холодной воде и обсохли на камнях. Потом поели сэндвичи на берегу и вернулись в съемный дом, чтобы поискать какую-нибудь одежду со звездно-полосатой символикой и слиться с толпой.

Мы дошли до главной площади и встали на углу, наблюдая за маленьким парадом. Школьный оркестр в красно-бело-синих костюмах выдувал нестройную мелодию. Эмму заворожили девочки, жонглирующие жезлами. Я посадила ее на плечи, и она возбужденно визжала и хлопала.

– А когда же будет фейерверк?

– Когда стемнеет. А перед этим мы могли бы поесть мороженого.

Я опустила Эмму на землю, и мы пошли к лотку на площади. Я купила нам по вафельному рожку с клубничным мороженым. На жаре есть его пришлось быстро, и вместе со многими другими мы двинулись к большой лужайке.

Я расстелила взятое из дома покрывало, а Эмма стояла рядом и смотрела в небо.

После захода солнца на ночном небе расцвели взрывы цвета, и Эмма вытянула руки, словно могла поймать огоньки, как капли дождя. Каждый новый фейерверк она приветствовала, хлопая в ладоши.

Сидящая рядом девчушка протянула ей бенгальский огонь. Эмма повернулась ко мне с вопросительным взглядом, и я разрешила. Огонь на палочке зашипел, озарив ее лицо. Эмма протанцевала вокруг девочки, чьи родители смотрели и смеялись, а я откинулась на густую траву.

Боковым зрением я заметила, что за нами наблюдают. Я повернулась и увидела официантку из закусочной, которая поглядывала на нас и шептала что-то стоящему рядом мужчине. Я помахала ей, и она помахала в ответ, но без улыбки. Я сказала себе, что накручиваю себя, они перешептываются не о нас. Такого просто не может быть.

– Смотри, Сара, сверкающее чудище!

Эмма размахивала бенгальским огнем, очерчивая огромные петли, пока искры не потухли. Тогда она стала клянчить новый. Салют все не прекращался, и она забралась ко мне на колени. На небе взрывались яркие цвета, один фейерверк громче и причудливее другого. С неба сыпались искры, просачивались сквозь кудрявые облака и исчезали в клубах дыма. Эмма радостно визжала, и я притянула ее ближе. Потные ладошки прилипали к моей коже.